Филип Этанс - Уничтожение
Триль, Вилара и любая служительница Королевы Паутины Демонов во всей бескрайней вселенной.
Внимание Верховной Матери привлекло одно изображение: окаменевший Громф.
Он проиграл. Лич, в облике нелепого монстра, обратил Архимага Мензоберранзана в камень.
Триль ощутила, как сжались ее зубы. Она постояла мгновение, позволяя гневу полностью овладеть собой.
— Это знак? — спросила она у Паучьей Королевы. Ллос не ответила, но Триль знала, что богиня, если бы пожелала, смогла бы это сделать.
— Это знак, — прошептала Верховная Мать. Триль соединила кончики пальцев, склонила голову в коротком поклоне и пожелала перенестись на площадь Базаар. Мгновенное ощущение невесомости и головокружения, черная пустота, и вот она уже стоит в глубокой трещине каменного пола на торговой площади ее города. Каменный гигант взревел где-то наверху, очевидно почувствовав, как она прошла между измерениями от Дома Бэнр к Базаару. Существо разинуло пасть и зарычало на нее, но Триль произнесла несколько слов, и монстр застыл. Огромный хлещущий хвост разом замер. Словно само время на миг остановилось. Вокруг еще поднимался дым и неуклюже ковыляли ожившие каменные дроу.
— Эта история слишком затянулась, лич, — сказала Триль, — довольно. Я не желаю больше терпеть ни гибели дроу, ни разрушений моего города, ни попыток оспорить мою власть или силу Ллос.
Триль сомневалась, что личдроу способен понять ее. Казалось, форма, которую он принял, полностью подчинила его себе, но жрица говорила это всем, кто, она знала, слушает ее и в Доме Бэнр, и в Арак-Тинилите, и в Магике, и, возможно, за пределами города, в командных шатрах ее врагов.
Она воззвала к Ллос, моля вернувшуюся богиню даровать ей одно из самых сильных заклинаний, моля воистину о чуде, не меньше.
Ллос не ответила ей голосом дроу, как делала прежде. Слов не было вовсе, лишь прилив силы, гул крови в ушах Верховной Матери.
Триль опустилась на колени среди россыпи битого камня и осколков стекла и прижалась лбом к холодной земле. Она тоже не облекала свои просьбы в слова. Это было не нужно. Вместо слов от нее хлынула волна эмоций, чувств и просто страха.
Ужас, внушенный самой Ллос, разлился во все стороны, расходясь кругами страха, в центре которых была Триль. Дроу во всем Городе Пауков останавливались, падали на колени или простирались ниц. Кто-то прислонялся к стене, другие сползали по ступеням, но все они изведали истинный страх; страх перед божеством, страх перед вечностью, перед хаосом, перед тьмой, перед неизведанным и перед известным, страх перед изменой, и тысячи других страхов заставили город замереть.
Каменный гигант задрожал и рассыпался. Триль, все еще стоящая на коленях прямо под ним, даже не пыталась уклониться от падающих черных глыб, обломков титанического существа, и те исчезли, не долетев до земли. Мгновения спустя от неистовствовавшего существа остался лишь личдроу, оглушенный, шатающийся, упавший на колени на растрескавшийся пол Базаара в нескольких шагах от Верховной Матери. Ожившие статуи остановились и замерли.
Волны страха расходились все дальше, сквозь стены городской пещеры, по тесным проходам Подземья. Они прокатились по боевым порядкам дергаров, настигли отступающих танарукков и накрыли шпионов-иллитидов. Они действовали на всех, но по-разному. К тому времени, как все закончилось — а продолжалось это совсем недолго, — ни у кого не было сомнений, что Ллос вернулась.
Триль поднялась и оглядела разрушения. Она взглянула на Дирра, зная, что могла бы просто подойти и прикончить его силой мысли — или, по крайней мере, чиркнув кинжалом по горлу, — но жрица не стала этого делать. Убить лича было делом другого.
Верховная Мать подошла к окаменевшему телу брата. На его лице застыло гневное выражение. Триль улыбнулась.
— Ах, Громф, — сказала она, — ты все-таки не справился с ним в одиночку, правда? Есть предел твоим силам, и есть предел моим, но вместе...
Триль обняла каменное тело и прошептала молитву к Ллос.
Сначала вернулось тепло, потом мягкость, следом дыхание, за ним движение, и колени Громфа подогнулись. Триль поддержала его, и он обхватил ее за талию, уронил голову ей на плечо и несколько раз хрипло, с трудом вздохнул. Когда ноги его окрепли, Триль отпустила брата и сделала шаг назад. Взгляды их встретились, и Громф открыл было рот, собираясь что-то сказать.
— Нет, — остановила его Триль. Она посмотрела на быстро приходящего в себя Дирра, и брат заметил это.— Заканчивай то, что начал.
Он снова открыл рот, чтобы ответить, но Триль уже повернулась к нему спиной. Она услышала, как шаги его захрустели по камням и стеклу, и знала, что он встал лицом к лицу со своим врагом.
Триль отправилась прочь.
ГЛАВА 27
Между Архимагом и личдроу бушевало море злобы, ненависти и изнеможения. Оба они устали друг от друга. Оба хотели лишь, чтобы это наконец закончилось. Они стояли в дюжине шагов один от другого, глаза в глаза. Дирр приступил к заклинанию, и Громф окружил себя очередной защитной сферой.
Громф тоже начал заклинание, а лич продолжал свое. Он творил что-то сложное и рассчитывал закончить его.
Прежде чем Громф успел договорить — он собирался снова опалить уже раненного лича огнем, — Дирр прошептал что-то, чего Архимаг не расслышал, и его заклинание сработало. Сапфировый череп на лбу Громфа раскалился докрасна, и тот хотел было сорвать его, но не успел прикоснуться, как череп рассыпался. Лицо Архимага осыпало серой, лишенной какой-либо силы пылью. Теперь у Громфа не осталось ни защиты, которую обеспечивал сапфировый череп, ни заклинаний из некромантии. Громф понял, что лич и хотел уничтожить именно эту вещь.
Архимаг, чье заклинание было испорчено, гут же припомнил другое.
— Да, сегодня мы пользуемся самыми сложными заклинаниями, не так ли? — заметил он.
Лич проигнорировал его и одновременно с Громфом принялся творить новое заклинание. Первым закончил Архимаг: одно из малых заклятий, породившее вспышку магического огня. Волшебный огонь охватил лича, который вскинул руки над головой, чтобы остановить языки пламени, но не сумел. Иссохшая плоть Дирра обуглилась и задымилась, и лич зашатался от боли.
Когда огонь угас, лич прыгнул вперед: красные глаза навыкате, вечная маска сгорела, лицо искажено от ненависти и муки. Громф почувствовал, что, несмотря на магический огонь, Дирр сумел закончить свое заклинание.
По телу Громфа разлился холод, и Архимаг задрожал — он сегодня уже устал трястись, вздрагивать и передергиваться, — но лич еще не закончил с ним. Громф ощутил, как тепло и саму жизнь высасывают из него. Он отшатнулся, едва сумев устоять на ногах.
