Ольга Кай - Городская Ромашка
Мирослав и Тур почти одновременно опустились по разные стороны от Ромашки. Девушка не сразу их заметила, обернулась лишь, когда позвал ее Мирослав:
- Ромашка!…
На лице его плясали рыжеватые блики огня, огонь же отражался и в светлых глазах. В эти глаза Ромашка могла смотреть бесконечно, как на быстро бегущую воду Родны или на танец языков пламени костра. Она и смотрела… смотрела, пока усталость не взяла свое и не стала отяжелять ей веки. Девушка вздохнула, опустила глаза и не заметила, как бросил Мирослав тревожный взгляд на ее брата. Тур подвинулся ближе к сестре и обнял ее, а Ромашка положила голову ему на плечо - сегодня девушка встала рано, и теперь ей очень хотелось спать.
Место в шатре нашлось всем троим. Городу, даже разрушенному, Тур не доверял настолько, что класть девушку с краю, под стенку, ему расхотелось. Поэтому к стенке Тур лег сам, а сестренку, совсем уже сонную, положил подле себя. "На всякий случай" - объяснил он Мирославу. Тот все понял и опустился на землю на расстоянии вытянутой руки от свернувшейся калачиком Ромашки. Глаза его еще долго не закрывались,
Утром Тур по-привычке встал рано. Ромашка все еще спала, а вот Мирослава в шатре уже не было. Тур потянулся, поднялся на ноги и вышел. Утро было светлым и ясным. Где-то далеко за городом морозный воздух приятно пощипал бы лицо, прогоняя остатки сна, но здесь, в бывшем парке, не было ни мороза, ни свежести. Люди еще вчера замечали, что и дышится как-то не так, и душно, и вода здешняя для питья совсем непригодна, да только выбора все равно не было, и хотя воду пили пока свою, но на непривычную духоту перестали обращать внимание. "А чего ждали? Столько пыли ведь поднялось" - думал про себя Тур, а когда высказал свои соображения другу, тот, грустно улыбнувшись, сказал:
- Я когда сюда жить приехал - в первый же день едва не задохнулся. Так что не только в пыли тут дело.
Тур пожалел, что не может умыться снегом, вдохнуть морозного воздуха полной грудью, но все же одно обстоятельство мигом подняло ему настроение - аппетитный запах, исходивший от установленного над костром котелка. Мирослав сидел у огня на корточках с деревянной ложкой в руках - пробовал на вкус свою стряпню.
- Ну, хоть сегодня горяченького поедим, - довольно пробасил Тур.
- Это верно, - усмехнулся Мирослав. - Что Ромашка? Спит?
- Спит, - Тур вздохнул. - Что-то мне не нравится… Она же вчера ни слова не сказала.
- Я с Сивером говорил - она молчит с того момента, как с базы ушли.
Тур растерянно почесал затылок.
- И что же делать теперь?
- Посмотрим, как сегодня будет, - отозвался Мирослав.
Понемногу просыпались и остальные. Вон вышел из шатра внук старейшины Светозара, молодой Светел, а вот потопал, переваливаясь, в сторону темных развалин старый Молчан. Но к костру пока не подходили. Тур присел рядышком и некоторое время просто смотрел на друга. Еще вчера он надумал поговорить с Мирославом и сейчас, пока поблизости никого не было, решил, что настало самое подходящее время.
- Ты… - он прошелся огромной пятерней по коротко стриженным морковно-рыжим волосам. Подходящие слова как-то не приходили на ум, и Тур спросил напрямик: - Ты любишь Ромашку?
Мирослав замер, потом повернулся к Туру, посмотрел на него внимательно и ответил, не отводя взгляда:
- Люблю.
У Тура вырвался вздох облечения, но не от того, что ответ Мирослава оказался положительным - просто очень непросто было задать другу такой личный вопрос.
Мирослав смотрел на него, ожидая, что Тур спросит что-то еще, но Тур пока молчал, и Мирослав вновь отвернулся, зачерпнул ложку каши, подул на нее и, попробовав, заключил:
- Еще минут десять…
Они снова молчали, потом Тур вдруг спросил:
- А чего ей не скажешь?
Спросил, и подумал, что Мирослав может не понять, что именно он, Тур, имеет в виду, но Мирослав понял. Он пожал плечами, и, видно было, в этот раз ему тяжелее ответить на вопрос.
- Хотел однажды, - признался он. - Да, наверное, не вовремя. И получилось так… Знаешь, я как-то почувствовал в тот момент, о чем она подумала: будто я обмануть ее хочу. Я, наверное, слишком долго молчал, и теперь Ромашка мне не поверит. А может, и вовсе привыкла другом считать? Не знаю, Тур.
Тур выслушал друга с немалым удивлением. Ему-то было очевидно, что девушка все так же любит Мирослава, да вот только похоже, что сам Мирослав этого не понимал. "Это что же такое, неужто, если человек влюбляется, так и видит все, и думает по-другому?" - над этим Тур задумался. Одно время Ромашка нравилась и ему. Это было давно, еще когда они вчетвером возвращались домой из городов. Но легкое увлечение прошло, словно наваждение, едва только Тур понял, что Ромашка любит его друга. Сначала он сам себе сказал, что будет думать о Ромашке только как о сестре - не иначе, а после действительно привязался к ней по-братски, и ответственность за свою младшую сестру ощущал в полной мере. "Наверное, я просто не влюблялся по-настоящему" - решил Тур. Он хотел сказать Мирославу, что на самом деле ему нечего опасаться недоверия со стороны Ромашки, но вот приподнялся полог шатра, и сама девушка выглянула наружу. Ее пепельного оттенка волосы спадали на плечи. Ромашка улыбнулась утреннему солнцу, но улыбка быстро сползла с ее лица. Заправив слежавшиеся волосы под воротник, девушка надела шапку.
Глава 30
Ромашка смотрела по сторонам, но то, что она видела, все больше казалось ей нереальным, словно она спала и никак не могла проснуться. Совсем недалеко на земле лежала огромная металлическая конструкция - рухнувшее колесо обозрения, дальше - другие аттракционы, с трудом узнаваемые, нелепо валялись на асфальте. Маленькая детская карусель единственная осталась практически неповрежденной, но выглядела совершенно нелепо посреди этого хаоса, в который превратился теперь и парк, и окружающий его город.
Зачем-то поглубже натянув шапку, Ромашка направилась к костру. Две пары глаз - голубые и серые - неотрывно следили за ее приближением. Девушка же все еще оглядывалась, видела перед собой останки разрушенных зданий и все не могла поверить, что это наяву.
- Выспалась? - спросил Тур, когда она подошла.
Ромашка кивнула.
После завтрака мужчины покинули лагерь, оставив лишь нескольких часовых. Были еще пленные солдаты, которых поместили в уцелевшем помещении с зарешеченными окошками и тоже постоянно сторожили, да только Ромашка о них не знала.
Перед тем, как уйти, Мирослав попросил Тура:
- Ты Ромашке скажи, чтоб не ходила никуда отсюда.
- А чего сам не скажешь? - удивился Тур.
