Ольга Мяхар - Пророчество для ангела
Я прошептала высушивающее заклинание, подняв небольшой ветерок вокруг своей персоны и начала одеваться добытыми из лежавшего неподалеку седельного мешка вещи. Коул и не подумал отворачиваться, с явным интересом следя за всем процессом. Я покраснела, но до последнего делала вид, что мне все равно.
— Ты еще долго там будешь копаться? — Не выдержал кот, пытаясь поднять лапой ложку и хмуро взирая в мою сторону. — Все уже готово, тебя же ждем.
Угу, ждут, делал бы обед кот, я бы супа и не понюхала. Обжора.
Подсев к костру, я начала разливать блюдо по тарелкам. Обормот (естественно!) получил свою порцию первым. А кстати, все оказалось очень даже вкусно, и я умудрилась выразить это одобрительным мычанием по ходу еды.
— Ты договорился с паромщиком?
— Да, он переправит нас утром за четыре золотых.
— За скоко?!
— Поверь, другого пути через реку нет или же он очень далеко. Я согласился.
Я возмущенно засопела. Но промолчала, придумывая чем бы таким магическим удивить деда после переправы.
— Не надо, — тихо сказал он, глядя на меня, — нам еще возвращаться.
Я вздрогнула и опустила глаза
— Да… ты прав.
Он нахмурился, но промолчал, чувствуя меня даже лучше, чем я сама. Он знает, внезапно поняла я, он все знает, вот только все еще надеется переиграть концовку по своим правилам.
Я легла на свой толстый теплый плащ и взглянула на далекие яркие звезды. Красиво — черное небо, как бездна полная рассыпанных и забытых кем-то бриллиантов, так и хочется протянуть руку и забрать с собой несколько — на память. Кот засопел, прилаживаясь у правого бока и пытаясь подвинуть меня на самый край плаща. Но я из принципа уперлась, и он, побурчав что-то о слишком жадных ведьмах, оставил меня, наконец, в покое, а вскоре и вовсе захрапел, подставив моей руке толстое теплое пузо, которое пришлось почесать, пока он окончательно не уснет. Я повернула голову и посмотрела на него. Коул сидел у костра, как и раньше сторожа мой сон от любой опасности. Кто бы мог подумать, что демон может так влюбится и даже отречься от себя. А самое смешное, я так до сих пор и не поняла зачем, ради чего он это сделал, что нашел во мне такого, что готов пожертвовать последним, что у него осталось. Жизнью.
Веки тяжелели и наливались свинцом, тихо плескались о берег невидимые волны, и сопел Обормот. Я запомню эту ночь. Запомню.
Болтая ногами в холодной под утро воде, я с интересом наблюдала, как старичок-паромщик с неимоверной натугой крутит огромное колесо и отважно двигает наш паром со скоростью чуть меньшей, чем у самой быстрой улитки. Коул уже раза два предлагал ему свою помощь, но дедок каждый раз отказывался, с грустью заявляя, что к этому «механизму» он никогда никого не подпускал и не подпустит впредь. Нет, в чем-то его было даже жалко, авось не выдержит, да и помрет от натуги. Хотя за четыре золотых…
— Я поймал ее, я поймал, — радостно заорал кот, от чего я чуть не сверзилась в воду.
Он радостно носился по парому и ловил свою законную добычу — маленькую желтую рыбку, которая была чересчур любопытна. Наконец, кот схватил добычу зубами и радостно понес показывать ее мне. Глядя на несчастную трепыхающуюся добычу, я с трудом выжала из себя несколько одобрительных слов, а потом предложила обменять ее на шарик силы. Кот с готовностью выплюнул ее мне на колени и требовательно сунул под нос пушистую лапку. Пришлось отдать небольшой зеленый шарик, с неохотой расставаясь с частью силы. Кот тут же радостно куда-то убежал, а я, наконец-то, смогла отпустить несчастную в воду, где она быстро скрылась на глубине, по самые жабры счастливая, что осталась в живых.
Обормот мгновенно съел шарик, тут же окосел и начал петь во все горло песни собственного сочинения. Вскоре к нему присоединился дребезжащий голос паромщика, который оказывается знал довольно много песен на тему любви и "о жизни". Спелись они замечательно, а у меня уже после третьего совместного произведения нещадно разболелась голова. Я зарычала и, опустив руку в воду, шепнула несколько «забытых» слов. Паром тут же вздрогнул и резво начал наращивать скорость. Оба певца испуганно примолкли, а потом обрадованный паромщик, начал орать, что-то вроде: "пошла, пошла родимая!" — и резво крутил колесо, которое уже, собственно и без его участия вертелось с сумасшедшей скоростью. Вокруг парома начали возникать небольшие волны, а нужный брег даже предпринял попытку приблизиться к несчастной посудине, по недоразумению названной транспортным средством.
Короче, когда мы ступили на долгожданный берег и переправили туда же своих лошадей, кота пришлось отдирать от палубы чуть ли не силой, и он громко при этом орал, что больше никогда не ступит ногой на корабль вместе с сумасшедшей ведьмой.
Это он еще сумасшедших не видел.
Дорога ложилась под копыта коня, и я опять в сотый раз смотрела на уже изрядно надоевшие пики не таких уже далеких гор. Мысли становились все мрачнее и мрачнее, так что спешно пришлось придумывать себе занятие, чтобы отвлечься.
Но тут над головой что-то просвистело, и тут же земля перед нами вздыбилась и пошла волнами. Поднялся жуткий грохот, ветер и пыль накинулись на нас с Обормотом и погребли под собой. Кот взвыл дурным голосом и срочно полез ко мне запазуху. А я с трудом подыскивала слова подходящего заклинания, чтобы обезопасить наш маленький отряд от этого светопреставления. Но вот слова найдены и произнесены, ветер с воем подхватил их и швырнул, как горсть песка в этот ужас, и тут же тишина и покой окутали нас невидимым коконом, отрезая от внешнего мира. Оглядевшись, я с облегчением увидела неподалеку Коула, который сидел в седле и пытался отряхнуть с одежды песок и камни. Кот высунул мордочку из укрытия и, сообразив, что опасность миновала, рискнул выбраться целиком.
— Что произошло?
Коул поднял голову и напряженно вгляделся в резвящийся за пределами прозрачной защитной полусферы, накрывшей нашу компанию, бурю.
— Не знаю, но, похоже, что дальше нам не пройти, по крайне мере, пока все это не закончится.
— И что ты предлагаешь? Я не смогу держать защиту вечно.
— А сколько сможешь? — Тут же заволновался кот.
— Ну, если сила воздействия не уменьшится, то еще часа полтора, два — максимум.
Кот с ужасом посмотрел на меня, потом на серо-коричневое марево вокруг и попытался начать истерику, но я напомнил ему о шансе остаться в городе, который он сам же упустил, и истерика немедленно прекратилась, зато началось поедание наших продуктов прямо из мешка. На попытку отобрать кусок сыра, кот отреагировал крайне агрессивно и всех послал. Я махнула рукой и решила не обращать на оглоеда внимания.
