Ольга Мяхар - Пророчество для ангела
— Коул, я…
— Я все понимаю.
— Правда? — Я доверчиво взглянула на него и робко улыбнулась, чуть ли не вымаливая прощение.
Он провел рукой по моим волосам и кивнул.
— Ты не должна мне подчиняться, это мой выбор быть всегда рядом с тобой, но не твой.
Я отшатнулась, как от пощечины. Да. Он прав. Как всегда, прав. Я никогда не говорила ему, что хочу быть с ним, напротив, гораздо чаще я всеми правдами и неправдами старалась прогнать непокорного демона подальше от себя. Так далеко, чтобы даже не было больно, и не подозревала, что это давно уже стало невозможно. Никакое расстояние не заставит меня позабыть его раз и навсегда. Я встала и медленно направилась в свою комнату. Мне осталось не долго, этот город был ближайшим к пещере, в которой когда-то один сумасшедший маг открыл проход, соединивший мой мир и мир нечисти. И я должна всего лишь отдать жизнь, ту жизнь, которую мне временно вернули, чтобы закрыть его раз навсегда. И я хотела надеяться, что после этого он сможет жить дальше и даже однажды… позабыть меня, навсегда.
Я закрыла дверь в комнату и прижалась к теплой шершавой древесине спиной, закрыв глаза и сжав покрепче зубы. Я выдержу. Должна. Вдруг я услышала довольный храп со своей постели и, удивленно посмотрев нее, увидела спящего в центре Обормота. Вот еще одна проблема — что делать с котом? Ладно, пока подвину к стенке. А утром что-нибудь придумаю.
Я в последний раз оглянулась на стены приютившего нас на ночь города и две очень сонные и опухшие после вчерашних возлияний физиономии стражников. Они вяло нам помахали и вновь зарыли ворота. Коул, как черный всадник ночи, ехал рядом — спокойный и хмурый как всегда. А я ведь так и не сказала ему, что после данного похода он вернется сюда один. Шансов не было, это мне объявили еще тогда, когда вручали мечи и благословляли на последнюю битву, обещая рай и кучу счастья на небесах после. Только вот на что мне рай, если я там буду одна?
Обормота, все еще спящего, я предательски подсунула эльфу с ну очень загадочной запиской, после прочтения коей он вдруг решит, что заботиться об этом пушистом хаме чуть ли не цель всей его жизни, ну или по крайней мере ближайших двух лет, а там он и сам все вспомнит. Без кота сразу стало как-то одиноко и пусто, я и не заметила, насколько успела привязаться к пушистому обжоре… Но, ничего не поделаешь, я не собиралась тащить пушистика на верную смерть, ему и так, по его словам, постоянно не везло с хозяевами.
Я подняла голову, вгляделась в едва розовеющую полоску заката, которая пока еще неуверенно опиралась на мрачные вершины вечных гор, и подставила щеки ласковому дуновению холодного утреннего ветра, теребящего отросшие волосы и игриво забирающегося за пазуху, холодя согретое за ночь ежащееся тело. Но тут у моей ноги вдруг подозрительно зашевелился седельный мешок. Я оторопело на него уставилась, пытаясь прогнать усилием воли внезапно нагрянувшие мрачные подозрения. Мешок вновь закопошился и совершенно неожиданно открылся на распашку…, и я имела счастье обозревать сонную усатую морду, с ужасом смотрящую на мелькавшую под ногами коня землю.
— Мама. — Пискнул кот.
— Козел! — заорала я, доставая его за шкирку из мешка.
Он повернулся ко мне, хм…, мордой и блаженно улыбнулся в ответ.
— Блин, а я уж испугался, что мешки перепутал! Привет, Ллин, как жизнь?!
Я усиленно хватала ртом воздух и силилась ответить, но слова просто застревали горле, переходя в утробный рык.
— У тебя явно нездоровый цвет лица, может несварение? Говорил ведь тебе не налегать на курицу, уж больно крылья у нее были подозрительные.
Как я его не придушила на месте сразу — сама толком не пойму, наверное, перенервничала, пришлось посадить его запазуху и подвязать низ застегнутой куртки поясом, чтоб он не выпал на колени. Обормот, подскакивая в импровизированном мешке тут же уснул. А я с ужасом поняла, что возвращаться уже поздно, да и ездить туда-сюда из-за одного кота уж слишком дорогое удовольствие. Коул в открытую улыбался, с удовольствием наблюдая за всей трагедией от начала до конца, за что я и на него обозлилась, за компанию, так сказать.
Обормот проспал весь день, а под вечер мы подъехали к преграждающей нам дорогу реке. На единственном на всю округу, как нам сообщили ранее стражники, пароме сидел и задумчиво курил трубку сухонький старичок, ну совсем никак не отреагировавший на наше появление. Впрочем, я тоже на него не особо отреагировала, больше озабоченная освоим задом, который за весь день непрерывной скачки превратился даже не в синяк, а в бесчувственную окаменевшую мозоль. Кое-как слезая с лошади, я с ужасом подумала, что на это бедное замученное животное придется еще залезать. Лошадь осмотрела на меня не мене угрюмо, чем я на нее, грустно вздохнула и изо всех сил потянулась к воде. Я с трудом ее расседлала, предварительно опустив кота на травку. Он как-то нездорово выглядел, видимо укачало, но до кустиков доползти не смог, а потому представлял собой довольно жалкое зрелище, даже мяукать начал, чего за ним ранее совсем не наблюдалось, и повела лошадку воде, а точнее она меня потащила… волоком. Я где-то споткнулась. Ну и… искупались мы вместе. С восторгом вынырнув из холодной воды, отплевываясь и радуясь жизни, я скинула мокрую куртку и сапоги и кинула их на берег. Поискала глазами Коула, увидела, что он пошел договариваться с паромщиком и вновь, как и несколько раз до этого, прошептала чары сил, снимающие усталость с лошадей и нас за одно. Кот облегчено встал и начал вылизываться на брегу, а я, раздевшись до длинной до пят рубашки и панталон, нырнула на глубину и быстрыми гребками поплыла у самого дна, с восторгом ловя холодные нити подводных ключей усталым телом и искала, ловила, связывала во едино нити живительной энергии — невидимой глазу, но такой необходимой мне сейчас. Магический запас быстро пополнялся и даже переполнялся, так что ну совершенно не хотелось выныривать из этой красоты. Рядом со мной плыла какая-то серебристая рыбка, удивленно косясь выпуклым левым глазом и пытаясь понять, что же я за рыба, но потом среди бурых водорослей мы встретили ее товарок, и она поплыла к ним, видимо делиться впечатлениями. Пару раз краем глаза я замечала какие-то тени, похожие по очертанию на тела речных русалок, но они так и не решились подплыть поближе, и я, наконец, устремилась к поверхности.
Лошади, вымытые и довольные, стояли стреноженные неподалеку у небольшого костерка и с удовольствием ели сочную зеленую траву, придирчиво выбирая стебли повыше и помягче. Коул что-то варил в небольшом котелке и смотрел в мою сторону спокойным изучающим взглядом юного мага — практиканта. Почувствовав себя подопытной мышкой на столе у студентов магической Академии первого курса, невольно поежилась и тряхнула мокрой головой, прогоняя наваждение. Кот сидел у костра и бдительно наблюдал за описывающим в котелке круги половником.
