Даниил Аксенов - Реформатор
— Да, твое величество. Отец сумел кое-чего добиться после многих лет трудов. По крайней мере частичного контроля ти теми, кто никогда не обладал абом. И после нескольких успешных испытаний на других людях, отец вызвал меня к себе.
— И что случилось с этими исследованиями?
— Твое величество, они были очень плохо приняты императорским двором. Очень плохо. Большая часть ишибов выступила против. К ним присоединились великие ишибы. О, эти почти всегда против любых экспериментов с абом, потому что боятся за свое положение. Обычные ишибы подумали, что мой отец сможет сделать ишибом любого человека, а великие ишибы решили, что если любой может стать ишибом, то почему бы отцу не пойти дальше и не начать производить великих ишибов. Никто из них не знал, на каком этапе исследования моего отца, но они боялись.
— И убедили императора обвинить твоего отца в измене?
— Да, твое величество. Мукант — здравомыслящий правитель, но императорские ишибы использовали лживые доказательства. Они заявили, что мой отец формирует собственную армию для похода на столицу. Императорский дворец быстро охватила паника. Мукант потребовал от отца немедленно явиться к нему. Тот отказался. Он получил вести из столицы и предполагал, что его просто убьют. Отец попросил императора самому прибыть в школу и убедиться, что все в порядке. Через несколько дней великие ишибы при поддержке других школ имис напали на отца. Сумели бежать лишь несколько человек, включая меня. Оказалось, что император дал приказ уничтожить абсолютно всех. И приказ был выполнен полностью. Сбежавших выследили и убили.
— Но ты же остался жив, — сказал король.
— Лишь потому, что о моем существовании мало кто знал. Трупы сверялись со списками. Меня в списках не было, поэтому мне удалось бежать. Я вернулся в поместье, уволил всех слуг и освободил рабов с условием, что они покинут это место как можно скорее. Ведь понимал, что рано или поздно императорские ищейки узнают все о собственности моего отца, и мне не хотелось, чтобы они узнали и обо мне. А затем, когда последний человек ушел, я сжег дом.
— Однако!
— Твое величество, у меня не было другого выхода.
— Я понимаю.
— А что было потом твое величество прекрасно знает. Мне повезло наткнуться на небольшую деревеньку Камор, где я решил спрятаться. Вот и все.
Глава 26. Мудрец и поэт
Мудрец любит, чтобы все было понятно, а поэт — чтобы все было красиво. Их объединяет только математика
(из размышлений короля Нермана о том, какой отличный он смог бы написать учебник алгебры, если бы был мудрецом или поэтом)Разговор с Ксарром озадачил короля. То, что он узнал, сулило весьма большие перспективы, если конечно воспользоваться информацией мудро. Михаилу не хотелось, чтобы империя впала в панику, узнав, что существует вероятность раскрытия запрещенного секрета. Пожалуй, это бы точно переполнило чашу терпения императора. Поэтому король сделал лучшее, на что был способен в тот момент — поговорил с Паретом, знаменитым великим ишибом и Главой Академии.
— А это что за стена, Парет? — Михаил смотрел на высокую каменную ограду, которая очень напоминала стены недостроенного добротного дома.
— Это — место, где наши ишибы будут учиться сражаться, твое величество. Стена нужна, чтобы туда никто не проник и не пострадал, — Парет с важным видом проводил экскурсию по зданиям, принадлежащим Академии.
— Почему бы тогда не сделать крышу?
— Опасно, твое величество. Если рухнет стена, то рухнет и крыша.
Академия уже функционировала. Конечно, не в полную мощность, но ученики учились, а учителя учили. Дело лучше всего обстояло с малолетними детьми — их было достаточно, даже в избытке. В последние дни Парет сумел убедить двух великих ишибов присоединиться к нему. В целом, на Академию уже работали почти три десятка ишибов. Конечно, это было обузой для казны, которая частично компенсировалась платой, взимаемой с тех, кто мог заплатить. Остальные учились в долг — король принял решение не заниматься благотворительностью в таком вопросе, а наоборот, связать будущих выпускников обязательствами. Разумеется, были предусмотрены стипендии для особо одаренных, но сути это не меняло — ранигские или, если угодно, круантские ишибы должны были несколько лет поработать на корону после окончания Академии. Михаилу совсем не хотелось готовить кадры для соседей, но с другой стороны, он рассчитывал на приток в будущем иностранцев, с которых можно будет брать очень большую плату.
— Мне бы хотелось попросить твое величество выделить некоторую часть лесов вблизи Парма для нужд Академии, — продолжал Парет. — Если к нам придут молодые эльфы или даже эльфы-учителя, то это просто необходимо.
— Я подумаю, что можно сделать, — ответил король. — Хотя молодых эльфов сейчас мало, но очень рассчитываю, что ситуация изменится. Да и вот еще что: хочу предложить тебе немного расширить сферу своей деятельности. Конечно, это потребует работы, но будет выгодно и тебе и мне. Мне — по политическим соображениям.
— Что твое величество имеет в виду? — великий ишиб остановился около стены, сложенной из крупного камня, которую они только что обсудили.
— Как ты относишься к изобретениям и открытиям, Парет?
— Конечно, очень положительно! Твое величество знает об этом.
— Да. Поэтому не будет ли справедливо, если Академия откроет специальные приемные, поощряющие граждан, любых граждан, которые что-то изобретают или открывают?
— Я не совсем понимаю, твое величество….
— Вот смотри. Допустим, ты оповещаешь, что идеи хороших амулетов или любых других полезных изобретений будут выкупаться. Открываешь приемную, скажем, в Парме, и ждешь, когда народ придет туда со своими мыслями.
— Твое величество?
— Ну, есть же среди народа изобретатели! Пусть не только специалисты по амулетам, достаточно, например, усовершенствования мельницы или чего-то подобного. Если идея пригодится, то за нее можно заплатить!
— Это — очень… интересное предложение, твое величество. Но не думаю, что оно принесет плоды. Хороших изобретателей мало, и мы потратим больше, чем получим.
— Я догадываюсь об этом, Парет. Но считаю, что идея должна быть реализована.
— Должна быть?
— Вот именно, — сказал король со значением. — Она мне необходима как воздух.
Великий ишиб внимательно посмотрел на собеседника. Михаил не мог сказать, о чем тот думал, но догадывался, что мудрец уже давно сделал некоторые выводы о своеобразной личности короля, хотя и держал их при себе.
