Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – оверлорд
– Сэр, ни одному дураку не удается смолчать за столом, если его не спрашивают.
Король с облегчением перевел дыхание. Я перехватил его благодарный взгляд, а за столом пошли смешки, ехидные взгляды уже на говорливого сэра. Он побагровел, надулся, бросал на меня через стол злые взгляды.
Король обратил на меня благосклонный взгляд, поинтересовался благожелательно:
– Как вам искусство нашего повара?
– Ваше Величество, – ответил я скромно, – у меня непритязательный вкус, мне вполне достаточно самого лучшего.
Кто-то заулыбался, остальные выглядели озадаченными. Король мягко улыбнулся:
– Я рад, что вам нравится наш пир.
Мне почудилось, что произнес чересчур горделиво, я ответил спокойно:
– У кого дела идут хорошо, у того всегда пир.
– А у вас идут хорошо, – произнес он полувопросительно, – хотя едите что-то мало…
– Всякое излишество, – пояснил я, – портит или нравы, или вкус.
Маркиз Эбервиль за два кресла от короля, граф Калантраф намного дальше, что и понятно, он поглядывал на меня дружески, даже подмигнул, в то время как маркиз Эбервиль смотрит холодновато. Похоже, что-то во мне ему перестало нравиться.
Мне захотелось это проверить, я наклонился через стол и сказал ему дружески:
– Вы ведь советник короля, дорогой маркиз? А правда, что в горизонтальном положении мозг не выше других органов?
Он холодно посмотрел на меня, получилось все-таки снизу вверх, во взгляде мелькнула неприязнь.
– Сэр Ричард… -Да?
– Если человек выше кого-либо на голову…
Он остановил себя, подбирая слова, я гордо выпрямился и повел плечами, выпячивая грудь.
– Ну-ну, говорите.
– Это необязательно заслуга головы, – ответил он с холодным сарказмом.
Я подумал, подумал, еще подумал, наконец, просиял лицом и сказал радостно:
– Вы правы, дорогой маркиз!.. У меня не только руки длинные, но и задние ноги. Думаю, за мной женщины потому и бегают!.. Лицо женщины – это грудь, а у нас… хе-хе, как вы правильно заметили – задние ноги.
Он помрачнел, я понял, что угадал, сам метит в женихи. Может быть, у него и были шансы, но тут появился я, весь из себя…
Я встал с кубком в руке, на меня поглядывали в ожидании тоста, но я обошел стол, наклонился к уху графа Калантрафа:
– Дорогой граф, не перешел ли я дорогу маркизу Эбервилю? Мне бы очень не хотелось…
Граф всхрапнул, как боевой конь при виде вражеского войска:
– Нет, дорогой сэр Ричард, вы ему не переходите дорогу…
– Слава богу!
– …но переходите его кузену, тоже маркизу. Он во дворце, но за столом сейчас его нет.
Перед моим взором промелькнули сотни лиц, одно высветилось ярче других: тот самый молодой рыцарь с бледным утонченным лицом, которого я видел в приемной короля. Теперь припоминаю, с сэром Эбервилем они похожи, словно не двоюродные, а родные, а то и близнецы, только Эбервиль старше своего близнеца лет на двадцать.
– А-а-а, – протянул я, – жаль, конечно. Но, увы, принцессу Франку разделить не удастся.
Маркиз Эбервиль напряженно вслушивался в наши разговоры, до него долетали только отдельные слова. Перехватив мой взгляд, покачал головой.
Я подошел ближе.
– Сочувствую, сэр Эбервиль, – сказал я легко, – но это сродни турниру. Кто-то вылетает из седла.
Он тяжело вздохнул:
– Сэр Ричард, в этом турнире вас нельзя сравнивать. Я ответил гордо:
– Знаю.
Он посмотрел с жалостью, покачал головой.
– Вы не поняли. Мой кузен – рыцарь.
– А я кто? – спросил я в недоумении.
– Боевой конь и длинный меч, – пояснил он, – еще не делают мужчину рыцарем. Как и добротные доспехи. Даже умения драться и побеждать – еще мало.
Я ощутил себя задетым.
– И чем ваш кузен лучше?
– Он верит, – сказал сэр Эбервиль, – что каждая женщина – леди, а вы полагаете, что каждая леди – женщина.
Я сжал челюсти, промолчал. Этот маркиз прав. А я что-то распустился. Все-таки мир здесь все равно чист, хотя я здесь, как дикий кабан, трусь уже давно, оставляя клочья грязной шерсти. Но не испоганил, не привнес говнистости моей эпохи, когда за спину женщины можно даже спрятаться, а она пусть дерется.
– Если женщина не сдается, – ответил я, – она побеждает, если сдается, то диктует условия победителю. Так что еще неизвестно, кому повезло!
– Сэр Ричард, – проговорил он с неохотой, – по-моему, вам все-таки нужно отказаться от руки принцессы.
– Чего? – спросил я грозно. – С какой стати?
– Маркиз ее любит, – объяснил он. – Да и она с ним дружит с детства.
Я фыркнул:
– Ну и что?.. Ерунда. И вообще, маркиз, что-то вы начали как-то вести себя ко мне подозрительно! Предупреждаю, отныне все, что вы скажете или сделаете, может быть использовано против вас, сэр!
Граф Калантраф подошел к нам с кубком в руке, спросил заинтересованно:
– А это что за такое заклятие?
– Это не заклятие, – ответил я. – Это такая формула… ну, предупреждение!
Он посмотрел на меня с удивлением:
– Странные у вас предупреждения.
– Почему?
Он пожал плечами:
– По-моему, его нужно произносить каждому младенцу сразу же после появления на свет.
Король подозвал меня кивком, я подошел с достоинством, он же старше меня, а я человек уважительный, он проговорил с мягкой улыбкой:
– Вы очень интересный человек, сэр Ричард. Впервые вижу рыцаря, который в столь юные годы добился такой огромной власти! Хотелось бы узнать, как вы себя чувствуете в кресле гроссграфа?
Я ощутил недосказанное, беспечно улыбнулся и сказал с подъемом:
– Ох, Ваше Величество, отчасти я и приехал затем, чтобы узнать у вас, у человека, который уже столько лет в кресле короля и хорошо знает, что такое неограниченная власть!
Он коротко усмехнулся, оценив, как умело я перекинул ему мяч.
– Здесь главное, – произнес он с той же улыбкой, мол, не принимай слишком серьезно, – чтобы неограниченная власть не попадала в руки людей ограниченных.
– О, – воскликнул я довольно, – я как раз себя ни в чем не ограничиваю, так что все в порядке! Мои подданные говорят, что я умен, как Бриарей! Вот только власть наша, увы, не такая уж и неограниченная…
– А вы хотели бы неограниченную? – спросил он так спокойно и мимоходом, что я сразу ощутил, вот оно, начинается допрос под сывороткой правды, именуемой вином, беспечным галдежом за столом, бахвальством и общей атмосферой раскованности и хвастовства. – Крутой правитель, сэр Ричард, властвует недолго.
