Евгений Щепетнов - Монах. Боль победы
Дракон скользил по воздуху, как бумажный самолёт — легко и непринуждённо. Андрей вначале не понял, кто это, почему-то он решил, что это мать Шанти — ведь он давно её не видел — и лишь когда дракон со всего размаху врезался в драконицу, подминая её и терзая за гребень, понял — это враг! Эта та драконица, которая уничтожила несколько сотен человек на стене Завода!
— Не стрелять! Попадёте в нашу! — крикнул Андрей, и выхватив у одного из стрелков винтовку, стал лихорадочно выцеливать чужую драконицу.
Увы, Шанти и драконица мельтешились в воздухе, менялись местами, рвали друг друга и Андрей всё время боялся попасть в «сестру».
Чёрная драконица была огромна. Если Хевессанор и Даранаяс были настоящими великанами, просто бронтозаврами, то эта — эта была просто горой. По сравнению с ней полуторатонная Шанти выглядела маленькой и жалкой, такой маленькой, что у Андрея сжалось сердце. Чужая трепала Шанти так, как кошка треплет мышь, и Андрей не знал, чем помочь своей подруге.
— Шанти, лети на стену — передал он мыслесвязью — я не могу в неё стрелять, боюсь попасть в тебя!
— Эта тварь не подпускает! Она слишком сильная, гадина! Мама! Мамочка!
Андрей было подумал, что Шанти в отчаянии позвала свою далёкую мать, когда вдруг солнце закрыла тень — драконица, поменьше, чем чёрная, но громадная, сильная и красивая сходу врезалась в супостатку, терзающую её дочь.
Вот тут чужачке пришлось туго! Кто может сравниться в ярости с матерью, защищающей своего ребёнка?! Натороканта сразу поняла это, когда Гараскарания располосовала ей бок так, что брызнула кровь, а потом ударила когтями в гребень и порвала его, чем причинила ей страшную мучительную боль.
Натороканта бросилась наутёк, спасая свою жизнь. Гараскарания гналась за ней, игнорируя крики Андрея с приказом оставить супостатку в покое, чтобы он мог расстрелять ту в воздухе, и следом за Наторокантой исчезла за горизонтом, преследуя её над морем.
Шанти сделала круг, затем снова приступила к «опылению». Впрочем — она уже успела усыпить практически всех людей, что находились на площади. В этом ей помог ветерок, распространивший парализующую пыль на большой территории. Шанти специально начала распылять яд с подветренной стороны, чтобы ветер сносил его на захватчиков. Теперь они стояли и лежали, как глиняные статуи, вперемешку со связанными верёвками горожанами. Немногие оставшиеся в нормальном состоянии бежали, оставив свои намерения захватить завод.
Шанти скользнула по воздуху, обратилась в девушку, прыгнув на стену и встала рядом с Андреем, быстренько наведя на себя иллюзию какой-то одежды.
— Мамочка прилетела! — облегчённо сказала она, переводя дух — теперь этой твари мало не покажется!
— Слушай мою команду! — зычно крикнул Андрей — прекратить огонь! Спускайтесь и вяжите чужаков, стаскивайте их в тюрьму и пустые помещения, потом будем с ними заниматься! Мёртвых и раненых бросить здесь! С ними позже разберёмся. Горожан освободить, а снятыми с них верёвками вязать пришельцев! Начали!
Рабочие и стражники бросились к воротам и началось освобождение заложников. Чужаков грузили на тележки и отвозили к тюрьме, а когда она заполнилась, везли ещё куда-то — Андрея это уже не интересовало. Он сел на стену рядом с турелью пулемёта, откинулся на неё спиной и устало закрыл глаза — невероятно вымотался за этот день.
— Что мы будем делать без девчонок? — тихо спросила Шанти, усаживаясь рядом и прижавшись к плечу Андрея тёплой щекой — как жить? Не представляю себе.
— Так и будем жить — тускло сказал Андрей — детей надо растить, воспитывать — куда деваться? Надо жить. Хотя, честно сказать — жить не хочется.
— Жить не хочется? А как же я? Случись что-то с тобой — а я что буду делать? Я тоже тогда умру. Эх, братец…
— Я смотрю у вас тут прямо таки полное взаимопонимание — громыхнул мыслеголос, и порыв ветра взлохматил волосы Андрея — ты совсем очеловечилась, дочка, как я погляжу!
Громадная драконица с разгону приземлилась на стену, нависнув над ней так, как будто это воробей сидел на тонкой жёрдочке.
— Мамочка! Спасибо, отбила у этой твари! Ты её убила?
— Ушла. Старая гадина. Это Натороканта, мерзкая тварь. Старейшина. Я её знаю — подлая и хитрая старая дрянь. Теперь жди неприятностей.
— А что она может сделать? Что теперь будет?
— Эта тварь может натравить на нас всех старейшин, а то и всех драконов — хмуро пояснила Гараскарания — она представит это так, что застала Шанти за вмешательством в жизнь людей, а ещё — скажет, что вы вместе пытались убить старейшину. И они, старейшины, могут поднять всех драконов, чтобы убить нарушителей. Шанти, в первую очередь. Меня. А если вы вступитесь за нас — и всех вас тоже.
— Я же тебе кричал — отойди в сторону, я бы её расстрелял из пулемёта! Ну что же ты?
— Честно сказать — я даже не слышала. Мне так хотелось её убить! Тварь напала на мою дочку, а я никому не дам её в обиду! Шанти, а что тут вообще происходит? Расскажи-ка мне по порядку…
* * *— Вот это вы наворотили… — драконица-мама тяжело вздохнула, и распустила крылья, повисшие, как два огромных паруса в безветренную погоду — в голове не укладывается. Неужели всё так сложно? Старейшины… как они могли? Впрочем — я ничему уже не удивляюсь. Всякое видала. Нужно думать, как нам отбиваться. Так просто всё это не закончится. Девочка моя, ты сильно ранена?
— Не очень, но есть такое дело — созналась Шанти — но меня Андрей лечит. Он меня полностью вылечил, ты видела? Я летаю!
— Видела — хмыкнула Гараскарания — полностью вылечил. Только вот умудрился забрать твою настоящую сущность. Ты что, влюблена в него?
— Мааам! Ну зачем при Андрее? — фыркнула Шанти.
— А что я такого сказала? Он сам, что ли не знает? Ты же знаешь, Андрей, что моя дочка желает срочно оплодотворять с тобой яйцо? Вернее — как это у людей называется? Сделать ребёнка? Так вот — она спит и видит, как сделать с тобой ребёнка. В буквальном смысле слова спит и видит — я улавливаю её сны. Не всегда, но улавливаю. Я умею это делать. Так вот, в снах она…
— Мам, перестань! — яростно крикнула Шанти — у Андрея горе, погибла его жена и его бывшая жена, а ты…
— Прости, я не знала… вы не рассказали — слегка растерялась Гараскарания — я искренне сочувствую. Прости меня за бесчувственность. Потом поговорим о моей дочери. Впрочем — кое-что всё-таки тебе объясню — она настолько вжилась в роль человеческой самки, что теперь…
— Знает он, мама! — опять взвилась Шанти — знает! Я ему сказала! Всё, закрыли тему! Давай подумаем, как ему помочь!
