Дана Арнаутова - Подари мне пламя. Чернильная мышь (СИ)
— Тилли, милая, разве я не сказала бы? Только кому… Найду, кто шалит — голову оторву, — серьезно пообещала внушительная тье Эстер и махнула рукой прибывшим. — А вы проходите, мои дорогие, проходите…
Она окинула Маред и двух молодых людей взглядом пиратского капитана, решающего, кого из пленников сразу пустить на дно, а кого продать в ближайшем порту — и Маред поежилась.
— А начнем мы с чая! — провозгласила тье Эстер. — Тилли, милая, покажи этим мальчикам и девочке, где можно освежить руки!
В следующие полчаса голова у Маред окончательно пошла кругом. Под маской чаепития прятался допрос, который сделал бы честь даже лэрду Гилмуру, знаменитому сыщику и герою ее любимых романов. Впрочем, услышав от Маред, что она сирота и вдова, грозная тье Эстер вздохнула жалостливо и перестала донимать ее вопросами, переключившись на мужчин. Макмиллан про себя рассказывать не пожелал, и Финлисону пришлось отдуваться за всех.
Но чай был вкусен, а конфеты с ликером и вовсе замечательны. Гудящий ветродуй помог забыть о духоте за окном, и Маред, неторопливо наслаждаясь душистым напитком, с удовольствием разглядывала обстановку комнаты, тье Эстер и любительницу печенья Тилли, раздраженно стучащую по клавишам вычислителя. Тилли, как быстро поняла Маред, была обычной секретаршей. И по правде говоря, похититель печенья оказал ей услугу: девушке не мешало бы сбросить несколько десятков фунтов лишнего веса. Не то чтобы она была дурнушкой, нет, личико у Тилли было очень милое: ямочки на щеках, черные глаза под длинными ресницами, влажные розовые губки… Но вот в талии и бедрах Тилли была тяжеловата…
Что ж, все не так уж плохо? Маред искренне понравилась ее новая начальница тье Эстер, Финлисон и Макмиллан уже не казались такими раздражающими, да и вообще… Может, жизнь, наконец-то, решила повернуться к ней приятной стороной?
* * *Встретиться именно в «Азимуте» предложила Анриетта и, конечно, ради Алекса. Сама она, несмотря на частые обеды здесь, к рыбной кухне относилась с полным равнодушием, поэтому заказала утиное магре в малиновом соусе и десерт. Алекс, напротив, слабо представлял, как можно взять в рот сладкую утку, но Анри, похоже, блюдо нравилось. Сам он выбрал карпаччо из семги с лобстером, а франкский гость, тщательно изучив меню, остановился на печеном филе сибаса и рукколе с креветками.
Ел тьен арМоаль с аппетитом здорового человека, знающего толк в хорошей кухне и вине, но пил мало, как и Алекс. Это было понятно, потому что встретились они не ради кухни и винного погреба «Азимута», как бы ни были те хороши.
Просто за обедом, перебрасываясь вежливыми репликами, проще присмотреться к собеседнику, почувствовать его. Этим Алекс и занимался, улыбаясь и поддерживая беседу, пока обсуждали погоду, светскую жизнь в Лундене и Лютеции и достоинства единогласно выбранного белого бордо.
Франк был хорош собой, свободно мягок в манерах и опасен. Немного старше Алекса и явный южанин по происхождению: высокий, жилистый, чернявый, с заметной горбинкой носа. Разве что светло-голубые глаза слегка выбивались из привычного облика уроженца юга Франкии. Высокие резкие скулы, красивая посадка головы… А главное, шла от него волна уверенности и внутренней силы. АрМоаль… Судя по приставке к фамилии — на четверть эльф. Признанный Высоким Домом своего эльфийского предка, а это уже немалая редкость для того, чья кровь изрядно разбавлена. Детей-полукровок эльфы охотно забирали себе, но четверть — маловато, чтобы стать своим в холмах Дивного народа и получить право на двойное имя. АрМоаль получил. Значит, был опасен вдвойне.
Алекс снова глянул на правую руку франка с массивным перстнем, но герб на аквамарине так и не разглядел. А одежду тьен АрМоаль носил обыкновенную, хотя и прекрасно пошитую. Никаких узоров, способных выдать принадлежность к Дому. Ладно, это пока не самое главное, узнать происхождение франка можно и позже. Но АрМоаль… Имя казалось почему-то знакомым, хотя сидящего перед ним Алекс безусловно никогда не видел…
Анриетта тоже улыбалась гостю восхитительно легко и обаятельно, словно не ей этой ночью взорвали заведение. Безупречно свежая, с тщательно уложенной высокой прической и в любимом струящемся изумрудном шелке, она излучала такую жизнерадостность и спокойствие, что Алекс невольно залюбовался. Будто и не было полуторачасового разговора с полицией в самых разных тонах, но больше повышенных. Тьеда Ресколь с удовольствием ела утку и живо интересовалась мнением АрМоаля об архитектуре Лундена. Франк, оказывается, был камерографом, причем довольно известным, и в столице намеревался устроить выставку камерографий.
Перед встречей Алекс почти три часа просидел с фонилем в руке, выясняя все, что можно, о человеке, до звонков которого официантам режут горло, а после звонков — взрывают клуб. Если это совпадение, то он, лэрд Монтроз, именуемый также Корсаром и лэрдом Сутягой, не королевский стряпчий, а мальчик на побегушках в провинциальной нотариальной конторе. Узнать, против ожидания, удалось не так уж много, и это само по себе было вызовом.
В Лютеции АрМоаль владел клубом с хорошей репутацией. Действительно хорошей, не чета «Бархату». Клуб «Аврора» — респектабельное место для среднего класса, подражающего аристократам в лучших традициях. Никаких публичных представлений, все очень чинно: ресторация, библиотека, салон для бесед и съемные кабинеты для деловых встреч. Не женат, в разгульной жизни не замечен. Личное увлечение — камерография.
Это было уже интереснее, потому что пара человек, хорошо знающих Венсана АрМоаля, назвали почтенного ресторатора мастером съемки обнаженного тела. Не сговариваясь, они восхищенно утверждали, что с камерой и живой натурой АрМоаль творит подлинные чудеса. Да и вообще в ночном мире Лютеции о нем отзывались неплохо, ничего недопустимого по вольным меркам столицы Франкии за АрМоалем не замечалось. Вот разве что постоянной любовницы нет, но это тоже случается. А вот планами переехать в Лунден и купить здесь еще один клуб, франк ни с кем не делился.
— Вы сделали уже много камерографий Лундена, тье АрМоаль?
Анри поднесла к губам бокал, глянув поверх радужного стекла с непритворной заинтересованностью, которую никто не назвал бы кокетством.
— Да, немало, — спокойно подтвердил франк. — Но снимать Лунден так же сложно, как и Лютецию. Известные виды этих городов слишком узнаваемы, это банально. А неизвестные вряд ли заинтересуют широкую публику. Притом, я предпочитаю работать с людьми, а не с архитектурой.
— Ищете натуру? — доброжелательно поинтересовался Алекс.
