Татьяна Лайка - Дезертир
Ляльку, как самую красивую и нежную, поселили в эту ночь на печи. Зад припекало, однако жаловаться не приходилось: мужчины спали на полу, где стократ холоднее и к тому же сквозняк. Должные по уставу блюсти здравие охотника и санитарки, стражи дрыхли, чисто младенчики. Их буйный храп, казалось, был способен заглушить военный набат.
Когда песнь бравых воинов достигла своего апогея, Иер решил, что пришло время действовать.
— Ты чего это? — опасливо прошептала Ляля, увидев комнату и распростертых на досках стражников в слабом свете масляной лампы.
— Тшшш…. - жестом показал юноша. — Одевайся! Мигом!
Ляля хотела было уже запротестовать, но потом вспомнила, что Иер без зазрения совести может бросить ее здесь одну, быстро спустилась. Пока девушка одевалась, парень предусмотрительно запасался всем необходимым: мешок, огниво, веревка, лампа и масло, медная тарелка, пара ложек, жестяная кружка.
И где только успел раздобыть, удивилась Ляля.
Заметив, что в мешок упали несколько плиток спрессованных хлебных коржей, охапка пластин вяленого мяса, вареная картошка и яйца (Иер сегодня остался без обеда и ужина и всю еду приберег специально для побега), Ляля вдруг почувствовала себя неловко за собственную неподготовленность и сунула юноше сверток с аптечкой.
Перед самым выходом Иер накинул на плечо связку стрел и лук, уже не учебный — профессиональный, только-только жалованный для дальнейшего обучения указом государя. Затем еще раз напоследок охватил беглым взглядом помещение, остановился на спящих офицерах и под вниманием застывшей в приступе немого ужаса Ляли потихонечку вынул из-под одного из них меч.
— Все, — скомандовал он девушке. — Бегом!
Та с проворством лани выскочила на улицу. Иер потушил лампу и вышел вслед за девушкой, заперев предусмотрительно входную дверь снаружи деревянным брусом — как запирали их с Лялюней каждый раз стражники.
— Идеальная ночь, — восхитился Иер.
— Для того, чтобы замерзнуть? — буркнула девушка.
Но юноша все рассчитал правильно: ни один здравомыслящий солдат не станет понапрасну рисковать здоровьем в то время, как можно отсидеться где-нибудь в теплом помещении казармы, не боясь быть застигнутым начальством, которое само давно уже находилось в состоянии, близком к коматозному, и назавтра проснется куда как не «со сранья». Общую тишину и умиротворение нарушало разве что ржание лошадей в конюшнях, а в остальном не стоило особо беспокоиться: подвыпивший «для сугреву» воин даже по нужде не сунется на мороз, предпочтя сделать свое дело быстро и, главное, недалеко от казармы, а что всего вернее — попросту обмочит который-нибудь из ее бревенчатых углов.
Скрипя валенками по свежему снегу, парочка быстро и без проблем подобралась к околице. Там, дальше на сотни и тысячи саженей простирался лес, все затмевая собой и не оставляя ни малейших просветов, в то время как Иер точно знал, что часть расположена недалеко от города. Главное теперь — двинуться в нужном направлении.
Шагая по знакомым местам, где, казалось, с воином-учителем было проведено бесконечно много времени, Иер ни разу не остановился, хотя тянуть на плече мешок со скарбом было нелегко, а усиливающийся снегопад юноша вообще принял за манну небесную. Он видел, как девушке с каждой саженью все труднее было идти, но та гордо молчала, и Иер подумал, что грех не испытать ее на выносливость, тем более что делать привал на самом деле еще рано.
Сквозь белесую стену из снежных хлопьев далее чем на пять шагов вперед ничего было не разобрать, но именно благодаря снегопаду глубокие следы споро заполнялись новой рыхлой массой.
Погоню как пить дать пустят, и, возможно, даже нагонят, но это будет полной случайностью, понеже засыпленные следы двоих путников, переплетенные с более свежими дорожками, оставленными животными, под утро будет и не узнать. Собаки на таком морозе и вовсе, должно быть, нюх потеряют. А, учитывая, что при Иерее с Лялей нету совершенно никаких магических прибамбасов, чародеи тут вообще не помогут, ибо они не способны отследить кого-то кроме как по колдовскому следу.
Сколько прошло времени, Иер не мог сказать. Судя по еще черному, не думающему светлеть небу, сейчас около трех-четырех часов ночи, предположил юноша. Тяжелое дыхание Лялюни за спиной успокаивало, гораздо более обеспокоился бы парень, если бы все было совершенно тихо. Но еще спустя какое-то время, Иер не выдержал и даже в каком-то роде почувствовал себя виноватым перед упорной и смелой девчушкой:
— Лялюнь, ты потерпи еще чуток, сейчас за пригорок выйдем, там и усядемся, отдохнем.
Лялька промолчала, но не оттого, что обиделась, а просто поберегла дыхание. Она шла из последних сил, но прекрасно понимала, что ежели их обнаружат, то, по меньшей мере, Иеру если и остаться живым, то изрядно покалеченным, а ее вернут обратно в деревню. Последней мысли девушка испугалась в особенности. И даже не возврат к мамке с отцом пугал так сильно, а перспектива остаться без Иера… который, верно, сам сейчас молил бога об удаче. Зачем он взял ее с собой? Почему не оставил в части, как лишнюю обузу в пути?..
Лялька сверлила спину идущему впереди юноше и привычно не могла понять, что витает в его голове. Но сама она откуда-то твердо была убеждена, что ни за какие коврижки не оставит Иера одного. Почему? — на этот вопрос она и сама бы рада знать ответ.
— Все, Ляль, привал.
То, как ласково Иер произнес ее имя, как заботливо помог усесться на поваленное бревно и сам снял с ее ледяной ладошки варежку, сунув кусок вяленого мяса, давали девушке гораздо больше сил, нежели пища. И ей уже было все одно: или остаться здесь на верную гибель, или пройти с ним еще сотню саженей.
Неожиданно Иер схватил ее за загривок и заставил подняться на ноги.
— Лезь на дерево! — безапелляционно скомандовал он шепотом.
В тот момент Ляля по его слову не то, что на дерево залезть, в пропасть прыгнуть была готова! Однако, цепляясь обмороженными пальчиками за толстые карябающиеся ветки ближайшей сосны, законно поинтересовалась:
— Что случилось?
— Ты лезь давай, потом сверху все углядишь, — юноша напутственно подтолкнул ее в зад плечом, помогая взобраться.
Не удержавшись, Лялька устремила взор туда, куда неотрывно глядел парень, и от ужаса едва не грохнулась обратно наземь.
— Но там же медведь! — дрожащим голосом проскулила девушка. — Иер!..
— Заткнись! — незамедлительно отозвался тот. — Быстрее, чего ты там телишься!
Еле-еле бывшая санитарка устроилась, обхватив ствол сосны руками и ногами и с трепетом наблюдая, как юноша пытается вскарабкаться на соседнее дерево, борясь не столько с колкой хвоей, сколько с вещмешком и собственной тушей. Медведь долго ждать не стал: едва завидев маячившую добычу, бросился на «охоту», ломая хворост.
