Денис Субботин - Огненный дождь
-Скажи своё слово, князь Горислав! – попросил враз осипшим голосом Лютень. – От тебя зависит…
-А ты не дави! – нервно облизнув губы, сказал князь Волод. – Ишь ты… Подумай, князь Горислав!
-Да что думать! – вздохнул тот уныло. – Война, она штука неприятная. И кровь. И смерть. И дома, пока ты воюешь, нестроения всякие! Может, и не пошёл бы… Да как не пойдёшь, когда торинги на торге моём – треть всех купцов. И товар добрый везут. И оседают многие… Пойду я, коль решим так!
-Решено! – резко встав на ноги и взмахом ладони утишая поднявшийся гомон, сказал Лютень. – Зовите сюда посла!
-Эх, Ёж… - горько вздохнул Волод. – Что ж ты так плохо подумал… Говорил ведь я тебе!
Горислав, и впрямь чувствовавший себя виноватым, только руками развёл. И впрямь, что тут скажешь…
Вошедший граф Радан выглядел уставшим и напряжённым. Понятное дело, день под уклон катится, а слова своего князья ещё не сказали. Нелегко это – ждать столько. Выходя на середину, посол даже пошатнулся, но его быстро подхватили под руки двое гридней.
-Мы решили! – мрачно сказал Лютень, не сводя с графа горящего взгляда чародейских зелёных глаз.
-Я с покорностью выслушаю любое ваше решение! – ответил посол и развёл руками. Мол, как скажете.
-Мы решили прийти к вам на помощь. Оплату, сроки выступление и число воинов обсудим после… Что с тобой, посол?!..
Измождённый ожиданием Радан медленно осел на ковёр.
-Слабаки они! – презрительно прогудел в мёртвой тишине Рудослав и шумно сплюнул. – Тьфу!
Глава 2 «Выступление рати»
1.Ярослав и Умила. Княжеский кром Хомлграда. Двадцать третий день Липеца. Утро.
Сборы войска в поход – дело хлопотное и трепетное. Две седмицы, что затратил на сбор своего войска и подготовку его к походу Лютень купил безумной ценой. Все воеводы и бояре, все сотники и десятники давно уже забыли про нормальный сон, ели урывками и даже нужду справляли почитай что на ходу… Зато весь задний двор крома пропах так гадостно, что по нему пробегали бегом. Даже последние чернавки шли на него только в виде наказания… Зато войско было готово. И сгорело при этом всего два дома и одна корчийница[14]… Войско окончательно было готово к выступлению на двадцатый день месяца Липеца – он выпал на ломотень[15]. Но уже после этого ещё три дня – до четвертока [16] войско было распущено по домам. Почти всё. Кроме воевод и сотников. Эти метались уже совершенно загнанные, последний раз проверяли коши[17], корабли и припас. В том числе и Ярослав, который должен был отходить со своей сотней на огромном струге, под прапором брата князя, набольшего воеводы Радовоя. Так всегда было. Так должно быть и сейчас. Ярослав загнал себя, но сотня – от людей до коней, выглядела действительно лучшей. Такой и была. Не зря князь Лютень как-то обронил в разговоре с братом, что этого сотника надо бы построжить ещё больше. Чтобы не распускался и не загубил свой талант прирождённого воеводы. Суровый Радовой, правда, что-то там возразил, мол про талант ещё рано говорить… Но главное – князь Ярослава ценил. Для воина нет ничего выше такой награды. Для княжеского дружинника, милостью князя живущего, тем более…
-Ярослав! – голос несомненно принадлежал молодому да раннему Ждану, одному из лучших воинов его сотни. – Сотник!..
-Чего тебе? – спросил Ярослав, отрываясь от четвёртого пересчёта запаса стрел, что заняли один из трёх положенных сотне возов. Впрочем, на возах припас довезут только до корабля. И на возы же сложат, когда придут в Торгард…
-Сотник, тебя в терем зовут! – доложил заметно запыхавшийся воин.
-Князь?
-Да нет… - Ждан пожал плечами. – Мне отрок передал, мол, на гульбище [18]надо идти!
-Так – князь! – удивился Ярослав. – Он же там любит бывать!
-Не князь! – упорно замотал головой дружинник. – Чего бы тогда столько тайны?
-Тилла, что ли… - тревожно нахмурив лоб и поспешив в означенное место, пробормотал на ходу Ярослав. – Давно я не видал её!
И впрямь, давно… С того дня, когда на днище ушкуя они подчинились воле Лады или, что вернее – Леля, минуло больше двух седмиц. А вернее – четырнадцать полных дней. И он не горел особым желанием, и сама Тилла, хоть и мелькала пару раз где-то неподалеку, не подходила и не заговаривала. Яросвет, трепло толстопузое, клялся, что она побледнела ликом и вообще опала с лица и фигуры. Но шутил обычно находясь на некотором отдалении. Рука у сотника всегда была тяжела, а вот с чувством юмора… тоже какое-то тяжёлое оно у Ярослава!
-Стой! – преградили сотнику дорогу двое рослых, как на подбор огромных гридней из третьей, кажется, сотни. – Слово скажи!
-Я те дам, слово! – рыкнул Ярослав. – Так дам, даже «мама» сказать не сможешь! Пошёл прочь!
Ярослава знали. И знали, когда с ним можно пойти на принцип, а когда лучше отступить. Сейчас как раз такой случай был – когда требовалось отступить. Гридни и отступили. И Ярослав уже через пять минут вышел на гульбище…
Здесь было пусто. Никого на все десять шагов длинны и три – ширины. Ни единой души.
-Эй! – на всякий случай окликнул сотник. – Есть тут кто?!
Тишина в ответ…
Ярослав нахмурился. Ждан не мог пошутить, воин был может и взбалмошный, но в общем – надёжный и преданный. Тогда – кто?
-Сотник Ярослав! – раздался удивлённый голос за спиной. – Ты что здесь делаешь?
Не голос – голосок, серебристый перелив птички-соловушки. Руки Ярослава, до того упёртые в раздражении в бока, медленно обрушились вниз. Колени задрожали а с лицом происходило что-то, недостойное воина. Кажется, он одновременно пытался улыбнуться и не напугать своим зверским оскалом самую нежную и ласковую девушку на свете…
-Княжна Умила! – робко рокотнул он, сейчас особенно ясно осознавая, насколько его грубый голос не совестим с её – нежным. – Ты здесь?
-Где ж мне ещё быть, как не тереме моего брата? – удивилась та, пристально разглядывая сотника своими огромными зелёными глазами а пальцами незатейливо перебирая длинную, ниже пояса опускавшуюся в покое рыжую косу. – Я пока ещё замуж не пошла, перед Ладой не вставала! Любого за руку не брала!
-Это ты меня звала? – хрипло спросил Ярослав.
-Я? – удивилась поначалу Умила. – С чего бы это?.. Да, я! Вы ведь сегодня уходите?
-Да!
-На войну… Страшная будет война?
-Да! – тихо повторил Ярослав.
-И многие погибнут…
-Род на то нас и создал, княжна! – возразил Ярослав. – Нам надо жить и умирать со славой. А какая слава, если б мы отказали обижаемым в защите? Позор для нас!
-А ты… ты тоже можешь погибнуть? – совсем тихо, потупив свои прекрасные глаза и заалев ликом, спросила Умила.
-Я – воин! – всё ещё не понимая, куда клонит княжна, возразил Ярослав. – Конечно, и я могу!
