Денис Субботин - Огненный дождь
-С чего это такой дар? – озаботился боярин Любослав, в отличии от молодёжи на меч смотрящий другими глазами. – Вроде бы именины нашего князя прошли уже. Да и дар был… пусть – не такой!
-Мой император Теодор напоминает этим даром о клятве, данной когда-то! Что если одному будет туго, другой придёт на помощь! – быстро ответил Радан.
Улыбка вмиг слетела с лица князя. Его брат, более простой и прямой, набычился и глянул уже не добро, пристально и прицельно. Так смотрят поверх арбалета, выискивая уязвимое место в броне.
-Мой государь, император Теодор говорит моими устами: время настало! – выдохнул Радан. – Ему так туго, что он готов на любые условия, лишь бы гардарские рати пришли к нему на выручку!..
За спиной тихо выругался Любослав…
6.Холмград. Княжеский собор[10]. Девятый день Липеца.
-Гляди, гляди, Буйслав! Туры едут!.. Ишь, бычится!
-А где у него рога, братка? У тура ж рога…
-Тс-с! Ещё услышат…
В Холмград при огромном стечении народа – горожан и смердов, под пение дудок и свирелей съезжались князья с малыми дружинами. Двенадцать князей, двенадцать дружин, двенадцать стягов, развевающихся по ветру над воротами княжеского крома. Огромного, каменного… Даже там сегодня будет тесно – пятнадцать, а то и двадцать сотен уместить сможет не каждый терем. Впрочем, в Холмграде, городе особом, были подворья каждого рода. Часть гостей и там разместится, не рассыплется!
Князь Лютень на своей памяти шестой раз принимал княжий собор, шестой раз возглавлял его, как и положено хозяину. Бывало разное, но обычно соборы проходили тихо, мирно. С тех пор, как князь Гром, в душе которого воистину правил Медведь, стал изгоем, на Родянской земле было тихо и мирно. Случалось, набегали викинги или номады. А так – ничего. Тихо. Хорошо. Пятый год урожаи таковы, что зерном хоть коней корми. Хлеб дёшев, мяса много, деревья рушатся от яблок и слив… Сам Род через Сварога зрит, чтобы на избранной богами земле был мир и порядок! И покой…
-Слишком спокойна стала жизнь! – жаловался великий витязь Буйслав, князь могучих и воинственных Туров, когда спешился и обнялся с Лютенем, занял место подле него на крыльце. – Подумай сам, тут месяц что ли назад вышел в море… Порыбалить решил. Ну, две снэки налетели. Орингов – видимо-невидимо на них! Ну, с сорок точно было…
-Ну, а говоришь – спокойно! – посочувствовал Лютень. – Отмахался?
-Эх, князь! – вздохнул Буйслав. – Я ведь даже порадовался! Весло наперевес схватил, рыбарей своих чем попало вооружил да ладейку на них послал. «Тур!» ору, «Тур!». А там – хёвдинг Бран, что как-то со мной рядился против номадов! Ну, узрел меня, признал… Никогда не думал, что эти снэки там ловко разворачиваться успевают. Уж я и честил его последними словами, и даже мать помянул недобрым словом… Убёг, скотина! Даже слушать не стал! И чего я его так испугал?..
Шутливые жалобы князя развеселили Лютеня сверх меры. С князем-туром он, правда, никогда особо дружен не был. Туры были одними из тех, кто требовал не изгнания – головы Грома, а своего предка Лютень слишком чтил, чтобы забыть эту обиду. Впрочем, воином Буйслав был добрым, воеводой – ещё лучшим. Уважать его Лютеню никто не мешал…
А вслед за Буйславом, всегда первым, во двор въезжали остальные князья. Вот Первосвет, князь рода Соболей, ближайший сосед и друг сердечный. Рядом с ним – тесть и союзник во всех замыслах Рудевой Дебрянский, князь рода Лиса. Дальше, в обычном одиночестве, ни в ком толком не нуждаясь, Волод, князь Волков… Увы, на своего легендарного предка не похож совершенно. Пьяница и трепло, не достойный стола такого славного рода!
Дальше – остальные. Из них разве что Святослав Артанский и Борзомысл Куявский могли на что-то повлиять. Вот и они идут бок о бок – непохожие, но всегда выступающие бок о бок. Борзомысл, вообще недолюбливавший войну. Ему, князю-ведуну куда больше по душе тихие, спокойные вечера за книгой… Да и торговля с Вассилиссумом у соколов шла активно. Жаль её рушить…
Потом прошли в огромный зал – Большую или иначе – Великую Брусяницу. Тут бы место трём таким соборам хватило. Что уж говорить о сотне воинов и бояр, собравшихся и согласно ранжиру рассевшихся. Во главе – Лютень с боярами и воеводами, слева и справа – князья других родов. Рыси там или Ежи – в самом конце, как наименее значимые. Ну, а ближе всех – Волки, Туры, Орлы, Соколы. Как эти скажут, так и остальные порешат…
-Братья князья! – горло у Лютеня перехватило, и он прокашлялся и даже пожалел, что пил перед самым собором обжигающий, со льда, квас. – Братья князья! Мы собрали наш собор, чтобы обсудить дела, накопившиеся за год… Это – важно, не спорю. Но как хозяин собора, я могу и хочу внести ещё один вопрос. Вернее, хочу попросить вас выслушать одного человека. Он прибыл издалека и по очень срочному делу… Мессир Радан, выйди сюда!
Торинг, вышедший на середину брусяницы, под скрестившимися на нём взглядами почувствовал себя довольно неуютно. И ещё отметил для себя, что лишь немногие смотрели дружелюбно. В основном всё-таки если не открытая вражда во взорах была, то уж скрытое недоброжелательство – точно. Не забылись дела семь десятков лет назад свершившиеся по злой воле Августа Безумного! Ведь сколь долго пришлось вымаливать прощение… До конца так и не простили. И теперь за это придётся расплачиваться. Ему, Радану, так и сказано было: любой ценой уговорить. А без гардарской подмоги можно не возвращаться вовсе…
-Славьтесь, вожди гардарские! – громко приветствовал Радан князей. – Я вижу, земля ваша славна истинными рыцарями. И вижу, вы горды этой землёй! От императора Теодора, правителя земель, осенённых славой и благодатью Торвальда Основателя и Конрада Великого – поклон вам всем!
Он и в самом деле поклонился. Низко поклонился, не чинясь и не боясь унизить императора. Ниже пасть всё одно невозможно. А гардары, как и все варвары, до лести падки.
-Что тебе надо, торинг? – с плохо скрываемой ненавистью прогудел огромный седовласый воин в простой, пусть и булатной кольчуге под красным корзном[11]. Князь Буйслав – догадался Радан. Свирепый и ненавидящий торингов вождь Туров. А за его спиной – молодая копия. Племянничек, Рудослав Буй-тур Владенской. Сильнейший, наверное, витязь северной Гардарики. Не женатый…
-Надо мне многого и сразу! – тихо сказал Радан, резко повернувшись к нему и глядя глаза в глаза. – Я знаю тебя, славный князь Буйслав! И твои мысли про меня – знаю и понимаю! Думаешь ты вот что: стоит мол проклятый закатник[12], заявился войско просить. И зачем мол, нам кровь за них лить? За закатников поганых, нашей крови вдоволь попивших! Так?
-Ну, так! – угрюмо ответил князь.
