Игорь Мерцалов - Схаас
— Но видит бог, это все в прошлом! — продолжала между тем Изабелла. — Довольно с меня этой стоеросовой дубины. Он ведь меня даже к лесному зверью ревновал, не говоря уж деревьях! Зато сам… сколько раз я чудом избегала его домогательств! И хоть бы соврал, что любит, так ведь нет… Слов не хватает на эту мерзкую скотину. На людей смотрит как на свои вещи.
— А много у него людей? — спросил на всякий случай Джон.
Ответ заставил его покачнуться в седле.
— Сам он говорит, что десять тысяч, но это вранье, у нас едва половина того наберется. Ну войска, думаю, человек триста…
— И все ведут лесную жизнь?
— Ну это так у нас называется, еще со времен Висельника. А вообще, живем мы обыкновенно, по-человечески. Ты, наверное, ничего не знаешь о наших краях?
— Совсем ничего, — подтвердил Джон.
Вот тебе на! Он-то наивно полагал, что сцепился самое большее с шайкой робингудствующих отщепенцев, а речь, оказывается, шла о целой области Британского королевства, об этакой самостийной республике.
— Какой нынче год? — спросил он.
Изабелла удивилась, но ответила:
— Благословенный одна тысяча двести восемьдесят третий от Рождества Господа нашего Иисуса Христа.
Как интересно все складывается…
— Да, конечно, — с умным видом кивнул Джон. — И, думаю, новый замок на благословенной английской земле строится где-то неподалеку?
— Точно, строится, — подтвердила Изабелла. — Нашелся какой-то ненормальный граф, решил принести в эти земли дух закона. Осел на восточной окраине Драконова леса.
— И зовут его сэр Томас Рэдхэнд?
— Верно… Неужели ты его знаешь?
— Не то чтобы очень уж близко… А почему ты решила, что он ненормальный?
— Все так говорят, — помявшись, ответила девушка. — Сюда в общем-то никто особо не стремится, лес неспроста считают зачарованным. Говорят еще, что Драконова гора за лесом — источник всякой магии, но за это не поручусь, никто из наших там никогда не бывал. Однако духи в лесах точно живут. Меня почему-то не трогают, а иного охотника, бывает, так закрутят, что бедолага едва через неделю домой добирается. Но такое все-таки редко бывает, да и в Драконов лес никто лишний раз не ходит. А от его чар Зеленую Вольницу защищает колдунья. Жуткая старуха, просто слов нет, зато фэйри ей послушны. Про Рэдхэнда тоже говаривали, что он колдун, но, наверное, не такой сильный, и не так уж хорошо у него получается отворачивать чары Драконова леса… Но это только рассказы. Зеленые братья иногда ходят в селения, покоренные графом, смотрят, что там к чему, да разве поручишься, что они на обратном пути не напридумывают втрое больше, чем видали? Наверняка никакой он не колдун.
— Обычный ненормальный граф, — пробормотал Джон. — И что, из-за этого леса жизнь у него несладкая?
Изабелла пожала плечами:
— Это смотря чему верить. Зеленые братья в голос говорят, что жить у графа невозможно. Мол, всех застращал, обирает до последней нитки, ни еды, ни девственниц при нем уже не осталось, для виселиц места не остается, дома обветшали и чуть ли не чума свирепствует. Нечисть по ночам в окна ломится, ведьмы хохочут и все такое прочее. Так в это я не верю. И знаешь почему? Будь у графа хоть вполовину так плохо, все люди уже давно бы попросили нас о помощи, а то и сами бы взбунтовались. Народ в наших землях не самый тихий, доводилось уже Зеленой Вольнице парочку баронов отсюда вытолкать, когда я еще маленькая была. Нет, это все для Длинного Лука рассказывают. Представляешь, даже о драконе поговаривали! Длинный Лук хоть бы подумал, кто эти бредни разносит — Сморчок Тук! Он паникер, каких свет не видывал. Ему заяц про волка нашепчет, так он уже и кричит: дракон, дракон! Ну откуда сегодня в Англии драконы? Их только деды наши и видели, а с тех пор все перевелись. А ты никогда не видел драконов, сэр Джон?
— Я-то? — переспросил молодой граф. И вдруг поймал себя на мысли, что не прочь соврать — такими ясными глазами смотрела на него Изабелла. Но нет, решил он, шутки в сторону. — Нет, не доводилось, в наших местах они вообще не водятся.
— А ты издалека? Я так и подумала. Расскажи мне про свою страну.
— Давай попозже, — предложил Джон. — Лучше сначала расскажи о себе. Кто ты такая, откуда, как оказалась в банде Длинного Лука?
— Да тут и рассказывать нечего, — вздохнула Изабелла и начала долгое, прочувствованное повествование о своей горемычной жизни. Возможно, поначалу она и впрямь не собиралась пускаться в подробности, но быстро увлеклась, а внимание, с которым слушал вылавливавший полезную информацию Джон, только раззадорило ее.
Повесть, впрочем, оказалась и в самом деле не очень сложной. Изабелла рано осиротела, ее родители и старший брат погибли от рук разбойников, сама же она, спасаясь, заблудилась в лесу. Там ее подобрали другие разбойники и привели к своему вожаку. Тот, узнав, что малышке некуда возвращаться, оставил ее у себя.
Этого вожака и называли Висельником — он прославился тем, что его дважды вешали, да все неудачно. Славу он себе стяжал немалую. В фольклорные герои не попал, и при дворе его подвиги не обсуждались, однако вассалы короля по всей стране помнили имя Висельника и объявляли награду за его голову, даже если не были уверены, что он действительно находится где-то в их землях. Такая популярность могла бы польстить, но только глупому человеку, то есть точно не Висельнику.
Начиная с этого места, Джон начал задавать уточняющие вопросы и вскоре выяснил следующее.
Довольно обширная область в северной части Британии, в его собственные времена вполне обжитая, к середине тринадцатого века была глухим бесперспективным местечком, где селились люди, предпочитавшие избегать тесных контактов с представителями власти. По большей части это были просто крестьяне, не желавшие терять волю, они и здесь называли себя бондами, хотя пахотной земли в окрестностях Драконовой горы и одноименной чащобы не было, и тем, кто все же занимался земледелием, приходилось подсекать лес вокруг редких клочков подходящей почвы; в основном занимались охотой да скотоводством. Однако немало встречалось и лихого народа, доставлявшего не меньше, а зачастую и больше неприятностей, чем иной барон.
В такую вот милую атмосферу и угодил Висельник. Оставляя густонаселенные районы страны, он пустил слух о том, что будто бы уплыл во Францию, дабы оттуда перебраться не то в Италию, не то еще куда-то. А сам обосновался в Драконовых пустошах (определенного названия у этих земель не было и по сей день, каждый именовал их по-своему, но, как правило, во всех топонимах непременно присутствовал сей мифологический персонаж). Умный и решительный, он сразу оценил расстановку сил и быстро навел порядок. Свободу только что не зафиксировали в документах, бонды были страшно довольны и легко согласились на необременительный налог.
