Игорь Мерцалов - Схаас
— Ну вот, и никаких волнений, — сказал Пин, захлопывая дверцу автомобиля.
— Что ты с ним сделал? — спросила Изабелла.
— Ничего страшного. Покружится часок по лесу и набредет на ферму с добрыми людьми.
— Так, значит, ты остался на земле по просьбе Аннагаира, чтобы следить за Истер? — прервал воцарившееся было молчание граф.
Пин, развалившийся на заднем сиденье, приподнял голову.
— Не спрашивай меня ни о чем, ладно, Джон? Волшебным существам не нужно задавать вопросов. Финн был моим другом, — добавил он, помолчав. — Он многому научил меня, и все-таки смертные никогда не были мне особенно близки. Конечно, если после Финна я и могу кого-то назвать своими друзьями, так это тебя с Изабеллой. Ну еще Гарри и, пожалуй, все-таки Бена, но это уже в прошлом. Может статься, мы никогда больше не увидимся, но я не хочу ни на миг терять нашу дружбу, какой бы странной она ни была.
— Хорошо, Пин, никаких вопросов.
— Останови машину здесь, — сказал Пин, выглядывая в окно. — Я выйду.
Впереди уже виднелись поля на земле Рэдхэндов, а дорогу обступали заросли.
— До свидания, Пин, — сказала Изабелла.
Ответа не последовало. Дверца машины открылась и осталась в таком положении — лесовик растворился. В салон машины задувал свежий ветерок, шевеля каштановые волосы Изабеллы; слышалось пение птиц.
— Поехали домой, — сказала девушка.
Джон ободряюще улыбнулся и, перегнувшись через спинку сиденья, захлопнул дверцу. Через десять минут они уже вернулись в Рэдхэндхолл.
ЭПИЛОГ
Вечные сумерки Врат не знали времени. Поэтому ничтожный срок ожидания ничем не отличался от вечности. Страж снова и снова заставлял себя забыться, и снова и снова ему это не удавалось.
Но вот он почувствовал чье-то приближение. Врата, сотворенные Аннагаиром, были, в сущности, лишь образом истинных Врат, для которых не важны земное время и пространство, так что изредка к ним приближался кто-нибудь — дух или пытливый ум дерзкого смертного. Если их цель лежала поблизости от Закатного мира, Страж мог их встретить в сумерках. Эти встречи были разными и по-разному же заканчивались. Они были единственным развлечением Стража.
Он принял нужный облик и замер в ожидании.
И вдруг понял, что эта новая встреча будет отличаться от всех остальных бесконечно больше, чем те друг от друга.
Ведь пришел тот, кого Страж перестал ждать с самого начала.
— Вот мы и встретились, Клаш.
— Встретились, Аннагаир.
За плечами эльфа висел большой сверток, на голове сияла Корона, а на пальце блестело Кольцо. В руках он держал Цепенящее Жало. Клинок был обнажен, но Клаш не испытывал страха — с ним уже не могло произойти ничего плохого. Самое страшное этот клинок с ним уже сделал.
— Пришла пора расплачиваться с долгами, и я решил начать с тебя, — сказал Аннагаир. — Твой брат уже вернулся в Закатный мир. Хочешь ли ты последовать за ним?
— Нет. Я хочу покоя, — ответил Клаш. — Пусть я буду рядом с братом потом. Отправь меня в Закатный мир без памяти, одной голой сущностью.
— Да будет так.
Аннагаир поднял меч и прикоснулся им к голове Стража.
— Освобождаю тебя от службы, отпускаю тебя, возвращайся из плена, Клаш.
Стража не стало.
Аннагаир вернул недовольный клинок в ножны. В нем стало на одну душу меньше, но работы впереди еще много. Работы — на века. Что ж, начало положено…
Так начались труды эльфа Аннагаира вскоре по возвращении орков в Закатный мир, завершились же они на заре двадцать первого века от Рождества Христова, и, хотя не были явны и не оставили зримых отпечатков на облике мира, именно они ознаменовали действительный конец многих старых историй, затянувшихся на слишком долгий срок.
Хотя и не всех, конечно. Отнюдь не всех.
Примечания
1
Решенное дело (лат.).
2
Бесхозная вешь (лат.)
3
«Мудрому достаточно», то есть «умный поймет» (лат.)
4
«За алтари и очаги», то есть сражаться за самое святое (лат.).
5
Огнем и мечом (лат.)
6
Всегда и везде одно и то же, вовеки веков (лат.)
7
С общего согласия (лат.).
8
Глас народа — глас Божий (лат.)
9
Так проходит земная слава (лат.).
10
С позволения сказать (лат.).
11
Глас народа — глас Божий (лат.).
