Юлия Горская - Дети Арахна
- Волею богов, ты – король! – сказал властелин Сульфура. – Поднимись и поприветствуй своих подданных.
Похолодев, Овэлл с трудом встал на ослабевшие ноги и медленно повернулся, с горечью расслышав ехидный смешок Кхорха за спиной.
- Владей!
Король несмело посмотрел на людей, в молчании стоящих перед ним. И вдруг натолкнулся на гордый, злой взгляд Торува. «Ты не достоин!» - прочел он в его глазах и еще больше втянул в плечи голову, увенчанную сапфировой короной.
- На колени! – крикнул его высокородный дядюшка, и первым склонился перед дрожащим от боли и унижения сыном Авинция.
- На колени перед повелителем Антавии! – подхватил голос, который заставил вздрогнуть бедного Овэлла. На него смотрели голубые, полные торжества глаза настоятеля Наррморийской обители.
И антигусы преклонились перед новым королем!
Тогда странное чувство охватило его душу. Все те, кого он боялся всю недолгую жизнь – были теперь у его ног. Покорные, они склонили перед ним гордые головы!
Ни на кого больше не глядя, новоявленный монарх прошествовал по ковру, усыпанному лепестками роз, и вышел из храма. Яркое солнце ослепило его. Он пошатнулся, когда услышал крики толпы:
- Да здравствует господин Антавии!
- Слава сыну Авинция!
К ногам его посыпались цветы.
«Вот мой истинный народ», - робко улыбаясь, подумал он. - «Вот мои настоящее подданные. Они любят меня».
Король протянул руки к толпе, заполнившей площадь, насколько можно было видеть. Новый взрыв радости жителей Дэнгора сотряс стены старого храма.
Овэлл знал, что его отца не любили. Потому ли, что был он слишком покладистым перед жестокой властью Кхорха, чего антигусы не могли простить ему; или потому, что не мог стать храбрым покорителем других народов, каким слыл его отец; или потому, что в жутких историях о повелителе Антавии было много правды и он любил разделить мерзкие забавы царя царей, губя в жестоких и бессмысленных пытках своих сородичей. И только Магнус из Карута, духовный наставник молодого наследника искренне верил, что сам Овэлл, взойдя на престол, будет самым справедливым и добрым правителем, таким же, как прежние правители Апикона. Только этот человек, по каким-то причинам, ценил принца и верил в него. Теперь час его настал. И вот он, коронованный, облаченный в алую мантию, стоял перед своим народом и тоже поверил вдруг, что станет для него достойным господином.
Спустившись с высоких ступеней и милостиво улыбаясь людям, которые с благоговейным восторгом взирали на повелителя, Овэлл поднялся в королевскую карету. Но заметив в прохладном полумраке темную фигуру, сдавленно вскрикнул и попытался выбраться наружу.
- Это я, ваше величество, - прозвучал спокойный голос магистра Наррморийского.
Он удержал короля за руку и усадил рядом. Овэлл выдохнул и нервно засмеялся.
Кортеж тронулся. А дэнгорский владыка вдруг закрыл лицо руками и разрыдался. Но Магнус, в очередной раз став свидетелем его слабости, не сделал даже попытки успокоить молодого человека, давая возможность выплеснуть эмоции…
Карета тем временем медленно продвигалась по мосту, наполненному людьми, которые восторженными криками не уставали чествовать своего короля.
- Как тяжело, - простонал он, чуть успокоившись, и робко взглянув на наррморийца.
- Да, мой повелитель, я понимаю.
- Нет, наставник, не называй меня так! - воскликнул Овэлл сокрушенно. - Я хотел бы остаться послушником в Наррморе, стать монахом.
- Вы вернетесь в мою обитель, - отозвался магистр. – Вернетесь в свое время. Но пока вы - король.
Овэлл откинулся на мягкие подушки. Губы его опять задрожали.
- Меня огорчает ваша холодность, наставник, - через силу вымолвил он. – Именно сейчас, когда мне необходима ваша поддержка.
- Прости меня, - Магнус легко коснулся его влажной руки и заглянул в несчастное лицо. – Ты король, Овэлл. Это обязывает держать себя достойно.
Тот обиженно молчал, кусая губы.
- Мальчик мой, - вздохнул магистр, - у каждого из нас своя ноша. Твоя не самая трудная, поверь. Венец не тяжелее нищенской сумы. А верно служить богу может не только тот, кто ежечасно читает молитвы. Служи ему малыми делами, ежедневно, ежечасно помогая людям. Будь всегда и за все благодарен судьбе. Управляй своим народом с достоинством, и он будет почтителен. Относись к народу по-доброму, и он будет трудиться с усердием. Возвышай добродетельных и наставляй неученых, и твой народ будет доверять тебе. Так говорят мудрецы. Стань мудрым, мужественным, великодушным - какими были твои великие предки. Не посрами память их.
Овэлл покачал головой:
- Их уважали. А я всегда был посмешищем в глазах высокородных подданных королевского двора.
- Теперь все изменилось, - возразил Магнус. - Все те, кто легкомысленно думал о тебе, теперь в твоей власти: их жизни, их судьбы, их души, всё в твоих руках. Ты их король. Правитель да будет правителем, подданный – подданным, отец – отцом, сын – сыном.
- А мой народ-простолюдин?
- Это твоя сила. Никогда не сомневайся в этом. Темны их лица, грубы руки, но души их чисты и верны. Когда тебя предадут благородные господа, взывай к народу, он тебя не покинет. Но помни: правитель, как лодка, а народ – река, чьи воды могут нести лодку, а могут и опрокинуть.
- Как долго носить мне венец? – глухо, не глядя на магистра, спросил Овэлл.
- Пока не придет время передать его тому, кто завоюет мечом право на обладание короны Дэнгора.
- Ты знаешь имя его? – еще тише спросил король.
- Знаю, Овэлл. Он достойный наследник трона Бэгов и одной крови с тобой.
- Значит – Ормонд, – со слезами и обидой в голосе заключил тот.
Магнус не ответил.
Тем временем кортеж медленно продвигалась сквозь толпу, и люди дотрагивались до золотого герба на ее дверцах, до нарядной упряжи великолепной шестерки лошадей, и до бархатных занавесей, за которыми было тихо и темно.
Карета проехала по мосту, что соединял остров Процессий с островом Мастеров; поднялась на Торговый холм, где под ноги лошадям бросали белые и красные розы. Далее путь ее пролегал между полей с принарядившимися крестьянами, которые, завидев процессию, бросались к пыльной дороге и падали ниц. Потом экипаж остановилась возле Военного моста, что вел на остров Грахона, где должен был состояться турнир в честь коронации Овэлла. Несколько десятков дюжих молодцов торопливо потянули цепи, опуская мост.
- Взгляни на эту красоту, – магистр откинул полог, и глаза его наполнились тихим восторгом.
В сиреневой мари виднелись далекие берега, поросшие лесами, красивые холмы с, будто игрушечными храмами, аквамариновые озерца с белыми мостиками и беседками на островках, и синие остроконечные скалы в серебристых лентах водопадов.
