Роберт Сойер - Обрести бессмертие
Было первое воскресенье месяца. По давно заведенной традиции в этот день Питер ужинал у тестя и тещи.
Родители Кэти жили на Бэйвью-авеню в Северном Йорке. Дом семьи Черчилл с гаражом на одну машину, построенный в шестидесятые годы, некогда считался довольно большим, но теперь на фоне выросших вокруг огромных домов казался карликом, да к тому же из-за них большую часть дня находился в тени. Над гаражом было укреплено ржавое кольцо баскетбольной корзины без сетки.
Замок открылся от прикосновения большого пальца Кэти, он был запрограммирован узнавать ее отпечаток. Она вошла первой, Питер вслед за нею. Кэти крикнула:
— Мы пришли.
И на верхней площадке лестницы появилась ее мать. Она вышла их встречать. Банни Черчилл — да поможет ей Бог, ее действительно так звали — было шестьдесят два года. Она была низенькая, опрятная, с седыми волосами, которые отказывалась красить по принципиальным соображениям. Питер ее очень любил. Вместе с Кэти он поднялся наверх в гостиную. Питер приходил сюда уже много лет подряд, но все никак не мог привыкнуть к ее убранству. Там была всего одна маленькая книжная полка, на которой помещалась аудиосистема для проигрывания компакт-дисков и набор лазерных видеодисков, в том числе полный комплект видеоприложений к журналу «Плейбой» с 1998 года.
Отец Кэти преподавал физическое воспитание. Учителя физкультуры были проклятием детских и юношеских лет Питера. Общение с ними показало, что взрослые люди далеко не всегда бывают умны. Род Черчилл управлял своей семьей, как футбольной командой старшеклассников. Он требовал, чтобы все мероприятия начинались точно в назначенное время — даже теперь Банни приходилось спешить накрыть на стол, прежде чем часы пробьют шесть. Каждый знал свое место, и, разумеется, все подчинялись командам тренера — Рода.
Род восседал во главе стола, напротив него Банни, а Кэти и Питер по обе стороны, лицом друг к другу — иногда, когда Род принимался рассказывать свои утомительные истории, они шутя под столом пихали друг друга ногами.
Это был месяц индейки — на ужин в первое воскресенье месяца неизменно подавалась то индейка, то ростбиф, то цыплята. В прошлый раз были цыплята, значит, теперь наступила очередь индейки. Род взял разделочный нож. Он всегда первым обслуживал Питера, неизменно приговаривая — «сначала нашему гостю». Этим он давал понять, что не считает его членом семьи, хотя тот уже четырнадцать лет был мужем его дочери.
— Я знаю, что вы любите, Питер, — индюшачью ножку.
— Я бы предпочел белое мясо, — вежливо заметил Питер.
— Я думал, вы любите темное мясо.
— Я люблю темное цыплячье мясо. — Этот диалог повторялся каждый третий месяц. — В индейке я люблю белое мясо.
— Вы в этом уверены? — последовал традиционный вопрос.
«Нет, я, как всегда, просто придуриваюсь».
— Да.
Род пожал плечами и вонзил нож в грудку индейки. Он был тщеславен — уж год как вышел в отставку, но все равно продолжал красить остатки волос в каштановый цвет. И отрастил их с одной стороны подлиннее, чтобы было чем прикрывать лысину.
— Кэти, когда была маленькой, любила птичьи ножки, — сообщил Род.
— Я и сейчас их люблю, — попыталась поддержать разговор Кэти, но Род, казалось, не слышал ее.
— А мне нравилось давать ей здоровенную ножку и смотреть, как она с ней мучается.
— Она могла бы подавиться, — робко вставила Банни.
Род ворчливо ответил:
— Дети способны сами позаботиться о себе. Я помню случай, когда она сверзилась с лестницы. — Он заржал, словно жизнь представляла собой одну длиннющую комедию с падениями и оплеухами. — Ты была расстроена больше, чем Кэти. — Теперь он обращался к Банни. — Девчонка ждала, пока соберется побольше народу, прежде чем начать реветь. — Он покачал головой. — У детей гуттаперчевые кости. — Род протянул Питеру тарелку с двумя неровными ломтями индюшачьей грудки. Питер взял ее и потянулся к блюду с печеным картофелем. Пирушки по пятницам в «Согбенном епископе» уже не казались невыносимо скучными.
— У меня ссадины зажили только через несколько недель, — пожаловалась Кэти.
Род ухмыльнулся:
— У нее на попе.
У Питера на ноге до сих пор остался длинный шрам после несчастного случая в физкультурном зале. Ох уж эти чертовы преподаватели физкультуры. Такие веселые ребята. Он подождал, пока Род положит каждому его порцию индейки, налил себе подливки из соусницы и предложил ее Роду.
— Нет, спасибо, — отказался тесть. — Я теперь не ем жирной подливки.
Питер сначала решил спросить почему, но потом передумал и передал соусницу Кэти. Он повернулся к теще и улыбнулся:
— У вас есть какие-нибудь новости, Банни?
— О да, — с готовностью откликнулась она. — Я каждую среду по вечерам хожу на курсы разговорного французского языка. Вот решила, что и мне пора чему-нибудь поучиться.
На Питера это произвело большое впечатление.
— Рад за вас, — сказал он, затем, повернувшись к Роду, спросил: — Неужели вам приходится самому заботиться о себе каждую среду?
Род фыркнул.
— Я заказываю ужин в «Фуд фуд», — ответил он.
Питер неопределенно хмыкнул. Кэти обратилась к матери:
— Индейка великолепна.
— Спасибо, дорогая. — Банни тепло улыбнулась. — Я помню, как ты изображала индейку на школьном спектакле в День благодарения.
Питер удивленно поднял брови:
— Я не знал об этом, Кэти. — Он посмотрел на тестя. — Ну и как она выглядела, Род?
— Я не знаю. Меня там не было. Смотреть на детей, одетых в костюмы домашних птиц, — нет уж, увольте, у меня другое представление о приятном вечере.
— Но ведь она ваша дочь, — возмутился Питер и тут же пожалел об этом.
Род положил себе еще тушеной моркови. Питер подозревал, что на игру своего сына в Малой лиге он бы пошел посмотреть во что бы то ни стало.
— Папа никогда особенно не интересовался детьми, — примиряющим тоном заметила Кэти.
Род кивнул, словно для отца такое отношение к собственным детям было вполне естественным. Питер под столом нежно коснулся ноги Кэти.
ГЛАВА 4
Август, 2011
Два времени года сменяют друг друга на планете за шесть месяцев. Стоит ли удивляться, что за такой срок происходит множество событий?
