Марина Казанцева - Путь в Селембрис
— Нюхаешь? — осведомился Гондурас.
Лёнька не ответил, но подумал про себя: "Урод ушастый!"
— А для чего это? — с понятным интересом толкнул его ногой Серый.
"Для того, чтоб у тебя хвост отрос."
— Это курят или лижут? — размышлял Копыто.
Все трое с интересом принюхивались. Гондурас чихнул и серая мелкая пыльца взлетела в воздух.
Лёнька с Федюней давно сбежали, а трое переростков на крыльце школы чихали и хохотали до слёз.
* * *— Лёлё, сходи за хлебом. — озабоченно проговорила мама.
Ну вот! Опять забыла!
— Знаешь, кто бы жаловался! Я после сегодняшней встряски ничего не помню. И к тому же у тебя был весь день, чтобы купить хлеба! Ты уже не маленький, мог бы позаботиться и обо мне.
Упрёк был справедлив, и Лёнька засобирался за хлебом. Настроение сразу испортилось. Он уже предвкушал неприятности. Привычно выглянул в окно, однако, противной троицы на месте не оказалось. Тогда следовало поспешить и воспользоваться удачным обстоятельством.
У входа в круглосуточный маркет его задержал мужчина.
— А кто собирает за машины? — растерянно спросил он. — Я уже два раза выходил — всё никого нет.
Лёньке было не до того, он спешил сделать все дела до появления Гондураса и компании. Выбегая из маркета, он наткнулся на рыжую соседку по парте.
— Здесь можно хлеб купить? — спросила она как ни в чём ни бывало.
Лёнька хотел уж было проскочить мимо, но вдруг подумал, что не стоит ей так поздно ходить в маркет за хлебом.
— Здесь. Давай быстрее. Я подожду. — бросил он и затоптался на месте, оглядываясь по сторонам.
— А как тебя зовут? — опомнился он вдруг. Надо же, просидел рядом с соседкой целый день и не удосужился узнать её имя!
— Наташа. — примирительно ответила она. — Наташа Платонова. Мы переехали сюда.
— Ты, Наташа Платонова, не ходи сюда после шести. Здесь тусуется Гондурас с вассалами. Плохой человек.
— А кому деньги-то отдавать за машины? — растерянно бродили по пятачку несколько мужиков. Ночная охрана в лице подлого Гондураса и компании не спешила возникать на месте.
Только проводив одноклассницу до дома, Косицын понял, что они живут в одном подъезде.
Новая соседка жила этажом выше.
* * *Школа опустела. Погасли огни в коридорах. Лишь в просторном вестибюле да в канцелярии на первом этаже неярко светили лампы. Завхоз быстро обходил все помещения, заглядывал под лестницы, дёргал ручки дверей. Везде всё заперто. Убедившись, что в школе полный порядок, он уверенным шагом направился в канцелярию.
На месте его ждали: физрук откупоривал бутылку, а физик резал колбасу.
— Прибыл в полное ваше распоряжение. — по всей форме доложился завхоз.
— Давай, Сам Самыч, а то водка остывает. — шутливо отвечал физрук.
Все трое тихо умирали со смеху, листая старую тетрадь. Это были Лёнькины комиксы со стишками про матичку.
ГЛАВА 4. Дёркино болото
Звук ворвался в неспокойный сон, как птица в форточку. Интересно, удивился Лёньчик, откуда такое сравнение? В дубе форточек не наблюдалось.
Он резко открыл глаза и толкнул Пафнутия.
В их убежище проникли: кто-то шумно топтался у дверей. Стойки слегка подрагивали, отчего уродцы в банках испуганно оглядывались. Два незванных гостя торопливо заползли под ветхое покрывало, пахнущее мышами, и притаились возле мешков с чем-то непонятным.
В дерюге хватало дырок — сквозь протёртую ткань можно наблюдать за движением снаружи. Больше всего Лёньчик боялся чихнуть: уж очень не хотелось жрать червяков в садке.
Старая Фифендра наведалась в заветный погребок.
— Сидите? — спросила она.
Лён и Паф сделали огромные глаза и уже собрались встать и повиниться: мол, сидим!
— Ну, сидите, сидите! — одобрила Фифендра и постучала пальцем по уродцу в банке. Остальные запрыгали и принялись гримасничать.
Оба тайных гостя перевели дух.
— Где это тут у меня… — колдунья копошилась среди корзин и всякой рухляди. — Ну ладно.
Лёньчик отлично видел, как она встала перед тёмным углом, спиной к ним и, поднявши руки, воскликнула:
— ЛИПТОАХ!
В углу зашуршало. Корзинки разбежались, словно у них имелись ножки. Потом с тяжким скрипом отворилась низенькая дверь.
— ОР! — сурово повелела колдунья.
Вспыхнули факелы и озарили неровным светом тайное помещение, доселе скрывавшееся за корзинками и мешками. Колдунья швырнула ногой один замешкавшийся мешок и шагнула внутрь помещения. Дверь за ней закрылась.
— Бежим! — шепнул Паф, и они опрометью кинулись в открытый проём входной двери, не обращая внимания на уродцев в банке.
— Где шляетесь?! — накинулась на них Кривельда.
Все давно уже позавтракали, и приятели явились к опустевшему столу. Только в чугунке оставались варёные бобы, да ещё немного ячменного хлеба.
— Он вас искал. — таинственно поведал Василёк.
Оказывается, Долбер явился на завтрак весь в примочках. Долго разорялся по поводу Пафа и его дружка. Потом пообещал, что скоро оба будут жрать червей, как миленькие.
В целом новости плохие. Но, два приятеля почему-то не теряли хорошего настроения. Что там Долбер, когда они удрали от Фифендры!
На той же поляне под дубом, где накануне все толокли в ступах ингредиенты для зелий, весь класс опять сидел кружком. Фифендра задерживалась, и наглый Долбер решил, что пора выступить с лягушачьей кожей. Он встал и с подлой рожей двинулся к Пафнутию. В его руках была простая деревянная шкатулка.
— Пафик, а не подать ли нам тебя под мухоморным сусом? — издевательски спросил верзила.
Друзья вскочили и отбежали на безопасное расстояние. Долбер ржал, коробку он так и не открыл. Но, тут из дуба вышла колдунья, и противный дылда сел на место с таким видом, словно ничего не произошло.
До вечера ученики заучивали названия веществ и их свойства. Запоминали, что и как хранить. Что с чем может стоять рядом, а что не может. У подручных мага много утомительных и малопонятных обязанностей. За понятливого и расторопного слугу можно много получить на ярмарке.
Долбер ничего не учил. Он сидел и только насмешливо пялился на двух своих врагов. Враги поняли, что надо ждать подвоха.
Не желая искушать судьбу, приятели решили скрыться в своей комнатке пораньше. Так и сделали. Вошли и заперли за собой дверь.
В маленькой комнатёнке помещались две узкие кровати и тумбочка, а больше ничего. Никаких личных вещей. Друзья уселись вдвоём на тумбочку и стали смотреть в окно. За круглым окошком малиновым светом распалялся запад. Вечерний холод выползал туманными клубами из мрачной черноты лесов.
