Антон Ермаков - Авалон:Хроники бессмертных
У Настасьи зазвонил телефон. Это был Антон:
— Слушай, Настька, извини, что так поздно. Ты ещё не спишь?
— Нет-нет, — голос Насти слегка дрожал. — Всё в порядке. Почти. Послушай, Тош, тут у меня вырубили свет, но перед этим произошло нечто очень странное…
— У меня тоже, — перебил её Антон. — Я пытался дозвониться Машке, но она не берёт трубку. Насть, послушай, никуда не выходи! Здесь какая-то чертовщина творится! Я сейчас сам к тебе спущусь, — и он положил трубку.
Настасья подошла к входной двери, чтобы услышать, когда подойдёт Антон, ведь звонок в прихожей теперь тоже не работал. За дверью слышались какие-то странные звуки, словно там ворочалось что-то огромное, неповоротливое… Настя протянула руку к дверной ручке и остановилась в нерешительности. Она никогда не считала себя трусихой, но тут ей вдруг неожиданно стало очень страшно.
Малиновская сидела на кухне в тот момент, когда Татьяна обесточила весь дом. Она тоже расслышала подозрительные, чем-то похожие на шуршание звуки за входной дверью. Может, это соседская кошка? — пришла ей в голову странная мысль, но тут совершенно отчётливо услышала, как кто-то будто бы провёл с той стороны по обивке двери острым ножом. Звук длился достаточно долго и оборвался неожиданно, и оттого ещё более странно. В отличие от Насти, Малиновской почему-то совершенно не было страшно — скорее, любопытно. Подойдя к двери, она тихонько клацнула замком и приоткрыла её. На лестничной клетке было совершенно темно. Она вернулась в коридор и, порывшись в комоде, достала фонарик, припрятанный там специально для таких случаев. Как раз в этот момент зазвонил телефон, но она почему-то решила не возвращаться, а сначала добраться до электрощитка на лестнице и посмотреть: может быть, просто выбило пробки у неё одной. Тогда можно было бы всего лишь переключить рычажок на щитке-автомате, и всё бы снова заработало, как бывало уже не раз. Выйдя из квартиры с фонариком и не успев сделать и двух шагов, Машина нога наткнулась на что-то мягкое, пружинистое. Она посветила себе под ноги и в неверном мерцающем свете фонаря разглядела, что весь пол завален какими-то толстыми чёрно-зелёными шлангами. Остановившись, она никак не могла понять, откуда они тут взялись, если буквально полчаса назад, когда они прощались с Настасьей, ничего этого здесь не было и в помине. Свет от её фонаря заскользил по стенам и потолку, и она с удивлением обнаружила, что точно такие же шланги оплетают всё вокруг. Прямо из них росли огромные зелёные листья. Господи, да это же лианы! Вся лестничная клетка теперь походила на гигантскую оранжерею и была затянута, словно паутиной, стеблями огромных лиан, как будто Мария находилась сейчас в тропическом лесу! Она стояла и смотрела на эту странную картину, водя лучом от фонаря в разные стороны, и совершенно не могла понять, откуда всё это взялось и что вообще происходит. Машка снова направила луч фонаря себе под ноги. В некоторых местах гибкие стебли буквально раздробили плитку на полу. А это что ещё такое? Фонарь высветил расколотый цветочный горшок, который она выносила буквально только что, но вместо жиденькой засохшей палочки оттуда выходил огромный коричневато-зелёный стебель толщиной, наверное, в четыре человеческие руки! Неужели этот чахлый цветок, который она собиралась выбросить, превратил лестничную клетку в тропический лес? — подумала Машка. — Нет, этого не может быть! Я, кажется, схожу с ума…
Протяжный скрип за её спиной заставил Малиновскую резко обернуться. Приглядевшись, девушка поняла: это неожиданно распахнулась дверь, ведущая на общую лестницу, к лифтам и мусоропроводу. Но она не слышала, чтобы кто-то поворачивал в замке ключ. В открывшуюся дверь медленно вползали клочья не то дыма, не то тумана. Запаха гари не чувствовалось, но и туману здесь вроде неоткуда было взяться.
— Насть, это ты? — спросила Маша, делая шаг назад и понимая, что это, скорее всего, не её подруга.
Но то, что в следующее мгновение высветил луч фонаря, заставило её оцепенеть: в дверной проём медленно вплыла (именно вплыла, а не вошла, как сделал бы обычный человек) высокая, закутанная в саван фигура. Лицо пришельца закрывал капюшон. Она медленно поворачивала голову в разные стороны, словно искала кого-то. Наконец та часть капюшона, где должно было находиться лицо, обратилась к Малиновской.
— Кто… кто вы? — Машка сделала ещё два шага назад, ища руками дверную ручку, но пальцы её нащупывали за собою лишь упругие, холодные стебли лиан. Фигура в саване словно неуловимо приблизилась, а затем высокий и холодный голос произнёс:
— Я пришла за тобой!
Глава 3. Я пришла за тобой…
Мария громко закричала и бросилась назад, пытаясь найти входную дверь своей квартиры, но вместо этого, запутавшись в переплетении стеблей и листьев, рухнула на пол. Пытаясь подняться, она забилась в угол и, замахав руками, заорала:
— Не подходи!
Настасья, услышав визги и переборов страх, открыла свою дверь и сделала пару шагов на лестничную клетку. На полу в нескольких метрах впереди валялся фонарь. Кто-то в дальнем углу не то жалобно всхлипывал, не то бормотал что-то, а рядом стояла, как показалось Насте, высокая незнакомая женщина. Уловив краем глаза какое-то движение со стороны лестницы, Настасья развернулась и увидела Антона. Антон, бросив быстрый взгляд сначала на валяющийся на полу фонарь, а потом на тёмный силуэт в конце коридора, на мгновение замер, затем посмотрел на Настасью и приложил палец к губам. Настасья кивнула. Антон быстро нагнулся и снова выпрямился — Настя разглядела, что он поднял с пола старую бейсбольную биту, принадлежавшую кому-то из их соседей, которая уже много лет стояла у них перед входом в общий коридор. Медленно переступая через лабиринт расстилающихся лиан, молодой человек двинулся в сторону Малиновской.
Высокая, закутанная в саван фигура возвышалась над Марией зловещим тёмным силуэтом, подобно башне, и протянула руку к её горлу. Дальше медлить было нельзя: Антон размахнулся, решив нанести удар в область капюшона. И только-только его рука с зажатой в ней битой пошла по намеченной траектории, произошло непредвиденное — мгновенно извернувшись, тонкая, но нечеловечески сильная рука перехватила удар, и с таким напором выдернула биту из рук Антона, что тот едва не потерял равновесие. Перед ним возникло бледное женское лицо, и тихий, но властный голос произнёс:
— Будьте же благоразумны!
Сильфида — а это была именно она — разжала ладонь, и бита с грохотом рухнула на пол. Легкая материя капюшона слетела с её головы.
Антон остолбенел.
Прошло полных десять секунд оглушительной тишины, пока Антон и Сильфида вглядывались в глаза друг другу. У Антона возникло странное ощущение, будто он очень давно знает эту женщину. Можно было подумать, что они встречались когда-то, много лет назад, но нельзя вспомнить ни время, ни место встречи. Уголки губ Сильфиды чуть дрогнули, словно она собралась улыбнуться. Антон больше не испытывал страха неопределённости — он просто чувствовал нечто такое, что чувствует человек, обретя давно потерянного друга. Наконец он произнёс:
