Глеб Борисенков - Возвращение Урмана-1
– Тьма не есть особая сила, как то толкуют священники. Тьма – это бессилие. Вот я в отчаянии к ней обратился, и что получил? Силу? Храбрость? Удачу? Ничего! Это просто бессилие, злоба от слабости и никчемности, – рассуждал Урман. – Теперь у меня есть семья – мой десяток. В заботе о других я обретаю силу. Может всё, что я натворил, с тех пор, как меня бросили и были величайшими глупостями, но это мои глупости и моя жизнь. Я иду дальше!
Каменные стены Дубно внушали уважение. Они словно говорили, что здесь есть закон, деньги и сила, которая заставит считаться. Сломленные, уставшие наемники смотрели на местных, как на Богов. И тем хуже был прокатившийся шёпот, что все местные словенцы предатели.
– Нас ненавидят! Они проводят отряды роялистов. И Дикие кланы, даже эти безжалостные чудовища, на стороне Железного короля! – подслушал Марий. С каждым часом ему всё меньше и меньше хотелось оставаться наемником. Близилась великая битва.
– А что это за кланы?
– Раньше это была их земля. Они правили полями, а словенцы отсиживались в городах и платили дань. Потом началась всеобщая война, кланы изгнали в дикую пустошь, но они не сгинули. Лишь стали злее и сильнее. Некоторые из них начинают возвращаться, – распинался Ковыль. – А когда они вернут свою землю, настанет конец света, потому что Бог их проклял и они нарушат высшую волю!
«Хороший город, чтобы можно было переждать бурю, – подумал Марий. – Я не стану умирать за чужие интересы. Пришло время отчалить с тонущего корабля»!
Глава III
Дубно жужжал как разворошённое осиное гнездо. Под крепостными стенами собирались наемные отряды городов-союзников. Уже сейчас собралась огромная армия, достаточная для победы, но новые подкрепления продолжали подходить. Маркитанты и обозники шныряли туда-сюда между военным лагерем и городом, запруживая дорогу потоком фургонов и телег.
Честь расквартироваться в Дубно досталось только наемникам Перемоги. Марий подозревал, что Карась наживался на войне, брался за любую грязную работу. Полк, опозорившийся на расправах, могли впустить за городские стены только на задание. Юноша не собирался дожидаться ответа. Город казался достаточно большим, чтобы затеряться, и хорошо защищённым от роялистов.
Даже не предупредив Урмана, парень покинул казарму. «Жаль, конечно, бросать наивного солдафона, – подумал Марий. – Но выбора нет, не тянуть же за собой»!
Дубно сразу понравился – брусчатка на улицах, каменные дома, яркая черепица на крышах двух-трехэтажных зданий. По центральной улице так много перемещалось людей, животных и повозок, что она напоминала живую реку. Огромный рынок состоял из нескольких рядов: оружейного, овощного, мясного, книжного. Книжного! В отличие от отсталого Рюгена в Поморье печатали книги. Грамотность не была уделом одних монахов.
Когда восторги стихли, Марий понял, что отец далеко, полк тоже, а есть надо. Для человека благородного сословия работа означала что-то странное, чужеродное и презренное. В худом кошеле оставалось несколько мелких монеток.
– Допустим, пока перебьюсь, – пробормотал Марий. Всё равно в толпе на него никто не обращал внимание. – Но что-то идея стать грузчиком не впечатляет. Проклятье! Тут вообще кому-нибудь нужны грамотные?
– Всем кто не равнодушен! – донеслось спереди.
Людской поток вынес Мария к развилке, где на свободном месте стояла круглолицая девушка, в бежевом платьице, с кипой отпечатанных бумаг. Она не была красавицей, но глаза сияли необычным светом, как у всех идеалистов. «Как у Урмана», – подумал парень.
– Всем кто не равнодушен к судьбе Дубно! Словенцы, время зовёт на брань! Сегодня в старой школе пройдёт заседание Алых отрядов! Всё, кто не равнодушен, приходите!
Марию не знал, что это за отряды, и ему было плевать на словенцев. Более того, он всегда считал, что усташи должны править миром, или, на крайний случай, подлые свеи. Зато Марий понимал, что идеалистов проще всего обвести вокруг пальца.
«Ей лет двадцать, не больше, – подумал Марий. – Она молодая дура с забитой бредом головой. Но зато местная. Кто знает, может быть, сегодня я буду спать на приличной кровати».
– Здравствуй! – улыбнулся парень. Загорелый, симпатичный, молодой он умел производить впечатление. – Я новенький в городе, но хочу помочь вашему делу! Давай, тоже разнесу бумаги!
– Здорово! На, возьми половину! Кстати, я Малуша!
– Марий! Тогда в разные стороны, и встречаемся здесь, когда закончим.
Разумеется, едва парень отошёл в сторону, как выбросил листовки в первый же ливнесток и приложил сверху булыжником! Политика, да ещё и совершенно чужого города интересовала в последнюю очередь. Он пошатался вперёд-назад по улице, а потом вернулся на место, к поджидавшей девушке. Малуша была в восторге, кажется, никто раньше не обращал на неё внимания.
– Я мечтаю узнать тебя поближе, – проговорил Марий. – Ты такая умная, необычная. Расскажи о себе.
«Ага, – хмыкнул про себя усташ. – Ты стала бы отличной женой Урману. Парочка наивных дураков»!
Он отвёл её в закусочную и угостил за свой счёт. Парень рассказал про величие предков, личные подвиги, раскрыл перспективы на будущее. Разумеется, в его словах не было ни слова правды! Малуша поплыла, но даже поплывшей она оставалась круглой идеалисткой, поэтому грядущее собрание Алых отрядов разрушило планы Мария на бесплатное жилье. Пришлось идти.
Людей набралось как мух на разлитой патоке, и вся стая жужжала, бурлила, покашливала и топала ногами. «Сколько народу»! – Даже старый опытный подпольщик Корза не мог вспомнить такого столпотворения. Зал старой, потому что в Дубно была ещё и новая, для аристократии, школы не мог вместить всех посетителей, сидели впритык, проходы перегородили делегации, старики напирали на трибуны, и каждый требовал слова! Посетители увлеклись политической игрой, не обращая внимания на духоту, желтые потеки известки по стенам и потресканную лепнину.
Корза обвёл товарищей взглядом и повернулся к соседу, такому же старику с трясущимися руками. Он легонько, в шутку, стукнул по плечу сухоньким кулачком. Сосед чуть вздрогнул и улыбнулся.
– Ага! Запахло бедой – сразу к нам! – Корза был счастлив. Он помнил годы безрезультатной борьбы со свеями. О, если бы членов Алых отрядов преследовали и убивали! Нет, захватчики выставили их ретроградами и маразматиками. Народная партия умирала, превратившись в стариковский клуб по интересам. Городская молодёжь жила в совершенно ином мире, старые порядки времён Словенского союза казались глупостью.
– Товарищи! Друзья, не побоюсь этого слова! – На возвышении расселись делегаты, все весьма преклонных годов. Первым выступал лидер Алых отрядов Андрий Журавель, долговязый худой старик с седыми волосами и длинным носом. Он ссутулился, заложив руки за спину.
