Ярослава Кузнецова - Химеры
Ньет молча трогал ладонями воду и думал, что обратно не полезет ни за какие коврижки. Останется тут жить.
Десире подошла и потыкала его носком туфельки.
– Вот странный парень, – удивилась она. – У господина Илена, известного чудовища и пожирателя младенцев, он работать не боится. А высоты трусит.
– Не боюсь я высоты, – сообщил Ньет мокрой черепице. Потом все-таки сел, покрутил головой. Перед глазами плавали алые круги.
Друзья Десире молча пялились на него, застыв в немыслимых позах. Головы ниже задранных коленок, локти растопырены.
Настоящие химеры, бронзовые, раскиданные по крыше там и сям на квадратных постаментах, выглядели куда дружелюбнее.
Тяжелые, головастые, они сидели, вцепившись когтями в выветрившийся мрамор, тускло блестела чешуя хвостов, украшенных шипами.
– Кого это ты притащила, Ди? – мрачно поинтересовался беловолосый парень. Он сидел, привалившись спиной к одному из постаментов, по волосам и плечам стекали струйки дождя. В руке он держал что-то вроде детской трещотки или манка и пощелкивал в такт словам. Со ртом у беловолосого было неладно, вроде как располосован от уха до уха. – Не вовремя, я б сказал.
Ньет пригляделся – татуировка, темная полоса, идущая от уголков губ к вискам. Получалась вечная паскудная ухмылка, как у наймарэ.
Странные вещи люди разрешают своим детенышам.
– Плохо вы делаете, что заигрываете с Полночью.
– Да неужели?– парень сощурил светлые глаза. – Ты тогда не по адресу пришел. Ди, нафига ты его привела? Именно сегодня!
– Это Рамиро Илена ученик.
– И что? Пусть проваливает.
– Ты спятил?
– Ньет, ты с ним поосторожнее, – прошептала Десире. – У него фюльгья полуночная.
– Да нет у него никакой фюльгьи, – громко сказал Ньет, беззастенчиво разглядывая компанию. – Вы что не видите? Что у вас за глупые игры? Люди не должны так поступать. Это опасно.
– Убери его отсюда, или с крыши скину, – беловолосый поднялся, угрожающе шагнул вперед. Он отчего-то нервничал, даже пахнул иначе. Остальные химерки так и не пошевелились. Десире молча наблюдала.
Мелькнули металлические накладки на пальцах – как когти. Ньет зашипел, выставил клыки. Десире резко хлопнула в ладоши, будто плетью щелкнула.
– Прекратите. Ладно, пошли отсюда.
Ньет спокойно повернулся к химеркам спиной, пошел вдоль края крыши.
– Ты что ищешь?
– Лестницу. Ты тут останешься? Со своими?
– Да ну, неохота. Стрев не в духе сегодня. Я думала тебе показать одну вещь, только теперь не выйдет. Впрочем, не больно-то и хотелось, пусть сами идут. И мокро. Я ноги застужу.
– Тогда идем... – Ньет покопался в памяти, припоминая, что надо говорить. – Я угощу тебя чем-то. Мне господин Илен денег дал.
Десире хмыкнула, но смолчала. Ньет дошел до пожарной лестницы и с тоской посмотрел на мокрые, покрытые ржавчиной ступени.
– Одолжи мне перчатки, пожалуйста.
– Зачем? Ты и так промок с ног до головы. – Десире дернула прилипшую к спине футболку.
– Ты что, так и не поняла?
– Что?
– Меня господин Илен на набережной подобрал. Таких как я, железо обжигает. Не хочу пришквариться ладонями к лестнице.
– А...
Десире молча стянула митенки.
– Спасибо.
– Недурно тебя выдрессировали, – сказала она обидным голосом. – «Спасибо», «Пожалуйста», «Будьте так любезны»... я думала, такие, как ты спят на дне реки и едят сырую рыбу.
– Я сплю в постели, – терпеливо объяснил Ньет. – Все меняется, Десире. Фолари учатся говорить «спасибо» и «пожалуйста», а человечьи дети не ценят свой удел и приманивают Полночь. Ты предпочла бы, чтобы я выпотрошил того парня?
По лестнице они спустились в полном молчании. Ньет натянул шерстяные митенки и ступени почти не жглись, он только изредка шипел, когда попадал пальцами по железу.
Потом он почуял, что его человек неподалеку – ровное, жаркое свечение, как от углей в камине.
– Господин Илен тут где-то. Тоже, наверное, от дождя прячется.
Десире отошла от лестницы, разглядывала его, то и дело отлепляя от лица намокшие прядки, и разговор поддерживать не собиралась. Ньет взял ее за руку и обвел глазами пустую площадь, соображая, куда идти.
– Он в «Рампе», там, где полосатый тент.
Парочка побрела в сторону ярко освещенного кафе, дождь поливал, Ньету текло за шиворот, пальцы Десире из холодных стали ледяными.
– Возьми меня под руку, чудище, – сказала она. – Пусть твой благодетель порадуется, какой ты...адаптированный.
– Не ругайся, – Ньет ухмыльнулся и зацепил тонкие пальчики себе за локоть.
***
Он выбрал столик на открытой веранде под тентом, откуда сквозь яблоневые ветви виднелся служебный вход – "подъезд № 6". Веранда по дождливой погоде была пуста, и это более чем устраивало его.
Асфальт зеркально блестел на проезжей части и на тротуаре, в нем отражались редкие прохожие под глянцевыми зонтиками и редкие машины, горбатые, лакированные дождем, в облаках водяной пыли. Ветер носил дождевые шквалы, стучал по матерчатой крыше, щелкал фестонами тента. Ряды пустых столиков, меж чугунных ножек намело лепестков, лепестки прилипли к влажному мрамору столешниц.
Он прислонил зонт-трость к соседнему стулу и сел. Из теплого кафе вышла официантка в крахмальном передничке и наколке.
– Я замерз, – сказал он ей. – Принесите что-нибудь горячего. И свежую газету, пожалуйста.
– Кофе, чай, лимонный поссет? Консоме с гренками? " Новости Катандераны", «Голос», "Светоч Дара"?
– Кофе и "Светоч", – заказал он наобум.
Снял черные очки и на мгновение прикрыл веки – пасмурный день ослепил отвыкшие от света глаза.
Из подъезда номер шесть вышла женщина под ручку с молодым человеком. Статная, высокая, привлекающая взор – танцовщица, подсказал первый взгляд.
Старуха – определил удивленный второй взгляд, но слово это не вязалось с очевидным. Ей много лет, но она не старуха.
Рядом шла девушка и держала над танцовщицей зонтик. И девушка, и молодой человек казались тенями рядом с ней. Ее усадили в длинную белую машину, погрузились сами и укатили.
Потом вышла Лара Край, в окружении, видимо, актеров. Они продолжали беседу на улице, спорили, толпились, размахивали руками. Над толпой расцвело несколько зонтов, кто-то натянул куртку на голову, но расходиться не спешили.
Один из актеров, тоже танцовщик – яркий, подвижный, как луч. Что-то говорит, но смотрит поверх голов, в сияющую даль, и сам будто вот-вот готов взлететь.
Звезда.
Хороший выбор, Лара.
– Ваш кофе и газета.
– Благодарю.
Он опустил голову, глядя как ловкие руки официантки расставляют на сыром мраморе белую чашечку с черным дымящимся напитком, молочник со сливками, блюдце с кубиками сахара. Кладут газету на край стола.
