Елена Клещенко - Северус Снейп и Отвратное зелье
— А…
— Нет. До свидания.
Это «нет» явно не означало «может быть». Я встала, подхватила свои манатки и вышла. В коридоре, по крайней мере, я смогу подумать о Снейпе все, что захочу.
Я побрела к лестнице, бормоча под нос по-русски: «И не поставлю, и не поставлю…» Жаль, не валяется на полу ни консервной банки, ни отрубленной куриной (или еще чьей-нибудь) головы, чтоб было что поддавать ногой. Английские чистота и порядок.
А вот фиг-то! Не будет того, чтобы Аська Хитрых так сразу сдалась. Я… я… Дамблдору пожалуюсь, вот что я сделаю.
Глава 6
Профан по всем остальным наукам, —
Ладно, я не о тех талантах.
К чему, к чему, а к дворцовым трюкам
Ты мог привыкнуть еще в инфантах…
Декан Флитвик сочувственно покивал и сказал мне пароль дамблдоровского кабинета. И когда я туда постучалась, ректор беседовал с толстой Долорес. На мое «простите, зайду попозже» тетка немедленно отозвалась: «Вы можете говорить при мне, милочка, я вам не помешаю».
Дамблдор все понял с полуслова. (Меня терзают смутные сомнения: здесь что, весь преподавательский состав владеет редким искусством легилименции?) Даже не дослушав, повернулся к Амбридж:
— Видите, дорогая, вот вам еще один пример. Министерство присылает в Хогвартс иностранных студентов с тем, чтобы мы определили уровень их подготовки и выставили соответствующие оценки. А когда наши педагоги делают все от них зависящее, их обвиняют в необъективности.
От такого афронта я обомлела. Да и от того, что Дамблдор, умный, симпатичный дед, вдруг заговорил на суконно-канцелярском английском. Амбридж заморгала жабьими глазами и защебетала:
— Дорогой профессор Дамблдор, я немножко не поняла: разве речь идет о необъективности? Девочку отправили на экзамен, хотя она не знала программы, и я как инспектор полагаю это недопустимым. Где вы учились, моя милая?.. В Дурмштранге? Ну вот, теперь нам все ясно, не так ли? Опять эти нелепые слухи… вы меня понимаете… будто бы некоторые тамошние преподаватели участвовали в этом вымышленном заговоре… В вашей школе, дорогой профессор, ведутся грязные игры, и бедная девочка из России едва не стала их жертвой. Напомните, кто это был, милочка? Снейп? А, да, какая я забывчивая, этот несчастный зельевар, который претендовал на…
Ох ты ж, лешево гнездо на семь яиц!.. Дура ты, Аська. Точнее, бездарь, которая отродясь не имела больше трояка по психологии и началам интриги, а тоже еще лезет во взрослые дела. Только когда старая ведьма произнесла «я как инспектор», до меня дошло. Поздно, зато все сразу. И почему эта подушка с оборочками сидит на ставке преподавателя ЗОТИ, хотя, видно же, боевой маг из нее, как… как из подушки с оборочками. И почему эту ставку не получил Снейп. И что минуту назад сделал Дамблдор.
Ну да. Фактически ректор меня выручил. Теперь Снейп точно примет у меня пересдачу. Теперь ему деться некуда, само Министерство попросит в приказном порядке… Ой лишенько, лучше бы я согласилась на «У»! И не только потому, что в этот раз он меня наверняка завалит. Стыд-то какой, Батюшки Светы, — переть на пару с чиновницей против коллеги!.. Ну когда, когда ты, пенек еловый, запомнишь, что нельзя трепаться с начальством о своих делах при посторонних? И что ж мне так не везет с этим зельеварением? С самого начала хочу как лучше, а получается… даже хуже, чем как всегда.
Я стояла перед ними красная как свекла, созерцая носки собственных кроссовок. Наконец Амбридж выдохлась и взглянула на Дамблдора. Тот сразу попросил меня подождать за дверью.
Да я подожду, легко. Мне и за дверью понятно, что они сделают: вызовут Снейпа по каминной связи и разъяснят ему про грязные игры и бедную девочку из России, будут обвинять леший знает в чем… Мерзко мне было, люди. Ох, мерзко. Как после полноценного предательства. Я даже сама себе удивилась: ведь только что, в подвале, ненавидела его… а теперь стыдно.
Дамблдор вышел один. Глянул благожелательно.
— Ну что же, Стэйси, я думаю, все улажено. Мисс Амбридж — не только профессор Хогвартса, но и штатный сотрудник Министерства магии, и она считает, что с вами поступили несправедливо. Она взяла на себя труд лично переговорить о вас с профессором Снейпом. Собственно, она уже сейчас с ним беседует.
— Большое спасибо, сэр, — сказала я и попыталась улыбнуться. Вышло не очень.
— Вас что-то тревожит? — тут же спросил он.
Ну как я объясню, что меня тревожит?! Пришла жаловаться, жалобу выслушали и оказали содействие, чего ж ты теперь страдаешь, загадочная славянская душа?.. Как я объясню, что рассчитывала на содействие самого Дамблдора, а не этой гангрены? Что мне не все равно, кто будет просить за меня профессора Снейпа? Есть в английском эквивалент понятия «западло»?
— Я… Нет, сэр, спасибо.
— А все же?
— Понимаете, сэр, я не думаю, что профессор Снейп занижал мне оценку из-за того, что я училась в Дурмштранге… То есть он не занижал, а мы просто не поняли друг друга… Я боюсь, профессор Амбридж… ну… тоже поняла неправильно…
Дамблдор слушал-слушал, как я леплю несуразицу, и вдруг тихо засмеялся.
— Дорогая Стэйси, такого случая я не припомню в стенах Хогвартса. Чтобы лицо, у которого Северус Снейп принимал экзамен, заступалось за него… нет, такого не бывало. Ну хорошо, я полагаю, мне стоит самому спуститься вниз и поговорить с ним. Если я пойду пешком, мисс Амбридж как раз успеет закончить свою… беседу — она отправилась к нему по каминной сети. Составите мне компанию?
— Да, конечно… Сэр, а как вы думаете, профессор Снейп сильно рассердился, что я не согласилась с его оценкой?
— Думаю, да. Но знаете, Стэйси… — ректор наклонился к моему уху и сообщил таинственным шепотом:
— Быть сильно рассерженным — это его нормальное состояние!
Несмотря на все свои расстроенные чувства, я хихикнула.
— Профессор Снейп с самого начала своей карьеры был весьма строг к ученикам. А еще он, к сожалению, злопамятен и мстителен, некоторые его педагогические приемы попросту жестоки — и тем не менее из нашей школы выходят хорошие зельевары. Немного, по нескольку человек с каждого выпуска, но — действительно хорошие.
— А остальные ненавидят зельеварение? — спросила я невинным тоном.
— Не то чтобы ненавидят, но… Стэйси, составление зелий — не мешок с галлеонами, чтобы все к нему стремились в мечтах. Называя вещи своими именами, это работа с ядами. В самом широком смысле этого слова, разумеется. Вы согласны со мной?
Леший бы забрал всех легилиментов.
— Да, сэр, по сути вы правы, — кротко согласилась я. Ректор промолчал в ответ.
