Екатерина Шашкова - Тропы Междумирья
А я всё смотрела и пыталась понять, сколько же ему лет. Слишком непосредственный для взрослого, и слишком усталый для подростка. Усталый не физически, а морально. Словно давно уже повидал на своём пути всё, что только можно, и теперь хочет одного — спокойствия. Странный парень!
— Олег, — внезапно произнёс он и сморгнул. Кажется, моя честная физиономия всё же перевесила весь груз его сомнений.
— Аика, — представилась я чужим именем.
— Это по — эльфийски значит 'смелая', да? — блеснул эрудицией маг.
— Не 'смелая', а 'дерзкая', — машинально поправила я. — И тогда должно быть не 'аика', а 'айка'. Чуствуешь разницу? Ударение смещается, и первая гласная длиннее…
Закончить лекцию по словообразованию мне не удалось — помешал истошный вопль, прокатившийся над лесом.
Сперва мне показалось, что кричала девушка, но Ксанка рта не открывала, а других барышень поблизости не наблюдалось. Да и откуда им здесь взяться?
Но не успела я задуматься над этим вопросом, как вопль повторился. Теперь я смогла разобрать, что голос орущего не столько женский, сколько просто высокий и звонкий.
— Хэйнар! — безошибочно определил лысый и, бросив недорезанную морковку, рванул на звук. Остальные побежали следом.
Поляна обезлюдела (вернее, обезэльфела), в считанные секунды. Только Файриан задержался, недоверчиво оглянувшись на пленных. Оставить нас одних он бы не рискнул, а выставлять в охрану было уже некого. И сам он остаться не мог — командир всё‑таки. И связать времени не было.
Помедлив, кано махнул рукой на все меры предосторожности, и бесцеремонно указал пальцем на меня и Ксанку:
— Вы, обе, за мной, и чтоб ни шага в сторону. И скажи этому… А, ладно, не говори, и так никуда не денется. Всё, пошли!
В конечном итоге мы, конечно, не пошли, а побежали.
Двигался эльф так легко, словно и не было только что многочасового марш — броска под полуденным солнышком. При этом он периодически забывал, что следом поспешаем мы, и небрежно отодвинутые в сторону ветки то и дело норовили садануть меня по лбу. Иногда я успевала прикрыться рукой, но чаще — просто пригибалась. И тогда Ксанка за спиной коротко взвизгивала, получив хлёсткий удар.
Хэйнар больше не кричал, и я невольно поймала себя на мысли, что волнуюсь за молодого остроухого. Что же с ним могло стрястись в двух шагах от основной стоянки? Ладно, пусть не в двух, а в двухстах, но дело это не меняло. Может, споткнулся и ногу сломал? Или встретился с каким‑нибудь хищником? За всё время пребывания в Вертском лесу мне ни разу не попадалось на глаза дикое зверьё, но точно знала, что волки и медведи здесь водятся. Пожалуй, встретиться с ними было бы не очень приятно.
А если кто‑то из них сейчас доедает Хэйнара, а другой уже принюхивается к беззащитному Олегу и оставленным без присмотра продуктам? Ужас какой!
Тут Файриан вдруг резко остановился, и я поняла, что мы прибыли.
Весь отряд собрался на берегу ручья. Точнее, почти на берегу, потому что от вожделенной воды нас отделяла широкая полоса высоченной, метра под два, крапивы. И в зарослях этой колючей пакости что‑то двигалось. Временами движение сопровождалось жалостливыми стонами и поскуливанием. Такие звуки мог бы издавать неупокоенный призрак, решивший настроить против себя всех обитателей родового замка. Или молодой растяпа — эльф, заплутавший в трёх соснах, и при этом нахватавший полные штаны колючек.
— Хэйнар, — гаркнул командир.
— Кано! — незамедлительно откликнулся из крапивника эльфик. — Ты где?
— Здесь. Иди на голос, проклятье великого рода. О, боги, ну за что мне всё это?
Боги на причитания Файриана традиционно не среагировали, зато из зарослей наконец‑то вывалился испуганный и почёсывающийся Хэйнар. Руки он прятал в длинных рукавах, нижняя половина лица скрывалась за поднятым воротником, а на голове эльфика красовался котелок, нахлобученный на манер шлема.
— Это что? — оторопело спросил кано, указывая на посудину.
— А это чтоб по ушам ветками не хлестало. А то оно иначе жгло очень.
— Нет, я имею ввиду, почему он пустой? — наконец‑то совладал с собой Файриан. — Тебя за водой посылали, или я чего‑то не понял?
— Так я и пошёл за водой. Только пришлось сквозь крапиву лезть, иначе же никак. А она колючая, зараза. И в глаза лезет. Ну, я зажмурился, и так пошёл. А потом у меня прямо из‑под ног что‑то как выскочит. Зверёк какой‑то, наверно. Я заорал от неожиданности, в сторону отпрыгнул. Тогда и с дороги сбился… Иду потом, иду — а крапива всё не кончается и не кончается. Тут я со страху второй раз и заорал. А потом и вы подоспели, — охотно объяснил Хэйнар. Командиру осталось только вздохнуть и развести руками. Что он и сделал. Но немедленно прибавил:
— А ну дуй обратно. И чтоб без воды я тебя не видел.
— Это мне опять туда лезть что ли? — паренёк часто — часто заморгал. — Да я и так уже весь чешусь.
— Ну и хорошо. Значит, хуже уже не будет. Вот и вперёд!
Эльфик нерешительно оглядел всех собравшихся, ожидаемой поддержки не нашёл, глубоко вздохнул и решительно шагнул в крапиву. Некоторое время из зарослей доносился только шелест стеблей и тихие причитания, потом послышался плеск воды и радостное 'Дошёл!'.
— Ну и слава тебе, лесная матерь, — в полголоса пробормотал Файриан. — Теперь главное, чтоб это чудо в перьях не утонуло.
— Оно не тонет, — не сдержался лысый. За что сразу же схлопотал осуждающий взгляд кано, — Да я не в том смысле имел в виду. А в том, что с такими растяпами, как правило, ничего и не случается. Дуракам везёт.
— Он, между прочим, плавать не умеет, — вспомнила я.
Командир удивлённо уставился на меня, потом перевёл взгляд на Ксанку. Кажется, он усиленно пытался вспомнить, как мы с сестрой здесь оказались. Однако недурно он испугался за эльфика, если даже такие вещи из головы вылетели.
Смирившись с нашим присутствием, Файриан наконец‑то обратил внимание, что вокруг стоит его отряд в полном составе. И удивлённо заморгал не хуже Хэйнара.
— Нилде, вы что творите, а? Лагерь на кого оставили? А вещи? А пленников? Ну‑ка быстро все марш отсюда. И этих двоих заберите.
Эльфы переглянулись, с улыбкой покосились в сторону злополучной крапивы, и нехотя потащились на родную полянку. Лысый кивнул мне и Ксанке, чтоб шли следом, и тоже поспешил вернуться к морковке. Он единственный при этом не выглядел разочарованным. Остальные же нет — нет, да и поглядывали назад, на оставшегося в одиночестве кано. Видать, жалели, что пропустят знаменательное зрелище, как их командир будет драть уши молодому раздолбаю.
— Набрал! Обратно иду! — звонко возвестил тем временем Хэйнар.
