Алина Лис - Изнанка гордыни
— Потаскуха, — выдыхает мне в лицо бывший поклонник.
— О, нет! Я — честная женщина. Вдова.
Он белеет от этого напоминания, что я принадлежала другому, и тогда я, наконец, пугаюсь. Но уже поздно.
Когда Уго хватает меня за плечи, пытаясь притянуть к себе, я сопротивляюсь, молча, но яростно. В голове одна-единственная глупая мысль — нельзя поднимать крик, не то опять пойдут слухи.
Он отвратителен! Запах лука и вина, жирные пятна на рубашке, выпирающая челюсть. Я никогда его не хотела. И никогда ничего ему не обещала.
Уго пытается засунуть мне в рот язык, и я впиваюсь в него зубами. Крик боли. Потом кто-то отлепляет и отшвыривает Риччи в сторону. Я стою, тяжело дыша, откидываю с лица разметавшиеся пряди. Во рту мерзкий привкус перегара и крови.
— Никогда не понимал насильников, — задумчиво говорит лорд Элвин, разминая костяшки пальцев. — Разве так сложно понравиться девушке, чтобы она сама подарила поцелуй?
Уго резко выпрямляется и бьет кулаком снизу вверх. Его порыв обрывается в десятке дюймов от лица мага, кулак словно сталкивается с невидимой стеной. Риччи вскрикивает от боли, а северянин с легкой улыбкой разводит руками.
— И снова в битве кулака и магии победа, остается за магией, — и, обращаясь уже ко мне. — С вами все в порядке, сеньорита?
Бывший поклонник переводит полный ненависти взгляд с меня на мага и обратно.
— Шлюха! — выплевывает он. — Не успела одного похоронить, уже с другим…
— Все хорошо. Спасибо за помощь. Сеньор Риччи уже уходит, — последнюю фразу я произношу самым жестким тоном, на который способна.
Грязные слова пачкают того, кто их произнес. Я не скажу этого вслух, но Уго не просто отвратителен, он жалок.
Так же жалок его вид. Одежда взъерошена, воротник порван, на лбу царапины от моих ногтей, один глаз медленно опухает. Он баюкает и прижимает к телу правую кисть, бормочет проклятья и медленно уходит по коридору.
Маг предлагает мне руку, не иначе, как ждет, что я повисну на нем. Из романов я знаю, что так полагается поступать спасенным девицам.
— Не нужно, мои покои совсем рядом.
— Не могу не проводить вас, сеньорита. У вас удивительный талант попадать в беду на ровном месте.
— Я бы и сама справилась!
— Неужели?
— Да! Уго не причинит мне вреда, — на самом деле я далеко в этом не уверена.
— А! Ссора разжигает чувства? — обманчиво кротким голосом спрашивает лорд Элвин. — Простите, я-то думал, что уже убил вашего любовника.
Я немею от возмущения, но тут северянин нагибается, чтобы подобрать случайно блеснувшую под ногами безделушку.
— Любопытно.
Серебряный кулон на оборванном кожаном шнурке странной формы — восемь стрел расходятся из рубиновой капли в центре.
— Похоже, это обронил ваш воздыхатель, — лицо мага мрачнеет. — Странные у него интересы. Знаете, что означает этот символ?
Я едва удостаиваю находку взглядом.
Как, как он посмел предположить, даже предположить, что Уго — мой любовник! Как посмел в лицо напомнить о своем преступлении?!
— Не знаю и не хочу знать. Оставьте меня в покое!
Ухожу.
Он не пытается догнать.
Элвин
Я почти забросил надоевший перевод и принялся за охоту. Подкараулить ее было непросто — большую часть времени девица проводила в своих покоях. На следующий день после нашей встречи в библиотеке я впервые увидел ее за ужином. К сожалению, появление затворницы мало чем помогло — девица сидела в другом конце стола, в окружении дуэний и нянек, ковыряла ножом тарелку, глаз не поднимала и в разговоры не вступала. И все же я неплохо выступил тем вечером, рассказав несколько смешных историй, за что был вознагражден парой коротких, любопытных взглядов из-под ресниц.
Позже мне удавалось, как будто случайно, столкнуться с ней в коридоре. Каждый раз она надевала надменное выражение лица и снисходительно кивала в ответ на вежливое приветствие.
Что же, ненависть — далеко не худшая основа для страсти. С равнодушием, а, тем паче, презрением работать куда сложнее. Мой образ уже занимал помыслы Франчески. Оставалось сыграть на нюансах.
Добродетельные кошечки обожают плохих парней. Особенно, если намекнуть им, что данный конкретный негодяй озлобился лишь в ответ на тяжелые испытания и жестокость мира, а в его бесприютной душе живет тоска по той Единственной, что сможет полюбить его и отогреть.
Не знаю, откуда женщины берут бредовые сказки о мерзавцах с золотым сердцем и почему верят в такую чушь, но проверено — работает.
Вечерами я развлекал герцогских приживалок прайденскими сплетнями и байками о магии. Противно вспомнить, но пару раз даже опустился до того, чтобы левитировать солонку над столом. Следствием стали вновь посыпавшиеся приглашения на званые обеды. На этих встречах я делал все, чтобы поддержать образ блестящего, слегка циничного аристократа, демонстрировал то хорошие манеры, то полное их отсутствие, интриговал восторженных девиц двусмысленными намеками.
Так прошло еще две недели. Перевод манускрипта почти не двигался, я тратил время на глупости, причем безрезультатно. По моим расчетам герцогской дочке давно пора было снова подойти ко мне с заверениями в искренней ненависти (на деле, конечно, такие заявления следует читать как “вы меня весьма заинтриговали, сеньор”), но Франческа медлила. Она все так же опускала глазки долу каждый вечер и не вступала в разговоры.
Зато я имел сомнительное удовольствие познакомиться с ее старшим братом. Тот оказался этакой миниатюрной и юной копией герцога. Чуть более серьезный и занудный, чем его папаша, но при этом куда менее внушительный. Если Умберто Рино хотелось сравнить с крупным псом бойцовской породы, то отпрыск тянул в лучшем случае на терьера. Мрачноватого и скучного, что терьерам не свойственно.
Он подошел ко мне в вечер того же дня, как вернулся в Рино.
— Надеюсь, вы человек чести, и вас нет смысла просить молчать про обстоятельства, сопутствующие этой истории? — сухо добавил он сразу после слов благодарности за возвращение блудной сестры.
Я с интересом выслушал эти слова и, особенно, тон, которым они были высказаны. И предположил, что мальчик ищет драки. Кто ищет, тот всегда найдет.
— Вы совершенно правы. — Он улыбнулся, и тогда я закончил фразу. — Нет смысла просить. Эти обстоятельства и так обсуждают на каждом углу. В подробностях.
Наследник Рино стиснул челюсти.
— Тогда я хотел бы поинтересоваться, откуда сплетникам известны эти подробности?
Нет, ну каков наглец! Наглец и дурак, раз делает гостю в лицо такие намеки.
