Александр Сапегин - Крылья за спиной
Узнав, Валетт обиделся, и ректору пришлось выставить немало отменного вина, чтобы тот мог залить обиду и простить наконец шутника. Потом он принял все как испытание. Ты ставишь ловушки, преграды, полные опасностей. Школяры в меру сил и способностей пытаются их преодолеть. Самые оригинальные решения студиозов по обезвреживанию опасностей Валетт брал на вооружение, чтобы на следующий год применить в своих прятках новые решения. Студиозусы обходили их, он менял стратегию, внося новые усовершенствования. Так молодые люди, сами того не зная, служили важному делу модернизации сторожевых магических контуров и систем, являясь при этом испытателями новых творений магов департамента Валетта. Такое вот, не задекларированное, сотрудничество.
Лирику в сторону.
— Валетт, чем порадуешь меня сегодня? — вместо приветствия спросил ректор. — Вижу, глазки блестят. Что-нибудь особо гадостное и приправленное невинной кровью девственниц?
— Здравствуй, Этран! — наедине они были на ты. — Сразу в карьер. Может, я тебя хочу поздравить с днем вступительных испытаний! Или тебя не устраивает такая версия?
— Валетт, ты ли это? Это же новая весенняя порция бездарных халявщиков на твою бедную голову! — поддел друга ректор.
— Не скажи! Знаешь, Этран, среди этой серой массы иногда попадаются такие самородки, что только диву даешься! Ночная гильдия нервно плачет в сторонке! И я радуюсь, что этих придурков интересует моя лысина, а не королевское казначейство!
— То-то в твоем департаменте половина лысоглядов работает! Сплошные проходимцы!
— А ты как хотел, кадры заранее подбираю. На живца ловлю!
Магистры рассмеялись. Тех, кто прошел «испытание лысиной», стали называть «проходимцами». Счастливчиков брали на карандаш и, если маг или магесса оправдывали ожидания, предлагали работу в департаменте наказующих или Тайной королевской канцелярии. Не давали погибнуть талантам. «Проходимцы» ловили «крыс».
— Посмеялись, хватит! Вываливай, Валетт!
— Пару часов назад мои контурники зарегистрировали мощный выплеск запретной магии у западных ворот города.
— И?
— Дежурная тройка провела проверку.
— И?
— Обнаружила отряд наемников-северян. Хирдманы клана Драконов.
— Это которых магистрат пригласил на охрану среднего городского периметра и школьной стены? Что говорят северяне?
— Говорят, устроили тренировку на мечах, размяться после верховой езды, все одно ждать, пока толпа у ворот поредеет, и нечаянно грохнули Амулет Грома.
— Никого не убило?
— Нет. Амулет, мол, был уже на последнем издыхании. Так, земельку попалило да силы с тренирующихся выпило.
— Что тебя не устроило?
— Несоответствие фона излучения маны из Амулета и перепаханных слоев астрала. Разный фон. Естественно, колдуны северян следы подчистили и запутали там, где не смогли убрать, но никакого криминала предъявить им мы не можем. Ничего они больше не видели, ничего не знают.
— Куда смотрит привратная стража!
— Привратники смотрят на кошели входящих в город, и на хирд северян им было насрать. Ведь те вместо денег могут и жалом пощекотать мздоимца.
Ректор задумался. В городском совете он играл одну из ведущих скрипок, как-никак Школа и студиозусы приносили драконью долю доходов и налогов в казну города, и пропустить в городе неофита запретной магии или незарегистрированного мага, работающего с астралом, значит потерять влияние в совете. Некоторые члены совета с удовольствием воспользуются ослаблением влияния Школы и постараются урвать свой кусок пирога.
— Что у тебя по принимаемым мерам? — спросил он Валетта.
— А что сегодня можно сделать? Взять на карандаш всех въехавших в город магов? Так сегодня приемный день…
— Хорошо! Валетт, организуй силами своих ребят тонкое сканирование уровней астрала. Попробует вылезти за предел, тут мы его по слепку ауры и выловим.
— Бесполезно, северяне следы по остаточному фону убрали! Слепок нам не собрать, у меня все, извини, много дел! — Валетт встал с удобного кожаного кресла.
— Держи меня на связи! — магистр-ректор облокотился на спинку стула. — Не было печали.
Ортен. Школьная площадь. Школа. Приемные испытания
Городские ворота остались за спиной вместе с шумом и гамом стремящихся попасть в город путников, его место занял шум и гам городских улиц. К удивлению Андрея, улицы Ортена были ровными и прямыми, радиально расходясь от городской ратуши в разные стороны. Город закладывался как учебный центр, и проектировщики отошли от старых стереотипов, сразу спланировав и заложив проспекты и аллеи, парки и сады.
Город располагался на трех широких скальных уступах, ступенями восходящих к плато Декхан. Через все три уступа низвергалась водопадами река Гремучка, начинавшая свой стремительный бег в Скалистых горах, пронзая все плато голубой жилой и впадая в Орть у широкой излучины, где отроги Нижних гор с их могучими лесами и непроходимыми дебрями плавно переходили в лесостепь. Орть, получившая свободу от горных теснин, разливала свое могучее тело на две лиги, питая своими водами широкие поля и сады, расположенные по берегам. Каналы, прорытые мастерами гномов, уносили питательную влагу могучей Орти еще на десятки лиг в глубь страны.
Внешние городские стены, которые только что миновал Андрей, когда-то ограждали Подол, выросший сейчас наполовину лиги от городских стен. Подол — рабочий квартал города, квартал, где селились мастеровые люди, место всех цехов и гильдий, никак не походил своим видом на фабричные городишки или мастеровые кварталы, виденные Андреем ранее. Стройными рядами вдоль проспектов стояли добротные, ухоженные каменные и кирпичные двух- и трехэтажные дома, крытые разноцветной черепицей и сверкающие до блеска натертыми флюгерами, возвышавшимися над крышами домов. Разноцветная окраска крыш создавала непередаваемый колорит праздника и легкости нижнего города — так официально называли Подол. Улицы вымощены пористым, плотно подогнанным булыжником. Через каждые пятьдесят саженей видны люки сливной и ливневой канализации. С Гремучки в нижний город протянуты три акведука, строители предусмотрели все.
Там, где городские стены спускались к речному берегу, начинались портовые сооружения, молами и пристанями уходящие на сотни саженей в глубь реки. Глубина успокоившейся Орти позволяла спокойно принимать у причалов речные суда и морские парусники, которые на пять сотен лиг поднимались вверх по реке от устья.
Даже у Западных ворот города можно было слышать шум торга, расположенного сразу за портовыми складами и сооружениями.
