Колдовской мир. Год Единорога - Нортон Андрэ

– «Говорят»? А кто говорит? Назовите мне хоть одно имя! Нет, права наша подруга. О Всадниках мы знаем лишь то, что донесла до нас молва. На деле же мы не видели от них никакого зла, напротив, они согласились отомстить за нас нашему врагу и заключить с нами договор. Скажите мне: чем вольный странник, черноволосый и одетый в серое, отличен от белокурого Всадника в алом плаще? Ведь внутри и того и другого течет красная кровь, а в телах из одной и той же плоти обитает душа, и оба они важны для земли, которая их носит. Так почему же Всадники должны быть от нас отличны и внушать нам ужас?

– Да потому, что они не люди! – воскликнула Алдит.

– Откуда ты это знаешь? Да, они наделены Силой, которой нет у нас, но разве таланты, присущие людям, каждый разделяет в равной мере? Положим, одна из нас вышивает столь искусно, что кажется, будто цветы на ее канве источают аромат, а птички вот-вот зальются трелями; другая, стоит ей тронуть струны лютни и запеть, способна погрузить нас в сладкие грезы или глубокую тоску. Есть великое множество талантов, о которых мы даже не слышали, но означает ли это, что тот, кто владеет ими, – не человек?

Верила Килдас сама в то, что говорила, или нет, но от ее слов всем нам стало немного легче.

– Госпожа Алдит, – вступила я в их разговор, – на вашем табарде я вижу саламандру, уютно свернувшуюся среди языков пламени. Скажите, вы видели подобное существо в природе? Или, быть может, для вас и вашего дома – а также его друзей и недругов – это изображение означает нечто большее, нежели обычную горящую в огне ящерку?

– Оно означает: «Мы можем оказаться в опасности, но нас не уничтожить», – последовал быстрый заученный ответ.

– Я также вижу здесь василиска, феникса, виверну… Должна ли я заключить, что все эти создания действительно существуют? Навряд ли. Скорее они несут в себе некое послание, идею, отразившую дух каждого из домов. И если это так, разумно предположить, что у тех, к кому мы идем, тоже есть особые символы, непонятные и пугающие для тех, кто в них не разбирается. Согласны?

Так я, воодушевившись речью Килдас, попыталась рассеять страх, сгустившийся в девичьих сердцах. Не думаю, однако, что я преуспела: свет в расселине по-прежнему не угасал, лорд Имгри со своими спутниками все не возвращался, и единственное, что оставалось этим бедным пташкам, – истязать себя мыслями и бояться еще больше.

Мы сидели на камнях вокруг костра, когда наконец вернулся один из спутников Имгри и сказал, что мы должны немедленно отправляться в Глотку ястреба. Взволнованные и испуганные, мы последовали его приказу.

Однако и там нас никто не встретил. В глубине расселины было раскинуто несколько шатров. Пол и скамьи в них были устланы звериными шкурами, а в самом большом стоял низкий длинный стол, заставленный яствами.

Мы расселись и принялись утолять голод. Хлеб с ягодами, копченое мясо, орехи в меду – наши гостеприимные хозяева устроили нам настоящий пир. Я завороженно пробежала пальцами по устилавшей скамью серебристой шкуре с темно-серыми пятнами: мех был нежен, точно шелк, наряд из такого с гордостью носила бы даже самая знатная дама.

Когда мы закончили трапезу, лорд Имгри, сидевший во главе стола, поднялся со своего места. Я вдруг почувствовала, как между нами и этим хмурым человеком выстраивается невидимая стена. Он покидает нас, мелькнула в моей голове мысль, но на сей раз она не вызвала страха, наоборот, я снова ощутила этот странный порыв – нужно куда-то бежать, что-то делать… Но куда и что – в этом я не отдавала себе отчета.

– Послушайте меня. – Голос его прозвучал слишком резко и мрачно, и все мы тут же притихли. – Завтра поутру вы услышите, как трубит горн. Это условный сигнал. Ступайте по тропе, что начинается от этого шатра, и придете к вашим мужьям…

– Но постойте… – запротестовала Солфинна. – Как же церемония, благословение Чашей и Пламенем…

Губы Имгри изогнулись в бледном подобии улыбки.

– Вы покинули мир, где чтут Чашу и Пламя, госпожа. Здесь царят другие обычаи, но брак, заключенный в соответствии с ними, столь же свят и нерушим. Итак… – Он умолк и посмотрел по очереди на каждую из нас, включая меня, впрочем на мне его взгляд остановился не дольше, чем на остальных. Потом поднял руку, в которой, отразив зеленоватый свет ламп, блеснул кубок. – Сейчас я говорю с вами как отец! Да будет благосклонна к вам судьба!

И, не дожидаясь ответа на свое отеческое благословение, лорд Имгри быстро удалился.

– Да будет так. – Я поднялась со своего места, и все двенадцать пар глаз с изумлением воззрились на меня. – Думаю, лорда Имгри мы больше не увидим.

– Так что же – нам идти к этим Всадникам в одиночку?.. – послышался чей-то ропот.

– В одиночку? – недоуменно переспросила я.

Тут мне на помощь поспешила Килдас:

– Что ты такое говоришь, глупышка? Нас тринадцать! К тому же оглянись – неужто ты считаешь, что нам оказали недостойный прием?

Она поднесла к лицу край покрывала из черного меха, в ворсинках которого, казалось, переливаются крошечные бриллианты.

Вопреки моим опасениям, брошенные на произвол судьбы невесты не взбунтовались. Поговорив немного, они начали готовиться ко сну, причем вели себя так, будто наутро их ожидала самая настоящая свадьба. Каждая была погружена в собственные мысли, и время от времени на лице то одной, то другой появлялась тень улыбки. Я же, накрывшись серебристым мехом, почти сразу погрузилась в сон.

Спала я крепко и проснулась лишь с первыми лучами солнца.

– Гиллан!

У входа в шатер стояла Килдас, и вид у нее был встревоженный.

– Взгляни на это.

Я нехотя покинула свое уютное меховое гнездышко и подошла к ней. Наши лошади исчезли, а второй шатер был пуст.

– Похоже, они испугались, что мы вздумаем бежать, – заметила я.

Килдас улыбнулась:

– Как по мне, то напрасно. А ты как думаешь, Гиллан?

Она была права: даже если бы мне посулили золотые горы за возвращение в Норстед, я и тогда не согласилась бы свернуть с избранного пути.

– Хорошо еще они не забрали с собой наши наряды, – Килдас кивнула на лежащие на земле свертки, – и нам не придется краснеть за себя перед нашими мужьями. Что ж, не будем терять время.

И, повернувшись к невестам, которые уже начали пробуждаться ото сна, воскликнула:

– Вставайте! Приветствуйте Единорога и принимайте его дары!

В пустом шатре для нас были приготовлены чаши из странного материала, с виду напоминающего рог, и кувшины с теплой ароматной водой. Мы умылись, затем разделили между собой содержимое свертков и переоделись, так что теперь каждая из нас, даже та, что покинула отчий дом в лохмотьях, выглядела как наследница знатного рода.

Мы с аппетитом позавтракали. Килдас предложила пригубить вина за удачу, и, едва мы поставили кубки на стол, вдалеке протрубил рог. Это не было сигналом к началу охоты, вовсе нет – скорее в нем слышалось дружеское приветствие и приглашение.

– Идем?

– Да, медлить нет нужды, – промолвила Килдас. – Пора нам встретиться с судьбой лицом к лицу.

Мы вышли из шатра – и очутились в облаке густого тумана. Весь мир скрылся за непроницаемой белой пеленой, лишь тропа по-прежнему была хорошо видна. Мы с Килдас пошли первыми, за нами, опустив вуали и придерживая юбки, чтобы они не подметали землю, поспешили остальные. Никто из нас уже не испытывал страха и сомнений.

Всего рог трубил три раза. Второй сигнал мы услышали, когда расселину за нашими спинами поглотил туман, а третий – когда тропа оборвалась. Но в это же мгновение белая завеса перед нами отступила, словно ее отдернула гигантская рука, и нашим взорам предстало удивительное зрелище. Перед нами расстилалась ярко-зеленая поляна, на дальнем ее краю рос кустарник, образуя стену с аркой, увешанную цветами – белыми и золотыми колокольчиками. От них исходил тонкий аромат свадебных венков.

Но самым поразительным было другое. Повсюду на земле лежали плащи, прекраснее которых никому из нас в жизни не доводилось видеть. Каждый был сшит из великолепной ткани и украшен изумительным, неповторимым узором и драгоценными камнями.