Анна Невер - Обжигающий след
Очнулась в звенящей тишине, даже не предполагая, сколько пролежала без сознания — минуту, час или больше. В воздухе висело облако пыли, на зубах скрипел песок. Тиса медленно поднялась. Удивительно, но ноги не дрожали. Не считая пощипывающего ушиба на голове, в целом она чувствовала себя хорошо. А вот шкалушу, похоже, смертельно не повезло: ниша, которая должна была служить ему защитой, оказалась доверху засыпана породой. Понимая, что парня уже нет в живых, Тиса все же кинулась к завалу.
— Шкалуш! — звала, не повышая голоса. В ответ — тишина. Почему-то мысль, что она даже не узнала имени незнакомца, заставила почувствовать себя несчастной. Тиса постаралась сдвинуть гранитную глыбу. Тщетно. После нескольких бесполезных, к тому же опасных попыток девушка отказалась от своих намерений. И физические, и душевные силы покинули ее. Упав на обломок скалы, девушка разревелась. По измазанным каменной пылью щекам пролегли дорожки слез. Как бы она ни хотела верить в обратное, но стоило смотреть правде в глаза: юноша мертв. Обвал, вызванный ее криком, унес жизнь человека.
Тиса не знала, сколько времени просидела у завала, прежде чем заставила себя двигаться. Она подползла к скалистому краю и оглядела откос, пытаясь определить, с какой стороны будет лучше слезать вниз. Склон ей не понравился. Показалось, что более удобен спуск с соседней площадки, куда и привела ее тропинка по-над отвесной стеной. Там, набросив на выступ-якорь веревку, Войнова сползла по ней на удобный валун, от которого почти благополучно добралась до подножия: лишь на «сыпухе» поскользнулась и проехалась на мягком месте до твердой земли, в клочья разодрав брюки и юбку и добавив себе новых ссадин.
Спустя три часа Тиса миновала развилку и свернула на дорогу к Увегу. Багровый закат подчеркнул черный абрис опушки и пролесков. Прохладный ветер освежал щеки и плечи. Устав телом и душой, Войнова уныло покачивалась в седле. Через полчаса езды за спиной послышался шум — вдалеке ехала карета, запряженная парой лошадей. Странным образом животные не поднимали пыли, но всадница этого не заметила. Не проявив ни малейшего любопытства, Тиса повела Ватрушку по обочине, чтобы не мешать проезду. И подосадовала, когда карета остановилась, поравнявшись с ней: сейчас ни с кем не хотелось общаться. Только мужичок на козлах собрался было что-то спросить, как из окна кареты высунулась пожилая дама в чепце и властным голосом вопросила:
— Э-э, милочка, мы верно едем к Увегу?
Она окинула девушку взглядом — от чумазого лица до пыльных разодранных брючин, видневшихся из-под юбки. Острый нос дамы поморщился, будто к нему поднесли тухлое яйцо.
— Да, — Тиса кивнула, собираясь двинуться дальше.
— Подождите, я не закончила! — воскликнула женщина. Она обернулась и укорила кого-то, сидящего рядом: — Вот куда ты меня везешь, Филипп?! Здесь совершенно не знают, что такое этикет. Никакого уважения. Как я и предполагала, это кошмарное место.
— Ма, не начинай, — ответил ей приятный баритон.
В сумраке кареты Тиса различила тонкий мужской профиль.
Острый нос дамы снова повернулся к Тисе.
— Скажите, милочка, сколько до Увега осталось? Я должна знать, как долго мне еще страдать от этой тряски.
— Полтора часа, никуда не сворачивая, и вы прибудете в Увег. Еще есть вопросы, сударыня?
Пожилая дама, сверкнув глазами, оставила девушку без ответа. Крикнула вознице:
— Трогай!
Карета тронулась. До Тисы долетели слова «невоспитанная» и «оборванка».
Добравшись до дома, девушка воспользовалась сумерками и прошмыгнула в свою комнату никем не замеченная.
Глава 4. Новобранец
Она плыла в тумане, качалась на его ватных волнах.
— Я прибыл на место, — чей-то далекий голос.
— Ты знаешь, что делать, — раздавшийся в ответ приказ словно толкнул ее. Волны тумана захлестали сильнее.
— Тотум слишком долго принадлежал одному хозяину… не забрать… владелец должен сам отдать его, затем уничтожь всех, кто прикасался к… — слова появлялись и пропадали, словно пузыри со дна омута.
Туман рассеивался медленно, ввергая ее в непроглядную тьму.
Камилла закончила размешивать тесто в круглобокой кастрюле. Пухлые руки ловко накрыли его льняным полотенцем и поставили греться на уступок печи. На обеденном столе стояла тарелка с яблочным вареньем для будущего пирога. В другой раз Тиса уже макнула бы в него палец и облизала, но сегодня ее ничто не радовало.
— Не знаю, какое тесто получится. Мука новая. А на Жнухову Горку приготовлю пирог с орехами, медом и облепихой. Мне Петровна рецепт дала. Пальчики оближете! Яшка мой на следующей неделе в станицу заступает на пятую сторожу, как ноги носить-то будет? Говорю, забегай ко мне на кухню, сынок. Что в солдатской столовой Жич кашеварит? У него не разъешься. А он мне: «Мать, не кудахчи. Я не голоден».
— Проголодается, сам прибежит, — хмуро ответила Тиса.
Сегодня она проспала до обеда. Полежав в лохани с ромашковым отваром, заметила, что от вчерашних царапин мало что осталось. О вчерашнем спуске по насыпи напоминали только небольшие синяки на ногах да шишка на макушке. Клеверный бальзам помог.
Камилла взглянула на девушку.
— Ты что-то бледная сегодня. Не заболела ли?
Та отрицательно махнула головой. Не рассказывать же, что вчера из-за ее крика погиб шкалуш, и теперь ей предстоит тяжелый разговор с отцом. Как бы там ни было, совесть на том настаивала: ну не могла Тиса утаить от отца гибель чужака в скалах. Она вздохнула, понимая, что последует за этим разговором. Батюшка снова поручит своим солдатам следить за ней. Конечно, отделаться от такой охраны легко, но все-таки не хотелось и дня таскать за собой этот хвост. Но это еще не все. Ночами опять нарисовались видения, и блокировать их стало намного сложнее. Сплошной бред, от которого просыпаешь в поту.
Камилла тронула бледный лоб хозяйки.
— Вроде не горячий… Я чай мятный заварила, налить тебе кружечку?
— Нет, спасибо, просто голова немного болит, — соврала Тиса.
— По мне, так голова всегда болит от голода, — стряпуха смахнула со стола остатки муки в ладонь.
Слушая кухарку вполуха, девушка повисла на локтях на подоконнике и рассеянно наблюдала за строем солдат, пересекающим двор, пока тот не скрылся за голубиной башней. Она скользнула взглядом ко внутренней проходной и заметила отца, разговаривающего с Витером и Кубачом. Они загораживали собой четвертого собеседника. Когда капитан сдвинулся на шаг, не поверила глазам: последним оказался не кто иной, как давеча усопший шкалуш.
— Живой! — радостно прошептала Тиса.
— Кто живой? — не поняла Камилла.
Но Войнова уже выскочила из кухни. Миновав коридор и узкую переднюю, вылетела на крыльцо и замерла у столба, подпирающего козырек, прислушалась.
— Говоришь, в Горной Рудне охранником работал? — спросил отец.
— Да, при кабачке, — кивнул шкалуш.
— Кабачок случайно не огородный был? — хохотнул Кубач.
— Никак нет, — промямлил паренек.
— Значит, опыт какой-то есть, — одобрительно кивнул отец. — Хорошо. Витер, возьмешь к себе мальца.
— Но капитан… — тот явно не впечатлился сомнительным приобретением.
Отец строго взглянул на подчиненного, а паренька похлопал по плечу.
— Только служить в пограничной страже — это тебе не двери кабака стеречь. Здесь, брат, родину защищать придется.
— Постараюсь не подвести! — проникновенно сказал шкалуш.
Командир кивнул, за хмурым видом чувствовалось его одобрение.
— Витер, распорядись по поводу белья, койки. Как обычно. И уж больно тощий… Скажи Жичу: две порции мальчишке давать в течение месяца.
— Думаешь, откормим, Лазар? — Кубач продолжал потешаться.
— Будет сделано, Лазар Митрич, — Витер хлопнул новобранца по второму плечу. Ноги паренька дрогнули. — Проявлю особую заботу.
— А вы, молодой человек, осваивайтесь, учитесь. Не посрамите свое училище. Успехов.
— Спасибо, — поблагодарил шкалуш.
Подождав, пока капитан и Кубач скроются из виду, Крохов повернулся к новобранцу.
— Значит так, салага. Запоминай. Сначала в баню. Затем в цирюльню, патлы состричь. Бабью красотульку с головы снять.
— Это обод чести, — гордо произнес горец. — У нас такие все мужчины носят.
— Будешь в Рудне — носи хоть юбку с панталонами. Здесь тебе пограничная часть, а не бордель. Я понятно выражаюсь? Не слышу ответа!
Шкалуш опустил голову.
— Так точно.
— А это что за нитки на шее?
— Оберег.
— Ну ладно. Баня за голубятней, как зайдешь — первая дверь налево, — старшина указал направление. — На складе у Шилыча получишь набор белья, сапоги, мыло…
— А оружие? — протянул шкалуш, поглядывая на боевую саблю в его ножнах.
