Олег Звездин - Аргирвита
— Всё ты знал, скотина! Денег хотел побольше выторговать! Ух! — черноплащник размахнулся мечом.
— Нет, нет, не надо! — загнусавил Бротник. — Я и вправду не знал! Иначе сразу бы сказал, сразу!
Вагбут опустил меч и заходил по комнате быстрыми шагами. Подумать только! Они были рядом, чуть ли не в его руках!
— Куда они пошли? — рычал черноплащник.
— В Кинёв они пошли, вдоль реки.
Бротник понял, что опасность для него миновала, и робко уселся на скамейку, отыскивая взглядом укатившуюся золотую монету.
— Если бы ни эта стрела, которая угодила мне в руку, мы появились бы здесь ещё днём, — негодовал Вагбут. — Ну ничего, в город они всё равно не пройдут, везде засады расставлены. Жаль только не я поймаю, за неё награда большая назначена. Сто золотых, целое состояние! — черноплащник всё ещё ходил по дому, бормоча себе под нос, и размахивая мечом. — Может, ещё успею догнать, ночью они не смогут быстро двигаться. Я сниму эту висюльку с её шеи, сниму!
Тафгур остановился, с лязгом вложил в ножны меч и открыл дверь:
— По коням все, живо! Выходим сейчас!
Вагбут вернулся к Бротнику и уселся рядом с ним на скамейку.
— Значит так, слушай меня! Ты сейчас же собираешься в дорогу и идёшь в Кинёв. Твоя задача — разузнать, где под стеной находится подземный ход. Мы знаем, что он существует, и не хотим зазря губить своих воинов, нам ещё нужны силы на Арадию. Найдёшь ход, получишь ещё пять, нет, десять золотых монет, понял?
Глаза Бротника загорелись. Десять золотых!
— Я отыщу, я найду этот ход, — быстро заговорил он. — Но только как же я сообщу об этом? Меня ведь тафгуры могут прибить по ошибке!
— Не прибьют, я позабочусь об этом. Выйдешь через подземелье и покажешь золотой, тебя отведут куда надо, понял?
— Понял, понял, — закивал головой Бротник. — А как же моё хозяйство, корова, гуси, куры?
— Ты что, одурел? — вскипятился черноплащник. — Скоро здесь будут наши тафгуры, и от твоих гусей и кур ничего не останется! Уходи скорее, а то и тебя прибьют, а ты нам нужен живой, целый и невредимый. Ты же очень ценный человек, — елейным голосом добавил он, — таких, как ты беречь надо.
— Ладно, ладно, я пойду, — испугался Бротник. — Вдруг и вправду какой-нибудь тафгур по башке мечом огреет и всё, поминай как звали.
— Вот то-то. А тебе уже есть что терять, правильно? У тебя уже два золотых. Ты сохранил его? — он взглянул на Бротника. — Конечно, сохранил, глупый вопрос я задал. А если подземный ход найдёшь, ещё десять прибавится. Да ты уже почти тугурийский богач!
Вагбут поднялся и шутя шлёпнул Бротника по плечу. Тот даже пригнулся от этого «Дружеского» жеста.
Черноплащник надел шлем, накинул плащ на плечи и направился к выходу.
— А как же гусь? — крикнул ему вдогонку Бротник, указывая на угощения.
— Можешь себе оставить, — не оглядываясь, бросил тафгур и вышел за дверь.
Бротник тотчас кинулся под кровать — золотая монета, упавшая со стола, закатилась именно туда. Стоя на коленях, он бережно, словно перед ним находилась величайшая ценность, взял её в руки, смахнул с неё пыль, положил в карман и вышел за порог.
Все тафгуры уже сидели по сёдлам и ожидали только приказа Вагбута. Он стоял на крыльце и командовал:
— Ты! — указал пальцем на черноплащника. — Берёшь с собой ещё двоих и отправляешься в наш лагерь. Скажешь, что арадийцы выслали в Кинёв отряд из трёх тысяч всадников. Ещё скажешь, что арадийский царский сынок уже был здесь, и что я пошёл за ним. Да, этих молокососов с собой забери.
Он указал рукой на повозку, в которой прижимались друг к другу десять маленьких донийских мальчиков. Они не плакали, они просто смотрели невинными взглядами на окружавших со всех сторон тафгуров. Вагбут влез на коня и ещё раз оглядел свой отряд.
— Вперёд! — рявкнул он.
Один за другим тафгуры растворились в ночной темноте. Бротник вошёл в избу и закрыл дверь на засов.
— Скоро у меня будет много денег, скоро. Я отыщу этот ход под Кинёвом, обязательно отыщу! — с жаром в голосе увещевал он себя. — Пусть погибнет весь город, пусть. Ведь я — камень, меня слезами не проймёшь. А про какую такую висюльку говорил Вагбут? — Бротник призадумался. — Наверное, она и есть самая ценность!
Вагбут пришпоривал своего коня. Он слушал топот копыт лошадей и звон бряцающего железа за своей спиной. Его беспощадный и безжалостный отряд был полон решимости догнать арадийцев.
«Они догонят, эти догонят, — думал он. — Как хищные звери будут преследовать свою добычу, пока не вонзят свои жаждущие крови клыки в тёплую мягкую плоть. А потом станут рвать, рвать, рвать на куски… А этого Бротника, после того как он найдёт ход под стеной, я сам лично придушу и заберу у него золотые. Но только после… Сейчас он нужен, пока ещё нужен. Идиот, думает, что ему все почести предоставят. Женщин ему подавай, десять золотых… Мразь. Сам придушу, только бы ход отыскал, и тогда его паршивая жизнь совсем ничего не будет стоить».
Луна во всём своём великолепии спешила за пятерыми всадниками, мчащимися вдоль реки, и освещала ночную степь. Яркие звёзды все как одна высыпали на небосвод, и ни одно, даже самое маленькое облачко не закрывало их от взора девочки в шлеме с развивающейся синей лентой.
Всадники уже несколько часов подряд продвигались в сторону Кинёва. Остановки делали очень редко, только для того, чтобы послушать, не идёт ли за ними погоня. Сейчас Тефан снова остановил отряд.
— Отдохнём немного.
«Очень кстати, пора бы уже», — подумала Арина.
Всадники спрыгнули с сёдел и теперь ходили вразвалочку возле уставших лошадей — разминали ноги. Арина прошла к реке и ополоснула лицо. Накопившаяся за ночь усталость начала спадать. Актана тоже умылась, и теперь они стояли рядом и смотрели на лунную дорожку, сверкающую на воде. Казалось, ступи сейчас на неё, и можно спокойно шагать по переливающим серебром волнам на другой берег.
— Какая тихая ночь, — тихо сказала Актана, не желая нарушать звенящую тишину.
— Красивая речка, правда? — в тон ей добавила Арина. — Никогда не думала, что обычное отражение света может выглядеть так прекрасно. Вообще-то я уже видела ночную реку, это когда мы на рыбалку ездили. Но почему-то я тогда не обратила внимания на лунный свет… Как давно это было… Даже не верится…
Тефан и арадийцы стояли на небольшом возвышении невдалеке от берега и прислушивались к ночным звукам степи. В округе висела тишина.
— Скоро уже светать начнёт, — негромко сказал дониец. — Если всё и дальше так пойдёт, то через час мы уже будем в Кинёве, под защи… — Тефан внезапно умолк и теперь пристально вглядывался в темноту. — Вы что-нибудь заметили?
