Вера Школьникова - Стрела на излете
И в маленькой комнате снова воцарилась тишина. Наконец, Лерик заговорил, медленно, тщательно обдумывая каждое слово:
- Вы старший дознаватель Хейнара, Реймон. Сколько лет вы искореняете скверну Ареда? Дольше, чем я живу на этом свете. Колдуны, чернокнижники, знахари, аредопоклонники и еретики - вы осудили и отправили на костер сотни, если не тысячи оступившихся. Но почему-то не заметили, как сами впали в тот самый грех, с которым боретесь. То, о чем вы меня просите - ересь, дознаватель!
- Бороться с Проклятым - ересь?! У вас странное представление о ереси и о грехе, Хранитель!
- Вы действительно не понимаете? Во всех священных книгах написано, черным по белому: Аред вернется, переполнит чашу терпения, будет побежден, низвергнут, а мир переродится согласно воле Творца! Люди не могут уничтожить Ареда, даже Семеро не смогли! Но последняя битва станет воистину последней. В обновленном мире не будет зла, греха, искажения. Вы же хотите запустить новый виток страдания! Пусть даже вам повезет, и вы сумеете остановить Ареда. Он затаится, на сто, тысячу, тысячу тысяч лет, не знаю, неважно! А мы останемся жить, как жили. Мы своими собственными руками лишим себя обновленного мира! Я не буду вам помогать. Если вы правы, то я хочу своими глазами увидеть неискаженный замысел Творца, узнать, что именно он приготовил людям, какими мы должны были быть, если бы не Аред.
Реймон не знал, что ответить, впервые за много лет у него пропал дар речи. Что за искаженный ум у этого молодого человека?! Как может борьба против Ареда нарушать волю Творца? Для религиозного диспута не было времени, и все же дознаватель не мог отступить так просто:
- Откуда вы знаете, какой должна быть Последняя Битва? Быть может она уже началась, здесь и сейчас, в тот самый миг, когда Тварь привела своего господина. Быть может, мы уже сражаемся в этой войне, сами того не зная? Подумайте как следует, на чьей стороне вы окажетесь, если не выполните мою просьбу. Творец даровал людям свободу выбора. Каждый человек вправе погубить свою собственную душу, но провести вечность посмертия зная, что послужили орудием Проклятого… вы действительно желаете себе такой судьбы?
- Аред не может победить. Он обречен на поражение и только гордыня не позволяет ему признать это. И та же самая гордыня мешает вам, дознаватель, остановиться и позволить свершиться воле Творца. Он создал небо и землю, Семерых и Восьмого, смертных и эльфов. Он не нуждается в нашей помощи, чтобы победить Ареда. А вам лучше подумать о своей душе, раз уж приближается конец света. Там, в посмертии, каждый отвечает за себя, - и Лерик распахнул перед Реймоном дверь.
***
- Забавно, - рассеянно произнес министр, перелистывая страницы. Впрочем, в его голосе не проскальзывало ни малейшего намека на веселье, - теперь я начинаю понимать, почему Леар Аэллин взял в ученики уличного мальчишку. Впрочем, он с тем же успехом мог быть отмечен Хейнаром, а не Аммертом - хороший законник способен убедить суд что черное - это запачканное белое, а белое - хорошо отмытое черное. Бороться против Ареда - ересь, потому что Аред не может победить. Почему бы вам, дознаватель, не довольствоваться этой кристально ясной логикой?
- Потому что это бред!
- Да, так можно далеко зайти - например, задуматься, для чего в таком случае нужны псы Хейнара, законы, карающие поклонение Темному, статут Саломэ Святой, давший полномочия вашему ордену? Можно ничего не делать, Аред обречен. Странно, что господин Хранитель не продвинулся дальше в своих рассуждениях: зачем жить, если мы все равно умрем.
- Мы теряем время! - Нетерпеливо оборвал настроившегося на философский лад министра Реймон, - вы обещали содействие! Или вы не в состоянии поставить на место одного мальчишку? В таком случае, господин Чанг, вам и впрямь пора на покой!
Министр сухо кивнул:
- Не беспокойтесь. Хранитель растолкует вашу орнийскую грамоту наилучшим образом.
***
В летнем дворце Лерик давал своему маленькому ученику поблажку - если принц успевал выполнить задание в утренние часы, Хранитель позволял ему искупаться в пруду, без назойливого присмотра слуг. Мальчик предпочитал заросший камышом и зелеными блюдцами кувшинок пруд мраморному бассейну с прозрачной ароматной водой в своих покоях. Там можно было нырять с головой, до самого дна, касаясь ладонями мягкого теплого ила, наблюдать за рыбками и ловить в кулак водомерок, что бегали по воде, забавно вскидывая тонкие ноги. Или набрать головастиков, завязать в носовой платок, а потом выпустить их за обеденным столом в чашу для омовения рук, и замирая от восторга слушать дамский визг.
А наплававшись до синевы, можно было развалиться на мягкой траве, все еще сочно-зеленой, несмотря на подкравшуюся осень, раскинуть руки и лежать, глядя в высокое небо, куполом накрывшее поляну, и верить, что лето никогда не кончится, что этот миг совершенного бытия - бесконечен, что эта трава, облака, земля, вода, и он сам - единое и нераздельное целое, навечно. И он пропускал сквозь пальцы травинки, проводил ногтями бороздки в черной жирной земле, и дышал, жадно, ненасытно, словно хотел запастись летом на долгие слякотные месяцы вперед. Ведь в глубине души он все равно знал, что зима наступит.
Обычно никто не нарушал их уединения. Лерик сидел на берегу, перелистывая книгу или просто дремал, в детстве ему слишком часто бывало холодно и мокро, чтобы добровольно лезть в воду. За принца он не боялся - мальчик хорошо плавал, но все же поглядывал время от времени, и возвращался к чтению. Появление Чанга нарушило идиллию. Для своего возраста и состояния здоровья министр при желании двигался на удивление бесшумно, Лерик заметил его только когда Чанг кашлянул у него за спиной:
- В таком пруду легко утонуть. На первый взгляд безопасно, но можно увязнуть в иле, запутаться в стеблях кувшинок, зацепиться за корягу…
- Вы не посмеете! Даже вы не посмеете! Он ведь успел нажаловаться, так? И вы поверили в эту чушь! И испугались. А у вас есть только один способ бороться со страхом - уничтожить то, что пугает!
- Я и не собираюсь, - Чанг посмотрел на мальчика. Арлан как раз доплыл до противоположного берега, и, наломав камышей, строил из стеблей шалаш, - я не меньше вашего желаю, чтобы принц вырос и стал королем вместо своего отца. И чем скорее, тем лучше.
- И вы не верите во весь этот религиозный бред с возвращением Ареда, Тварью и страшными пророчествами?
- Нет, почему же? Верю. Дознаватель Реймон привел весьма убедительные доводы, кроме того, у меня есть и другие источники сведений.
Лерик перестал чтобы-то ни было понимать и только смотрел на министра широко распахнутыми глазами:
