Лорел Гамильтон - Ласка сумрака
Карлик повернул свою слишком тяжелую голову, чтобы взглянуть на Китто.
– В последнюю нашу встречу ты казался мне маленьким. – Странно притягательные глаза пристально смотрели на гоблина. – Ты изменился, гоблин.
– Он – сидхе, – сказал Никка.
Букка вроде бы удивился, а потом рассмеялся.
– Подумать только, я столько веков боролся за чистоту нашей крови, препятствовал ее смешиванию с любой другой. Я когда-то считал тебя нечистым созданием, Никка.
Никка продолжал гладить его по руке.
– Это было очень давно, Букка.
– Я не позволил бы никому из чистокровных Букка-Ду смешаться с другими сидхе. А теперь все, что осталось от моей крови, – это такие, как ты, полукровки. – Он с видимым усилием повернул голову. – А все, что осталось от Букка-Гвизенов[19], – это ты, гоблин.
– Среди гоблинов есть и другие моей крови, Букка-Ду. И – видишь лунную кожу этих сидхе? Букка-Гвизены не забыты.
– Может, кожа и осталась, но не волосы и не глаза. Нет, гоблин, они ушли навсегда, и это моя вина. Я не позволял нашему народу соединиться с другими. Мы должны были оставаться скрытым народом и блюсти старый обычай. Сейчас старых обычаев не осталось, гоблин.
– Он – сидхе, – напомнил Дойл. – И признан таковым при Неблагом Дворе.
Букка невесело улыбнулся.
– Даже сейчас я думаю только о том, как низко пал Неблагой Двор, что принимает гоблинов в свои ряды. Даже умирая, даже увидев смерть последних из моего рода – я не могу счесть его сидхе. Не могу.
Он отнял свою руку у Никки и закрыл глаза, но было не похоже, что его клонило в сон, скорее, он просто не хотел нас видеть.
Детектив Люси все это время ждала с удивительным терпением.
– Может, кто-то объяснит мне, что происходит?
Дойл обменялся взглядами с Холодом и Рисом, но никто из них не произнес ни слова. Я пожала плечами:
– На меня смотреть нечего. Я почти в такой же растерянности, как и ты.
– И я тоже, – присоединился Гален. – Я опознал то ли корнский, то ли бретонский, но произношение для меня слишком архаическое.
– Корнский, – сказал Дойл. – Они говорили на корнском.
– Я считал, что в Корнуолле не было гоблинов, – удивился Гален. Китто отвернулся от постели и посмотрел на высокого рыцаря.
– Гоблины – не единый народ, не более, чем сидхе, которые только внешне разделены всего на два двора. Все мы когда-то были чем-то большим. Я – корнуэльский гоблин, потому что моя мать-сидхе была из Букка-Гвизенов, корнуэльских сидхе, до того, как была принята к Благому Двору. Когда она увидела, какой ребенок у нее родился, она знала, куда сложить свое бремя. Она оставила меня среди змей Корнуолла.
– Гнезда змей есть повсюду на Островах, – хрипло произнес Букка. – Даже в Ирландии, как бы ни хотелось последователям Патрика верить в обратное.
– Почти все гоблины теперь в Америке, – сказал Китто.
– Йе, – согласился Букка, – потому что ни одна другая страна их не потерпит.
– Йе, – кивнул Китто.
– О'кей, – сказала Люси. – Что бы у вас тут ни было – неделя воспоминаний, семейное собрание, – мне без разницы. Я хочу знать, как из этого Букки, который заявил, что его зовут Ник Основа – я проверила, между прочим, это персонаж из "Сна в летнюю ночь", очень мило, – так вот как из него едва не высосали досуха всю его жизнь?
– Букка! – тихо позвал Никка.
Карлик открыл глаза. Их переполняли такая усталость и боль, что я отвернулась. Словно заглянула в бездну, ведущую куда дальше, чем просто в забвение, куда хуже, чем просто в смерть.
Его акцент из-за эмоций стал сильнее.
– Я не могу умереть, ты ж понимаешь, Никка, не могу умереть. Я был королем своему народу и не могу даже истаять, как бывает с другими. Но я таю. – Он поднял болезненно тонкую руку. – Я таю вот так, словно какая-то гигантская рука выжимает из меня соки.
– Букка, пожалуйста, расскажи нам, как на тебя напали голодные призраки, – тихо попросил Никка.
– Когда эта плоть, за которую я все еще цепляюсь, истает – я стану одним из них. Я буду одним из Жаждущих.
– Нет, Букка.
Он выставил вперед эту тонкую-тонкую ручонку.
– Нет, Никка, именно это и случилось с другими сильными. Мы не можем умереть, но не можем и жить, и мы остаемся между этим и тем.
– Слишком хороши для ада, – сказал Дойл. – И слишком плохи для рая.
Букка посмотрел на него.
– Да.
– Мне очень нравится узнавать новое о культуре фейри, но давайте вернемся к нападению, – напомнила Люси. – Расскажите мне, как они напали на вас, мистер Основа, или мистер Букка, или как еще вас называть.
Он моргнул почти по-совиному.
– Они напали на меня при первом признаке моей слабости.
– Чуточку подробнее об этом можно? – попросила Люси, раскрывая блокнот, с ручкой наготове.
– Ты их поднял, – заявил Рис. Он впервые обернулся к Букке, в первый раз посмотрел на него с момента, как мы вошли в комнату.
– Йе, – подтвердил Букка.
– Зачем? – спросила я.
– Это входило в плату, которую с меня запросили, чтобы принять ко двору фейри.
Мы все замолчали. На секунду это показалось объяснением всему. Это сделала Андаис – или приказала это сделать. Вот почему никто не смог ее выследить. Вот почему никто из ее людей ничего об этом не знал. Она не вовлекала в это никого из своих людей.
– Кому ты должен был заплатить? – спросил Дойл.
Я удивленно посмотрела на него, чуть не сказав вслух: "Это и так ясно". Но тут Букка проговорил:
– Таранису, конечно.
Глава 40
Мы все повернулись к постели, как в замедленной съемке.
– Ты сказал – Таранису? – переспросила я.
– Ты оглохла, девочка?
– Нет, – сказала я, – просто удивилась.
Букка посмотрел на меня, нахмурившись.
– Почему?
Я оторопело моргнула.
– Я не знала, что Таранис – такой псих.
– Ну, так это не я здесь дурак.
– Она не видела Тараниса с тех пор, как была ребенком, – пояснил Дойл.
– Тогда прошу прощения. – Он обвел меня критическим взором. – Она похожа на благую сидхе.
Я не совсем поняла, как отреагировать на комплимент. С учетом обстоятельств я даже не была уверена, что это – комплимент.
Люси подошла к дальнему краю кровати.
– Вы утверждаете, что король Благого Двора приказал вам пробудить этих голодных призраков?
– Угу.
– С какой целью? – спросила она. Кажется, мы все сегодня задавали слишком много вопросов.
– Он хотел, чтобы они убили Мэви Рид.
Люси вытаращилась на него.
– Ну, я совсем запуталась. Почему король хочет смерти золотой богини Голливуда?
– Не знаю почему, – ответил Букка, – и не интересуюсь. Таранис обещал дать мне достаточно силы, чтобы восстановить то, что я потерял. Я в конце концов решился быть принятым к Благому Двору. Но он обещал это мне при условии, что Мэви умрет и что я смогу справиться с Жаждущими. Многие из них когда-то были моими друзьями. Я думал, они подобны мне и будут рады возможности вернуться, но они уже не Букки, не сидхе, даже не фейри. Они – мертвецы, мертвые чудовища. – Он закрыл глаза и глубоко вздохнул. – Стоило мне дрогнуть однажды, и они напали на меня, а теперь они едят – не для того, чтобы вернуться к себе прежним, а просто потому, что голодны. Они охотятся, как волки. Просто потому, что хотят есть. Если они поглотят достаточно жизней, чтобы стать чем-то похожим на сидхе, они будут так ужасны, что даже Неблагой Двор с ними нельзя будет сравнить.
