Вероника Иванова - Звенья одной цепи
И был бы счастлив.
До смерти.
Ну или, по крайней мере, до сумерек, подобравшихся к моему сознанию и телу совершенно незаметно. Неужели все это время я был на ногах? Похоже. Гудят и ноют. Зато привели меня туда, куда и следовало, пусть и не на первом же большом круге.
Трапезный зал гостевого дома был уже наполовину заполнен ожидающими ужина, но лица купцов заметно изменились по сравнению с прошлым вечером. Я подумал было, что зашел не туда, проходя к лестнице. Только Натти по-прежнему лежал на кровати, закрыв глаза. Правда, не спал, потому что спросил сразу, лишь я перешагнул порог:
– Как день прошел?
Я перебрал в памяти все события, так или иначе коснувшиеся меня, и честно сказал:
– Мимо.
Рыжий улыбнулся:
– Так бывает.
– Угу.
– Но оно и к лучшему, а?
Может быть, ты и прав. Вот только обидно, что все мои попытки действовать по собственной воле снова провалились, оставив в голове какую-то недоваренную кашу из обрывков мыслей.
– Ужинать будешь?
– Что-то не хочется.
Натти приоткрыл один глаз и, судя по тому, что ржавчина приобрела прежнюю яркость, можно было заключить: мой помощник чувствует себя вполне здоровым.
– Это еще почему?
– Да так. Нахлебался сегодня. На год вперед.
Рыжий хохотнул, садясь на постели:
– Ой, не зарекайся!
А чего я еще не видел? Демоны были. Прибоженные были. Теперь осталось только Дарохранителя живьем встретить. Правда, вряд ли он сможет меня чем-то удивить. Он-то всего лишь человек, пусть и вознесенный над всеми.
– Позволите войти? – робко осведомились из-за беспечно незакрытой мною двери.
Я обернулся, чтобы увидеть давешнего просителя об избавлении от похоти. Вот уж кого не ожидал снова приветствовать, так этого жадину.
– Зачем явились?
Он протиснулся между створкой и косяком, стараясь не касаться струганного дерева, бочком подобрался к столу и положил на самый краешек какой-то сверток.
– Что это?
– Как и договаривались. Все исполнено в точности.
Больше ничего спросить не удалось, потому что мужчина, боязливо оглядываясь, убрался обратно в коридор и засеменил вниз по лестнице. Я развернул холстину обертки и удивленно расширил глаза. Неужели здесь все цены на ближайшие торги? Быть того не может! Если только он не решил отомстить мне, подсунув неверные сведения. Проверить-то никак не получится. Сразу в печке сжечь, что ли?
Следующие шаги сопровождались шелестом пышных юбок. Сестра градодержателя не стала таиться, а распахнула дверь на всю ширину и вошла в комнату с видом полководца, сдающего свою армию неприятелю. На стол лег еще один сверток, намного более громоздкий, нежели предыдущий. Торжественно прозвучало:
– Ваша награда. – Не дав мне проронить ни слова, женщина повернулась и столь же гордо удалилась прочь.
Разворачивать новое подношение я уже не торопился. И потому, что знал, какие сведения в нем должны содержаться, и потому, что отчаянно не понимал происходящего.
– Они что, с ума все посходили?
– Почему ты так думаешь? – спросил рыжий.
– Она вполне могла бы не приходить. Меня собираются выдворить из города, так что какие могут оставаться между нами обязательства? Нужно было всего лишь подождать до утра и продолжать жить безмятежно.
Натти лукаво сощурился:
– Совесть ты в расчет не принимаешь?
– А что это такое?
Он расхохотался, хлопая ладонью по одеялу.
– Над чем смеетесь? Я тоже хочу, – заявила Марис, закрывая наконец-таки за собой многострадальную дверь. – И да, пока не забыла…
Она-он протянула мне сложенный пополам листок плотной бумаги:
– Это все, что я смогла устроить.
В середине затейливо выведенной узорной рамки красовались слова: «Податель сего отныне и вовеки наделяется правами жителя вольного города Грента, и права сии принимаются ко вниманию в любом пределе Логаренского Дарствия». Печать города и личная печать градодержателя, разумеется, присутствовали здесь же.
Я поднял на прибоженного ошеломленный взгляд, а Марис невинно улыбнулась:
– На будущее. Вдруг еще что приключится.
Помимо всего прочего, уравнивание в правах с жителем вольного города означало также и то, что в случае какого-либо происшествия по моей вине я теперь не подчинялся ни одному суду Логарена и подлежал возвращению в Грент. А вольные города, разумеется, своих не выдают.
– Вы понимаете, сколько стоит эта грамота?
– Представьте себе, понимаю. Но я и заплатила за нее не меньше.
– Заплатили?
Она-он мечтательно улыбнулась:
– Помните, мы говорили о том, что лучше: жить долго и несчастливо или сгореть, но в огне радости?
Звено шестое
Где-то…
Она была последней.
Из первых.
Очень на это надеюсь, потому что иначе о спокойной жизни не стоит даже мечтать.
Если бы кто-то услышал эти слова, решил бы, что я тронулся умом, ведь существование охотника на демонов само по себе исключает такие житейские радости, как благословенный покой. И все же без него не обойтись. Каждый день сидя как на иголках в ожидании новой вспышки, способной произойти в любом уголке страны, а то и прямо у тебя под носом, очень скоро теряешь верное ощущение мира. Да, не правильное, а именно верное, потому что, хотя поступки демонов и подчинены целому своду правил, составленному не хуже любого логаренского уложения, я не смогу победить, если не буду верить.
Во что? Думаю, даже Бож не знает. Это сидит где-то глубоко внутри, в костях и в ливере, и обычно хорошо укрыто от любых невзгод. Вот только чем дороже твое сокровище, тем тщательнее приходится его беречь. Приходится трястись над ним, прямо как дракону из детской сказки, и смотреть на каждого приближающегося к входу пещеры как на злейшего и опаснейшего врага. Нрав от этого не улучшается, а становиться нелюдимым нельзя: в конце концов, те, с кем мне суждено бороться, выбирают себе в союзники именно людей.
Эх, попробую поверить в то, что новых невоздержанных да-йинов в ближайшее время не появится, уж слишком много времени прошло с ночи Сева. А если так все и обстоит на самом деле, значит, пора приступить к самому долгому и скучному, зато привычному занятию. Ожиданию, обстоятельства которого приятны тем, что ждать нужно не робких и потому иной раз трудноразличимых попыток, а тщательно рассчитанных действий. Они ведь непременно проявят себя, те, кто уже давно обосновался в крепостях человеческих тел: старые демоны, пришедшие в наш мир еще задолго до моего рождения. Наставник говорил, что они всегда так поступают. Почему? Потому, что даже демон не может жить в одиночестве.
Бывает ли между ними любовь? Никто не знает, а сами да-йины никогда не признаются. Но что-то вроде соперничества имеется, и вот как раз его легче всего углядеть и почувствовать. Рано или поздно начнется сколачивание армий, призванных захватить мир людей. Ну или не дать своему приятелю-противнику получить слишком много могущества. А где взять рекрутов? Только из новичков, впервые оказавшихся здесь, потому что все ветераны давным-давно выбрали свою сторону, и со времен последней Ночи синих звезд сохранялось очередное великими трудами установленное равновесие.
