Александр Иванов - Игрушки Анкалимы
"Так вот, что у меня, оказывается, затекло, — с облегчением подумал он, спустя некоторое время. — Воистину душа у человека находится под мочевым пузырём — как оправишься, на душе легче становится".
Он бесконечно долго стоял вплотную у ванны, глядя почему‑то в потолок, на точечные источники освещения, и всё пытался по своим ощущениям определить, сколько же времени прошло с момента его выпадения из телепатической сети. Ни черта не определил. Зато ещё раз чётко и ярко прокрутил в оживающей памяти последние моменты своего пребывания на Острове. И снова услышал отчаянный крик Куба. И снова ощутил свою беспомощность и жгучую боль в мозгу.
"Что‑то случилось с Кубом. Что‑то очень серьёзное. Похоже на то, что он погиб. Меня бы не выкинуло с Острова, если бы Куб остался жив, потому что он держал сеть. Этот идиот Базука, всё‑таки попал в меня. Столько раз он стрелял мимо, но в этот раз ему повезло, и он попал. Наверное, он сейчас очень рад. А Куб, наверное, мёртв. — И у него опять навернулись слёзы. — И, надо же, как это больно, когда тебя, таким вот наглым образом, насильно вырывают из телепатической сети. Такое чувство, словно стеганули жгучей крапивой прямо по оголённому мозгу. Вот дрянь какая. Куб мёртв. А остальные? Что с ними? Какие повреждения его дрону нанесла эта базуковская пуля. А может, и не мёртв Куб, а тоже только оглушен и потому оборвал связь? С чего это я вообще решил, что он мёртв? Чего это я тут расстонался‑то? Может, всё ещё не так уж и страшно?"
— Дрон! Куб!
Тишина. Мёртвая тишина.
— Куб! Тор! Шарик! Есть кто‑нибудь в сети? Дайте знак! Дроны, чего молчите? Не молчите, дроны… Пожалуйста, не молчите…
Собственный голос вывел его из ступора. Он тяжело вздохнул, заправился, сполоснул руки, закрыл воду и вышел из ванны.
"Интересно, — подумал он, чтобы хоть что‑то подумать, — что правильнее называть "дроном"? Все называют дистанционно управляемого робота в целом — "дрон". А ведь это просто шасси. Корпус, механика. С другой стороны, дрон — это кристалл, который является, по существу, очень мощным автономным процессором, с внутренней памятью, независимым источником питания и интерфейсом связи с устройством управления всего модуля. Через который он и управляет всеми узлами робота. С другой стороны на кристалл дрона выходит процессор связи, через который дроном управляет человек. Процессор связи замкнут так же и на устройство управления, что позволяет управлять роботом напрямую, хоть и не так эффективно".
"Таким образом, — упорно думал Алекс, уставившись в стену напротив выхода из ванны невидящим взглядом, — "дроном" надо называть именно кристалл дрона, а не дрона целиком, потому, что целиком это будет робот или управляемый модуль, которым управляет дрон. Который кристалл… Параллелепипед… Куб… Шарик, Тор. Где же сейчас они, и что с ними? Надо срочно выходить на Остров. Рейнджеры должны были, так или иначе, доставить всех в Карчму".
И он пошел на кухню. Механически взял из холодильника банку с квасом. Открыл её и, не отрываясь, выпил почти всю. Шипящий, прохладный квас взбодрил его, и на душе полегчало ещё. Поставил недопитую банку на кухонный стол и подошел к окну.
За окном из низких лохматых, с чёрными разводами, серых туч, сыпала мелкая морось, едва — едва вышедшая из состояния тумана. Некоторое время он тупо смотрел на мокрый двор, с мокро блестящими автомобилями на стоянках, затем зябко передёрнул плечами, повернулся и отправился к компьютеру. В голове уже не было боли. Такое чувство, что там вообще ничего не было — ни боли, ни мыслей, ни телепатической сети, ни чего‑то другого. Пустышка. Банка с консервированными мозгами — человеческий кристалл дрона. Хлипкая суспензия.
В своей комнате он едва не наступил на интерфейсный обруч, поднял его, надел, и плюхнулся в кресло. Нацепил сенсорные перчатки и разбудил дремлющий комп. И глядя в оживший экран, определил, наконец, сколько сейчас времени. Ого. Оказалось, что он валялся в дурмане более двух часов. Фигасе — удар по мозгам! Выходит связь в телепатической сети не является безопасной, раз нештатный обрыв обернулся таким сильным обмороком. Да — а-а… Нелегко быть первопроходцем.
Некоторое время он сидел без движений, пытаясь осмыслить своё положение в статусе первопроходца. Ничего толком осмыслить не сумел, однако ощутил острое разочарование от столь неромантического состояния. Как‑то первопроходцы виделись ему по — другому.
"Ладно, "первопроходец", пошли на Остров. Там меня должны уже ждать. Наверняка рейнджеры не тащили моего дрона в Карчму пешком. Наверняка вертолётом его давно забросили к Карчмарю. Наверняка он уже занимается им. И наверняка ругает меня, на чём свет стоит, за такое плохое отношение к сбережению вверенной техники. И давно уже меня ждёт…"
Он секунду поколебался ещё, затем набрал имя и пароль, для соединения с "лизардом".
Получив по сети дронов сигнал пробуждения, дремлющий в позе покоя "лизард" встрепенулся, запустил маршевый двигатель, раскрутил гироскопы, подключил силовые цепи и начал инициирующую проверку всех систем в ожидании соединения с хозяином. Рядом с ним у входа в Мастерскую Карчмы, аккуратно подобрав под себя ноги и еле слышно посапывая таймером, дремал крутой боевой дрон Педро. В помещении царили тишина и полумрак — лампы и автомобильные фары не горели, индикаторы на стендах настройки и ремонта не мерцали, не тикал и не жужжал ни один механизм. Лишь слабо светилась над входной дверью лампочка дежурного контура. Зато снаружи, со стороны кузни доносились размеренные и звонкие, сдвоенные удары молота — хозяин трудился на улице под навесом.
Когда процесс слияния успешно завершился и далёкий мир Острова дронов обрёл реальность, Алекс сделал несколько разминочных движений для проверки модуля и своего контроля над ним. И тут же обнаружил, что ощущает себя очень странно, словно его резко ограничили в движениях и чувствах. Словно надели протезы на здоровые руки и ноги, несуразные линзы налепили на глаза, а в уши воткнули никчёмные ватные пробки.
"Что за хрень, — удивился он. — Шутки Карчмаря, что ли? Зачем?"
И с горечью понял вдруг, что никто над ним не шутит и не прикалывается, а бедный "лизард" его тут совершенно не причём, что он в полном порядке и все системы в норме и работают прекрасно. А причём тут он сам, "человек Алекс". Это он, попробовав сенсорную мощь телепатической сети, когда полностью сливаешься с роботом, а не просто "дёргаешь джойстик", вдруг лишился всего этого в одночасье. Словно вольную птицу заперли в тесной кабине фанерного самолётика.
Да — а… К хорошему привыкаешь быстро. Как легко и свободно он себя чувствовал при телепатической связи с Кубом. И как неуютно сейчас. А может, всё это из‑за того, что голова ещё не полностью восстановилась, после психического удара? И в мозгу ощущается постоянное жжение, словно горит свежесодранный участок кожи на теле? Может этот, "содранный" участок сознания и не даёт ему как следует слиться с дроном сейчас? Может, нужно подождать, пока он "заветрится" и заживёт? Но ждать‑то как раз ещё более невыносимо.
