Сергей Садов - Князь Вольдемар Старинов. Книга вторая. Чужая война
— Придется привыкать к этому, даже если охоту не любишь, иначе приобретешь кучу проблем на пустом месте. Я и сам не люблю это дело, но все равно приходится участвовать.
Они отъехали в сторону и расположились на берегу реки. Слуги подали овощи, хлеб, сыр и вино.
— А мясом нас наши охотники сейчас снабдят, — сказал герцог. Отрезал кусок сыра, хлеба, соорудил себе бутерброд и с аппетитом откусил. — Милорд, все-таки скажите, почему вы считаете, что ваше изучение законов как-то поможет разобраться с мятежом? Те из благородных, кто отказался выступить против короля, уже и так пришли к нам, а те, кто поддержал герцога, вряд ли его бросят.
— А я и не на них делаю ставку. — Володя устроился на траве поудобнее. — Кроме благородных, в герцогстве проживают ремесленники, купцы, крестьяне. Нельзя воевать без денег и не имея надежного тыла. Понимаете, к чему я? А что нужно обычным людям? Стабильность. Люди будут терпеть самые суровые законы, если они будут действовать для всех и применяться без исключений. Человек, который предложит четкие и ясные правила будущих отношений, получит очень большую поддержку населения.
Герцог задумался. Задумался крепко и основательно. Даже про вино забыл.
— Что значит применяться без исключений?
— Это значит не выходить за рамки тех соглашений, которые есть, даже если очень хочется что-то нарушить. Некие добровольные обязательства, которые берут на себя обе стороны.
— И ты согласишься вот так уменьшить свою власть?
— По большому счету людям нужно только одно — чтобы власти вмешивались в их жизнь как можно меньше. Именно это я и планирую сделать. Поймите, ваше сиятельство, это не уход в сторону, как кажется. Я не собираюсь пускать все на самотек и оставлю себе столько прав, сколько нужно для возможного влияния на ситуацию. Тут и право вето на городских собраниях, и верховная судебная власть остается за мной, хотя мелкие вопросы могут решать и без моего вмешательства. Ну и само собой, военные дела остаются за мной. В любом случае общий координатор нужен будет всем. Я взял за основу то, что существует у меня дома. В основном опирался на магдебургское право и соглашения Ганзейского союза. И получился судебник — свод законов по уголовному и гражданскому праву, а также законы вольных городов, их права и обязанности. У вас, насколько я понял, каждый вольный город получает те права, которые сумел выторговать у феодала.
— Что-то я все равно не понимаю, каким образом это тебе поможет… Хотя… Да нет… Но… — Герцог целиком ушел в свои мысли. — Вот что, ты мне этот свой судебник потом дашь. Очень хочется ознакомиться с ним.
— А смысл? Это же только черновик. Основа, которая потом будет дополнена. Я же не знаю всех ваших законов и правил. Вдруг что-то впишу, что противоречит какому- то древнему указу первого короля?
— Ага! Значит, ты себе все-таки оставляешь лазейку для изменения неугодных правил.
— Любые законы не могут быть статичны. Но о какой стабильности можно говорить, если кто-то может произвольно изменить правила? Тут главное определить механизм изменения этих правил. Он тоже должен быть для всех понятным и прозрачным.
— Я обдумаю твою идею. Кажется, тут с ходу не разобраться.
— Просто представьте игру, в которую играет несколько человек. Правила, пусть даже несправедливые, должны быть общими для всех. Даже при полной несправедливости в сторону одного, игру все равно можно еще как-то выиграть. А вот в игру, где правила произвольно меняются в процессе по чьей-то воле, играть невозможно в принципе. Никто и не будет. Можно заставить силой за отсутствием альтернативы, но любой моментально уйдет играть туда, где есть четкие правила, какими бы несправедливыми они ни были.
— Что ж… Весьма любопытно. Весьма… Ты заставил меня задуматься… Это ты сам придумал?
— Нет. Это рекомендации по действию в условиях неопределенных взаимоотношений.
— Раз твои учителя давали такие советы, значит, ваша страна уже проходила через такие неопределенные отношения.
Володя прикусил язык, но поздно. Расслабился — и герцог все-таки сумел, проведя с ним доверительную беседу, выудить полезную для себя информацию. К каким выводам он придет, основываясь на ней, непонятно, но… Потеря инициативы в разговоре всегда плохо. Но раз уж сказал… слово не воробей…
— Это опыт многих. Всегда полезно учиться на чужих ошибках, а не расшибать лоб на своих.
— Собственные ошибки лучше запоминаются, — усмехнулся герцог.
— О да. Но чужие безопаснее для собственного лба. у нас говорят, что мудрый учится на чужих ошибках, умный на своих, а дурак повторяет их из раза в раз.
— Да ты просто кладезь мудрых мыслей. Весьма любопытно… Но поговорим о другом. Два дня назад от короля пришло письмо, в котором он требует моего скорейшего прибытия в столицу. Потом, как я понимаю, мы отправимся навстречу Эриху. Откровенно говоря, я считаю, что пока все идет в нашу пользу. Эрих застрял в осаде, наши отряды небольшие и потому проявляют осторожность, действуя только на коммуникациях родезцев. Я боюсь, что стоит его величеству снова появиться в войсках, и даже мне не удастся сдержать его воинственный пыл — он наверняка вознамерится немедленно ринуться в битву. Благо и советчики найдутся. Из-за этого я и медлю, тяну с отъездом. Написал, что неотложные дела вынуждают меня задержаться в Тортоне для прояснения ситуации.
— Полагаете, что недавнее поражение ничему Артона… простите, его величество не научило?
— Научило, раз все же уехал из армии. Очевидно, понимает, что без сдерживающей силы, способной дать отпор излишне горячим головам в его окружении, он не выдержит и снова ринется в бой. Очень горячий молодой человек. Весь в отца в молодости. Полагаю, из него получится хороший король, если он научится укрощать свой нрав. Уже, надо признать, делает успехи. Тем не менее надолго я все равно не смогу здесь задержаться. Еще максимум дней пять. Милорд, когда в столицу прибудете вы? Хорошо бы, если вы тоже не задержитесь — будет повод удержать короля подальше от армии еще некоторое время.
— Мне надо еще хотя бы две недели для прояснения всех вопросов. У меня по-прежнему мало данных.
— Хорошо. Пять дней, пока я здесь, и две недели после моего отъезда. Через двадцать дней, начиная с этого, я жду тебя в столице.
Это уже был прямой приказ, хотя Володя пока еще не подчинялся герцогу, поскольку не приносил присягу. Тем не менее спорить было глупо, и мальчик согласно кивнул.
Постепенно, по крохам, Володя собирал сведения о будущем театре военных действий и о характере своего противника.
