Наталья Болдырева - Ключ
Он просидел так на ступенях, подперев одной рукой щеку, а другой — поглаживая перышки сидящей на колене птички, пока не вбежал, отдуваясь, мокрый как мышь и явно встревоженный Ветошник. Юродивый встал, посадил птицу на плечо, пока Ветошник, согнувшись и хватаясь за бока, пытался отдышаться.
— Сет… Где Сет? — Он, наконец, поднял голову.
— Он спит, — ответил Юродивый, понимая, что сбываются худшие его опасения. — Это правда? Он сказал правду?
— Да, — выдохнул Ветошник. — Деверь кумы моей тетки служит на Клыках. Они поднимут цепи, перекрывающие вход в гавань, чтобы не выпустить корабли. Никто не уйдет из города. Свояченица же обстирывает казармы. Так вот, в дружине брешут, будто жалованье урежут вдвое, а простолюдины не смогут больше получать офицерских чинов и званий. Поговаривают, будто на Западе сыскался незаконнорожденный сын старого короля, его на трон и посадят. Дружина вроде как войдет во дворец и никто не выйдет оттуда, пока дело не решится ко всеобщему удовольствию и согласию. А если кто из гвардейцев откажется присягнуть новому королю, так тех столкнут со стены, и вся недолга.
— Сын Августа? Кто таков?
— Никто не знает. Что скажешь?
— Что скажу? — Юродивый поджал губы. — Скажу, что других наследников кроме Ллерия, Орланда и Брониславы у Августа не было и нет. Вы можете посеять смуту в городе, и наверняка неплохо поживитесь, мародерствуя, да только на долго ли хватит вам краденого добра, и как скоро придут сюда, по вашу душу?
— Сю-у-уда?
— Разве плохо тебе живется здесь, Ветошник?
— Ну-у-у! Мне-то, может, и хорошо… Только каждый слыхал, об чем говорил Сет, всякий знает, на чьей стороне правда. — Ветошник распрямлялся постепенно, и в глазах загорались злые искорки. — Что мне сказать своим людям? Чтоб и дальше, как тараканы, сидели по своим щелям, не смея носа наружу высунуть? Хватит!
— Зачем сидеть? — спокойно ответил Юродивый. — Защитите короля. Неужели Ллерий не будет вам благодарен?
— Ты смеешься! — Ветошник хмыкнул. — Что мы против вооруженных дружинников?
— Значит, ты скорей пойдешь резать безоружных горожан? Свояченицу? Деверя кумы твоей тетки?
— Ах, вот оно, значит, как, да? — Отступив на шаг, Ветошник подбоченился, тряхнул кудлатой головой. — Ты мне зубы не заговаривай и роднею не попрекай. Своих, известно, никто не бросит. А то, что мы гнием тут заживо? За это кто отвечать станет?
— И кто? — Юродивый прищурился, и птичка на плече склонила голову.
— Кто надо… тот и ответит.
Ветошник поднялся по ступенькам, прошел мимо, задев плечом.
— А если в город придут черные? — крикнул Юродивый вслед. — Бронислава едва не убила свою мать, а Ллерия вы ей, значит, сами преподнесете? На блюдечке да с поклонами? — Ветошник замер, но не обернулся. — Слушай, и не говори потом, что я не предупреждал тебя!
— Говорят, Бронислава не пересекала границы.
— Тогда почему Мадра переполнена черными рясами?
— Кто сказал тебе это? — Он, наконец, посмотрел на него. Пытливо, внимательно.
Юродивый прикрыл глаза, борясь с искушением солгать.
— Сет, — наконец выдохнул он.
— Сет? — Ветошник тихонько рассмеялся. — Вот с ним-то я и стану разговаривать. Переступив порожек, он скрылся в сумраке длинного коридора.
Юродивый задержался чуть, разрываясь между желанием предупредить Марка и страхом пропустить возвращение Топи. Наконец, скрипнув зубами, он поспешил догнать Ветошника. Тот отдернул уже занавешивавшую ход в простенок тряпицу.
Его дочь спала, улыбаясь, обеими руками обхватив ладонь Сета, а ворон, сторожа их сон, ходил по столу всё так же.
— Гляди-ка! — воскликнул Ветошник и в два шага подошел к птице. — Кольцо! — Он протянул руку, когда клюв, окованный сталью, пробил его ладонь.
Крик разбудил девушку. Она вскочила было на помощь отцу, но Сет почуял движение, дернул её на себя, заставив упасть. Приподнялся на узкой, короткой постели.
— Что за ор? — спросил он, протирая воспаленные глаза.
— Прости меня! Прости меня, Мастер! — ползал в ногах Ветошник. — Кольцо, я хотел взять твоё кольцо!
— Моё кольцо? — переспросил Сет.
— Птица принесла тебе кольцо, Мастер, — ответила из-под руки девушка. — Железное кольцо с тремя монетами.
— Вот как? — Сет потянулся, и ворон позволил расстегнуть, снять с себя серебряную цепочку. — Я не Мастер. — Покрутив простое железное колечко, рассмотрев рисунок, выбитый на внутренней его стороне, Сет одел его на палец, — но если Мастер послал его мне… я не стану отказываться. Еды! — бросил он, поднимаясь. Застегнул цепочку на шее ворона. — Встань, не путайся тут под ногами! — он пнул Ветошника под дых, и тот, заскулив, поднялся.
Девушка юркнула с постели за занавеску. Сет взял кувшин с отбитым носом и пил жадно через край, обливаясь. Потом вылил остаток на голову, встряхнулся, провел ладонью по лицу, снимая сон.
— Ну что? — Присел на бочонок, служивший табуретом, тяжело оперся на стол. Ворон прыжком переместился на плечо. Впился стальными когтями в плоть так, что Сет невольно поморщился. — Теперь-то ты веришь мне?
— Верю, верю, — мелко закивал Ветошник. — Свояченица моя казармы обстирывает…
— Без тебя знаю, — отмахнулся Сет. — Будешь делать, что я скажу?
— Буду! — выдохнул Ветошник, впившись взглядом в тусклое колечко на среднем пальце Сета.
— Хорошо. Тогда слушай сюда, приятель.
Когда щелкнул ключ в замке, Ведьма вздрогнула. Дрова в камине прогорели, и рубиновые угольки бросали алые отсветы на черный мраморный пол. Иногда затухшее было пламя поднималось слабенькой волной, пробегало, взволновав сумрак шахматной комнаты, и вновь гасло, поглощенное тьмой.
Вздохнув, Ведьма чуть подтянула плед к плечам, закрывая зябнущие руки, откинула голову на спинку. За окном сгустилась уже непроглядная ночь.
Немало прошло времени прежде чем Изот заметил отдернутые шторы. Его взгляд, скользил, скучая, по украшенному лепниной потолку — казначей бубнил что-то, делая пометки на листах, а Марк просто сидел, подперев голову кулаком и глядя прямо на Ллерия. Вазочка со сладостями покоилась у того на коленях, забытая. Пальцы вяло подергивались, пока король описывал ход празднеств, поясняя значение и смысл каждой церемонии.
— Да. Так…. Теперь ярусы. На ярусах я хочу пару купцов, и представителей гильдий. Не всех конечно же! Не всех, ни в коем случае… Ну, Ювелиры. Может быть… ткачи. Кто-нибудь… поприличнее.
— И по-бога-а-аче, — стило чиркнуло по листу.
Ллерий покосился на домового. Согласился неохотно:
