Мария Гинзбург - Черный ангел
Лот смотрел на костер и думал о том, что предки Карла тоже поднимались в небо по алым ступеням огня. Способ погребения, который применили к Шмеллингу, для Карла был лишен того смысла, который в него вкладывали русские. Наоборот, Шмеллинг наверняка был бы доволен, что с его телом поступили именно так. Лот задумчиво посмотрел в сторону невидимого в ночи замка-моста. «Неужели только мне одному кажется странным, что люди Карла не заступились за него, не вышли забрать его тело?», подумал Лот. Но эта мысль тут же исчезла, как будто кто-то стёр ее мокрой тряпкой. Тачстоун вернулся к своим проблемам.
Ведь рядом со Шмеллингом на погребальном костре возлежала и Брюн…
Лот тряхнул головой, отгоняя невеселые мысли.
Отец Анатолий и Крэк давно покинули трибуну. Лот хорошо видел их обоих в отсветах костра. Любопытная толпа обступила их. Джонс, не чинясь, рассказывал про свой подвиг. Отец Анатолий, стоявший рядом с ним, отхлебывал что-то мутное из бутылки, которую тоже держал в руках. Настоятель уже перешел на напитки более крепкие, чем медовуха.
Лот не нашел брата рядом с ними и забеспокоился. Раздались шаги. Лот обернулся и увидел Ирвинга.
— А ты что к нам не идешь? — спросил тот. — Так весело! Сейчас музыку наладят, танцы будут.
— Староват я уже для танцев, — спокойно ответил Лот. — Да и пары у меня нет.
— Ах да, Брюн… — Ирвинг невольно перевел взгляд на костер.
Он похлопал Лота по плечу и сказал сочувствующе, но и с воодушевлением:
— Ты правильно поступил. Так ее, изменщицу! И всех их так!
Лот посмотрел на Ирвинга глубоким взглядом.
— Я убил ее не потому, что она мне изменила, — ответил он. — А потому, что Брюн вместе с Карлом превратилась в жестокого демона и стала опасна для людей. Если бы не это, ну… пусть бы она была счастлива.
— Ты слишком добрый, брат, — покачал головой Ирвинг.
Лот пожал плечами:
— Ну вот какой есть.
Раздался громкий треск. Настил, на котором лежали пожираемые пламенем тела, прогорел окончательно и провалился внутрь костра. В небо взметнулся сноп искр. На лицах столпившихся у костра людей заплясали причудливые блики. Почтенные горожане на миг превратились в уродливых гномов и гоблинов.
Марго хотела постелить Кати в гостиной. Но девушка недвусмысленно дала понять, что будет спать хоть на полу, но рядом с Дашей. Джотфрид оставил ребенка в надежных руках. Тогда Марго без всякого энтузиазма предложила перенести для гостьи раскладное кресло. Пожилой женщине не очень-то хотелось тащить тяжеленное кресло, царапая краску на полу. Эрик не мог им помочь. С час назад муж выскочил из кухни, где смотрел вечерние новости, как ошпаренный. Эрик покинул дом, крикнув, что скоро вернется.
Кати сказала: «Конечно», и в следующий миг разобранное кресло появилось в углу детской. Это было именно их кресло. Марго видела глубокую царапину на ножке, которую прогрызла Неждана, когда ей было десять месяцев. Марго принесла белье. Кати любезно сказала, что дальше они справятся сами. Сомневаться в этом было глупо. Марго покинула детскую.
У нее чуть кружилась голова и подрагивали колени.
В один день обрести сына — и неизбывную вину перед ним — да еще к тому же такую шуструю невестку, было многовато. А как Кати умела обращаться с детьми! Марго не сомневалась, что Даше пришлось многое пережить в последнее время. Девочку, судя по всему, похоронили заживо. И для взрослого очнуться в гробу было бы шоком, что уж говорить о ребенке! Когда Даша появилась в доме Небесновых, она была молчалива, и вид у нее был пришибленный. Марго ушла готовить обед, а Кати осталась с ней. Она о чем-то ласково разговаривала с девочкой. Марго разрешила им взять старые игрушки Нежданы. Про себя она радовалась, что дочь вместе с группой из лицея уехала на три дня в Валдай на пленэр. Кати и Даша играли. Вскоре из детской послышался тихий, робкий смех. Теперь он сменился ровным сопением.
Марго направилась в спальню, досадуя, что муж еще не вернулся. В темном холле ей послышалось какое-то движение. Какой-то скрип, натужное пыхтение и шорохи.
— Эрик? — спросила она, остановившись на верху лестницы.
— Да, это я, — ответил муж.
Марго спустилась и обнаружила Эрика. Он сидел в кресле с импульсной винтовкой в руках. Энергетическая спираль чуть лиловела во тьме. Муж всегда держал оружие заряженным. Кресло же он перетащил в центр холла. Именно этот шум и привлек внимание Марго.
«Эрик поставил кресло так, чтобы держать под прицелом дверь», вдруг поняла она.
Марго опустилась на резную лавочку у стены. Рядом, на подоконнике, стояли горшки с геранью. Цветы мощно пахли в темноте.
— Господи, что случилось? Кого ты ждешь? — спросила Марго.
— Нашего сына, — ответил Эрик.
Как и Марго, он не мог так сразу привыкнуть к новому имени сына, которое было, несомненно, жаргонной кличкой. Значение слова «crack» было известно каждому, кто прожил в Штатах больше года. А Эрик и Марго провели там гораздо большую часть жизни. И «лучший, превосходный» было всего лишь одним из многочисленных оттенков смысла, которые американцы вкладывали в это словечко. Называть вслух Джотфрида его настоящим именем Эрик считал рискованным, поскольку оно было очень редким.
— Это какой-то ужас, — продолжал Эрик. — Меньше ста лет назад эти люди, русские — первые среди землян, между прочим — вышли в космос. А теперь они сжигают на кострах ведьм и книги… Я еще успел поработать на Большом Адронном Коллайдере. А мой сын — охотник на вампиров.
— Но Крэк же вроде хотел помочь Брюн и Карлу, — пробормотала Марго.
— Он их предал, — жестко ответил Эрик. — Я сам видел изуродованные тела Карла и Брюн на костре. Он отрубил им головы.
— Но… про Шмеллинга говорят, что он… — колеблясь, начала Марго.
— Шмеллинг — мутант, — перебил жену Эрик. — Его ДНК была повреждена «лестницей в небо». Я недавно проводил тесты. И выяснилось, что изменения генома Карла продолжаются. Да, возможно, Шмеллинг приобрел какие-то способности и не может ими управлять. Ты должна помнить дело Эйхманна. Ты ведь даже нашего сына назвала в его честь. Наверное, Карлу можно было помочь. Я сохранил доклад Винченцо. Тогда они сумели справиться с нестабильностью генома. Но Карл отказался обследоваться. А его же не заставишь…
— Да уж конечно, заставь его поди, — подавленно согласилась Марго. — А подруга Карла, жена Лота? Ведь Брюн летала в гробу?
— Настоятель Деревяницкого монастыря ненавидел всю семью Суетина, — поморщился Эрик. — Он лишь воспользовался случаем, чтобы окончательно расправиться с беззащитной женщиной. И Карл, и Брюн — жертвы мракобесия, невежества и непомерных амбиций. Как Суетин, так и Шмеллинг со своей независимостью были как кость в горле у Анатолия. Ведь этот пронырливый церковник старается прибрать к рукам всех сколько нибудь значимых людей в области. Он и ко мне подкатывал.
