Сергей Костин - Пепел Ара-Лима.
Горгоний, исследовав внутренности, а в особенности глаза и мозг караванного мастера, со всей возможной поспешностью отправил многочисленных гонцов во все стороны света к членам совета Избранных с требованием немедленно собраться на единое собрание.
Выбрасывая остатки мозгов Марнолия в бездонный колодец, маг думал о том, что увиденного им достаточно, чтобы с уверенностью заявить — Крестоносцы нарушили Договор. И теперь, после многих веков ожидания, Избранные, наконец, могут незамедлительно выступить против Крестоносцев, используя все доступные средства этого и того мира.
ХХХХХ
Вторую неделю баталийский легрион под командованием легона Тория Самийского бездействовал под отвесными стенами горной крепости. Недосягаемость ее стен без специальных приспособлений, постоянный дождь, отсутствие провианта и абсолютная невозможность разжечь костры и хоть как-то согреть недовольных солдат, вынуждали легона Тория по-новому взглянуть на маленькую войну.
Каждое утро этот смелый и, в общем-то, талантливый военачальник, обходил лагерь, утопающий в грязи. И с каждым днем настроение его неимоверно портилось.
Разведчики, посланные навстречу к обозу с требованием ускорить его продвижение, вернулись с дурными новостями. Обоза нет и не будут. Слухи по лагерю разносятся скоро. И уже через час после прибытия изможденных гонцов каждый легронер знал, что не стоит ждать ни палаток, ни еды, ни даже осадных орудий, без которых их пребывание в дождливой долине превращается в пустую трату времени.
Торий видел, как с каждым часом ухудшается настроение его людей. Если в первые дни большинство из них были полны решимости, то сейчас, по прошествии двух недель вынужденного голода и бездействия, среди солдат явственно чувствовалось недовольство. Никто еще не роптал в открытую, но Торий каждую минуту ожидал, как забурлит неуправляемая, и что самое тревожное, вооруженная толпа голодных людей. И тогда не поможет ни его легонский жезл, ни верные телохранители. Сомнут, разорвут на части. И тогда уже не видать милости Императора.
Этот военный поход был самым ужасным из всех, в которых доводилось принимать участие легону. За две недели никто из его людей не видел ни одного горняка. Ни одна стрела и ни одно копье не грозило легронерам империи. Первая радость от обнаружения горной крепости сменилась тревогой. Горная крепость была настолько неприступна, что Торий, взявший осадой немало хорошо укрепленных городов, даже не решился что-либо предпринять. Отвесные стены, столь гладкие, что по ним невозможно вскарабкаться, ни одной тропинки, по которым можно послать в горы отряды. И даже ни одного входа в подземные катакомбы горняков. Все засыпано, завалено, спрятано.
Как только стало известно, что обоз, пойманный в ловушку, разбит, легронеры стали копать в земле норы, пытаясь таким образом укрыться от не перестающего дождя. Но большинство из этих человеческих нор или обваливались, или затоплялись грунтовыми водами. Только те счастливчики, кто сумел отыскать среди разрушенных деревенских домов укромные уголки, хоть как-то спасались от воды.
Продовольствия катастрофически не хватало. Жалкие запасы, которые были при каждом солдате, закончились через шесть дней. Отыскать что-либо в оставленных деревнях долины не представлялось возможным. Посланные фуражиры вернулись ни с чем. Голодные легронеры бродили по сырой долине, стараясь подстрелить птицу или поймать хоть какого-то зверька.
Окончательно настроение Тория испортилось, когда ему доложили, что солдаты, не найдя пригодных к использованию колодцев, стали брать питьевую воду из озера, что расположилось в самом центре дождливой долины. Все они, выпив озерной воды, заболели странной веселой болезнью. То тут, то там было видно, как по лагерю бегают совершенно счастливые голые люди. Торий поспешил выставить вокруг озера охрану, но даже это не спасало от эпидемии. С каждым днем веселящихся солдат становилось все больше и больше. По слухам, озерная вода полностью избавляла людей от голода и жажды, но разжижала их мозги, делая солдат неспособными держать оружие.
— Господин, — перед Торием замер солдат. — Советники просят вас незамедлительно явится в штаб.
— Что еще? — Легон, наблюдающий, как два солдата дерутся из-за найденной крысы, недовольно повернулся к посыльному.
— Я не знаю причины, господин, но очевидно что-то случилось. Когда я получал приказ разыскать вас, советники показались мне обеспокоенными.
Торий отпустил легронера и, с трудом вытаскивая ноги из размешанной в жижу сотнями сапог земли, поспешил в палатку, где находились советники.
Еще не доходя до нее, услышал он, как изнутри доносится шум спора. Не стараясь понять его суть, Торий откинул полог и зашел внутрь. Скинул тяжелый от воды плащ, передал слуге шлем, и покосился на сложенный из камней круг для костра, в котором чуть заметно тлели несколько с трудом добытых на равнине щепок.
— Вы звали меня?
Советники, среди которых были весьма уважаемые в военном деле люди, замолчали, дожидаясь, пока легон усядется на невысокий стул.
— У нас плохие новости, господин легон.
— Это для меня не новость, — Торий устало вздохнул. — В последние дни я только и слышу, как все ужасно и отвратительно.
— Мы приняли решение немедленно уйти из зеленой долины.
Торий закрыл глаза.
Он был слишком осторожным человеком и дальновидным военачальником, чтобы самому предложить этот выход. Он понимал, что его легрион проиграл эту войну даже не встретившись с противником. Он не сможет захватить горный замок, не сможет разгромить армию горняков. Дорога одна — возвращаться, пока не поздно. Но предложить этот выход самому, значит стать при возвращении собакой, на которой рассерженный Император испробует свои плети. Но теперь, когда предложение поступило от военных советников, можно успокоиться.
Каждому из этих толстых боровов есть что терять. Богатые имения, сотни скотов, красивые наложницы, сундуки с золотом. Кому это все достанется, если погибнут они здесь, под дождем, без славы и чести?
— Почему вы так считаете?
Главный советник Пациний пригладил окладистую бороду, выступил вперед остальных:
— С каждым днем боеспособность наших солдата падает. Мы скоро не сможем управлять ими. У нас нет еды, нет воды. Говорить о том, что армия варваров вот-вот спуститься из своих убежищ просто смешно.
Торий кивнул, принуждая Пациния продолжать.
— Мы также считаем, что горняки сражаются с нами не силой оружия, а силой магии. Подтверждение тому этот соленый дождь, отравленная вода в озере, гибель нашего обоза. При таких условиях армия Кэтера не имеет никакой возможности далее вести военные действия против жителей горной страны.
