Антон Карелин - Книга Холмов
Разъяренный Убой перевел глаза на Анну и сказал:
— Убью.
Он медленно двинулся вперед, поднимая гудящий, объятый бордовыми искрами меч. А Дмитриус не мог даже выстрелить ему в спину, одна рука деформирована, вторая сжимает молот, упершийся в землю, чтобы не упасть. Гремлины высунулись из броневагона и, увидев, что страшный бородач, звеня кольчугой и пластинчатым доспехом поверх нее, уходит — тихонько бросились чинить хозяина.
Злюка тем временем повалила Кела, внезапно проткнув мечом одежду и синий плащ у него прямо под мышкой. Клинок вошел в зазор между двумя камнями, и Кел оказался на половину длины меча пришпилен к дороге. Он начал дергаться, но выдернуть вбитый в твердую землю клинок одной ослабевшей рукой крайне сложно, а вылезти из своей одежды просто невозможно.
Вскочив, мечница побежала к лежащей лицом вниз светлокосой. Анне и самой хотелось знать, жива та или нет, но времени смотреть не было, двухметровый главарь тут же бросился вперед, гораздо быстрее, чем шел — хотел ошеломить внезапностью атаки.
Ошеломить Анну скоростью крайне сложно, Лисы нечасто встречали кого-то быстрее нее. Уйдя с линии атаки в последний момент, черноволосая пнула здоровяка в защищенный кольчугой и поддоспешником зад. Пнула от бессилия, только это она и могла сделать, входить с ним в клинч было слишком опасно, даже со спины, ведь врежет, не оборачиваясь, и убьет с одного удара.
И точно, бородатый с разворота рубанул мечом, но кто бы сомневался, что он так сделает, Анна уже отскочила.
— Жива! — крикнула мечница.
— Ко мне, — буркнул Убой.
Ситуация сразу стала очень неприятной.
Гремлины лихорадочно чинят Дмитриуса, их бормотание и цепкие лапки сращивают металл на плече и на колене, сталь стонет и скрежещет. До остальных пробоин и вмятин сейчас дела нет, лишь бы Стальной побыстрее мог встать и вернуться в бой.
Кел слабо трепыхается, пытаясь вылезти самым простым способом: порезав проткнутую мечом одежду этим же самым клинком. Потому что выдрать его из твердой и сухой земли у обтянутых кожей рук попросту не хватает силы.
Дик завис где-то справа, Алейна занята чем-то слева, Винсент пытается призвать хоть какую-то тень, но, видимо, безуспешно.
А Мечница и Убой заходят к воительнице с боков, отрезая пути к бегству.
«Решили напугать? Не страшно!» сказало лицо черноволосой, злая улыбка изогнула ее губы. Воин должен драться не только кулаками, парировать удары не только щитом. Воля и вера, ухмылка в нужный момент работают не слабее. «Вас двое? Не боюсь».
И разумеется, Анна не ждала, пока сомкнется капкан. А бросилась на мечницу, зная, что у нее три секунды, пока двухметровый бородач преодолеет разделявшие их шесть или семь метров, и нанесет в спину если не убийственный, то калечащий удар.
Злюка была готова, и встретила ее, ударив мечом вперед. Чтобы Анна собственным весом и напором пропорола как минимум бок. Но черноволосая приняла удар на левую латную перчатку, отводя его, меч со звоном отскочил от опаленной стали, не оставив даже царапины. Все-таки сила у некрасивой девки была не та, совсем не так. Оказавшись практически вплотную со Злюкой, которая еще только замахивалась, Анна врезала ей в лицо, та поплыла и начала заваливаться назад, второй удар, мечницу опрокинуло, и она жестко свалилась на мощеный тракт. Свалилась всем телом, и, уже плохо соображая, махнула мечом по ноге черноволосой, но вышло косо и слабо. Пинок ногой в голову, и мечница отрубилась. Вот так, быстро и просто, с трех ударов. Даже тренированной и крепкой, мужеподобной бабе сложно противопоставить что-то настоящей силе удара… которой Анна обладает по воле богов или по прихоти судьбы.
Но пришло время испытать такое же превосходство врага теперь уже на себе. Анна перекатилась в сторону, уходя от тяжелого Убой-меча, но все-таки не успела, лезвие врезалось в ускользающую спину, легко вспороло хлипкий доспех девушки, удар опалил лопатку, и жгучая боль дернула отдачей в ребра и мышцы руки. Правая рука сразу ослабла, чертов мародер проделал с ней примерно то же самое, что серый воин с Неженкой!
Она еще вскакивала, а он уже бил снова, Анна едва отогнулась от меча, миг позже, и он воткнулся бы ей в грудь, а так лишь чиркнул по плечу острием. Хотя у этого полуторника еще и острие заточенное! На плече красовалась широкая царапина.
Убой реально пугал. Двухметровый, в тяжелой кольчуге до колен и в пластинчатом нагруднике поверх нее, в открытом, но мощном шлеме, в кольчужных штанах со стальными поножами и плотных кольчужных перчатках — весь звенящий, с кольцами в бороде, тяжелый — он умудрялся двигаться быстро, бить скупо и точно.
Рраз, еще рраз, Анна едва успевала отскакивать, он не давал ни доли секунды передышки, девушка не могла развернуться и просто броситься бежать. Развернись — и ты труп с пробитой спиной, попробуй перекатиться — получи удар в голову. Удар длинных, могучих рук страшным, сверкающим искрами рунным мечом.
Анну накрыла испарина, страх медленно проникал в нее, хотя девушка уже давно научилась справляться с чувствами во время боя. Сам Убой был весь красный и мокрый, когда же он выдохнется и устанет?! Кольчужный воин звенел, меч крутился со свистом, словно веер смерти, разрубая воздух то в ладони от ее живота, который свело от страха, то в сантиметре от ее лица!
Отскочив от широкой косой атаки сверху-вниз, черноволосая неожиданно получила удар в живот. Убой угадал ее движение, и быстро врезал без замаха, практически плашмя, но сбил равновесие Анны, сломал хореографию ее быстрых, уклончивых движений — и тут же двинул ногой ей в бедро. Девушка испуганно закричала, падая, неловко и больно, задницей на камни, закричала потому что уже предчувствовала, как он, не останавливая крутящийся меч, провернет полный круг в воздухе и обрушит его прямо ей на голову. Жажда жить, как пружина, подбросила воительницу, она откатилась от тяжелого клинка, который врезался в камень, взметнув целый сноп искр.
И в этот момент серая Анна, про которую все забыли, и которая спокойно стояла на гребне и целилась в главаря, спустила крючок. Над холмами пронесся грохот, пуля прошибла воздушную пелену со странным хлопком, и врезалась Убою в грудь именно тогда, когда он был в наклоне и разгибался, перенеся вес на одну ногу. Бородатого опрокинуло, пластинчатая кираса точно была пробита, но… но Убой был вполне еще жив.
Анна вскочила, как будто у нее за спиной выросли крылья, и помчалась к Дмитриусу. Одежда и доспех на спине мокро хлюпали от движений, рассеченная лопатка продолжала кровоточить. В голове немного шумело от слабости, но сжатый клубок нервов внутри слегка отпустило. Только что все могло кончиться. Он мог поймать ее и разрубить до пояса. Или отрубить руку, и она улетела бы, смешно закрутившись в полете, хлеща кровью, в сторону. Анна могла исчезнуть в один миг. Друзья бы жили, а ее бы уже не было, и от осознания этого черноволосая почему-то содрогалась сильнее, чем тогда на семидесятом Холме, сильнее, чем на крыше броневагона в центре взбесившейся вселенной. Потому что в первом случае времени содрогаться и переживать о себе вовсе не было, нужно было спасти друзей. А во втором это было все равно, что землетрясение или цунами. Все равно, что быть раздавленный упавшей с небес Луной. Это было нечто великое вне ее сил. А здесь, наоборот, было нечто малое и мерзкое, этот человечишка, эта отвратительно звенящая машина с лицом и бородой, равнодушно и методично пытавшаяся убить ее, без всякой жалости и сомнения… Нет, больше она с этим ходячим ужасом биться не будет! Пускай его принимает на себя Стальной!
