Елена Кочешкова - Болтливые куклы
— Чего тебе, мальчик? — нелюбезно спросил он.
Хекки, может, и испугался бы в другой раз, но не теперь.
— Мне нужно встретиться с господином Шен Ри. Я уже навещал его несколько дней назад. Мое имя Хекки. Пожалуйста, доложите ему!
Единственное, чего он на самом деле опасался — это получить отказ.
Стражник странно повел бровями. Словно хотел рыкнуть что-то недоброе, но сдержался.
— Господин Шен Ри мертв, — произнес он пустым бесстрастным голосом.
— Что?! — Хекки уставился на стражника, точно тот был живым демоном. — Нет! Этого не может быть! Вы лжете! Пожалуйста, сообщите ему, что его друг здесь! Он ждет меня! Пожалуйста, позвольте мне войти!
Стражник мягко, но решительно схватил его за рубашку и слегка встряхнул.
— Мальчик, не шуми. В доме траур. Шен Ри был убит два дня назад. Вчера его тело предали божественному огню. Так что он не может встретиться ни с тобой, ни с кем либо еще.
— Но… но… — Хекки закрыл лицо руками. — Но как же так?!
Если стражник и знал что-то, он не снизошел до ответа. Просто указал свободной рукой на дорогу и подтолкнул Хекки в ее сторону.
— Уходи. Семья Ри сегодня никого не принимает.
И захлопнул дверь.
Хекки стоял, прислонившись к стене, и силился собрать мир воедино, но тот рассыпался, точно порванная связка бусин.
И слез не было. Не было даже боли.
Только огромная дыра внутри.
— Я слышала… — произнесла Жун, возникнув рядом. — Мне жаль…
Хекки молчал. Слов у него не было тоже. Он весь вдруг оказался пустым.
— Идем… — сестра взяла его за руку и направилась к дороге. — Тебе надо выпить чего-нибудь покрепче. Думаю, дядюшка По не откажет. Заодно и решим, что дальше делать. Там разный народ собирается, глядишь узнаем чего про твоего белого друга. Может, хоть его ты успеешь проводить…
В таверне как всегда было людно, горожане возбужденно обсуждали то, что случилось ночью и утром. Этот шум и громкие разговоры казались Хекки почти невыносимыми. Пока сестра сновала между столиками и расспрашивала о чем-то своих знакомых, он забился в угол и закрыл глаза, чтобы отрешиться от всего. Хекки понимал, что сестра лучше знает город и его обитателей и потому просто ждал. К счастью, Жун вернулсь к нему очень скоро. В одной руке она держала кусок пирога, а в другой полную чашку сливового вина.
Хекки покачал головой. От вида еды его мутило, а пить вино казалось нелепостью. Но Жун была не из тех кто отступает.
— Не ты один терял своих близких, — сердито сказала она и больно дернула Хекки за прядь волос. — Просто выпей это! — и решительно всунула чашку ему в руки, едва не расплескав половину.
Проще было сделать, чем спорить.
Хекки опрокинул в себя сладкий напиток, одним долгим глотком осушив чашу до дна.
— А пирог я сама съем! — Жун и вправду вцепилась зубами в сочный край угощения. — Мы-то пока еще живые! — обронила она, уничтожив добрую половину стряпни тетушки Тэпи.
Но Хекки себя особенно живым не ощущал. У него внутри словно все замерзло.
— Нам надо в Старый город, — сказала Жун, когда с пирогом было покончено, а Хекки уже почувствовал, как вино постепенно делает его тело все легче и легче. — Ко дворцу идти смысла нет. Зар был у себя дома, когда яд остановил его сердце. Но вот где тот дом… Будем искать. Старый город не так велик. До ночи весь обойдем. Там наверняка тоже будут траурные флаги на воротах.
Флагов не было. Но Хекки сразу понял, что поиски окончены, как только увидел небольшой особняк, у стен которого стояла группа вооруженных людей со знаками отличия дворцовой стражи.
— Похоже, это здесь, — сказал он свои первые слова за последние несколько часов. — И похоже, там не рады гостям.
Вечерние сумерки были еще далеко, но над городом снова ходили темные грозовые тучи, обещавшие скорый ливень. Стало совсем темно. Жун прищурила свой единственный глаз, напряженно стараясь разглядеть что-то в толпе стражей и других явно очень родовитых людей.
— Дааа, братец… Ты прав. Похоже хозяева дома не спешат открывать ворота. Странно.
До их ушей донеслись возмущенные крики какого-то родовитого господина в богатом наряде. Тот велел немедленно взломать ворота.
— Подойдем поближе! — Жун скользнула между домами, и Хекки за ней.
Люди у ворот спорили. Надменный вельможа уверял остальных, что 'дурная баба' не откроет дом сама, и потому пора уже сделать это силой. Другие колебались. Все же не крестьянская лачуга, а внутри — не преступник, а мертвый Продолжатель и его обезумевшая от горя женщина. Стоит дать ей еще немного времени на прощание.
— Ну и дела… — пробормотала Жун. — А давай-ка обойдем домик и посмотрим, что там у него с задним двором. Может еще калитку найдем.
Калитка и вправду нашлась. В глухом темном переулке. Хекки и не догадался бы, что это та же стена, что выходит и на главную улицу. Впрочем, дверь все равно была заперта, а стена выглядела слишком высокой и ровно сложенной, чтобы суметь на нее взобраться. Да и не хотелось бы получить в спину арбалетный болт, если там внутри охрана, как в особняке Ри.
— Постучим, — пожала плечами Жун. — Хуже не будет, — и решительно ударила костяшками пальцев в прочную деревянную створку.
Ей пришлось стучать довольно долго, прежде чем по ту сторону калитки раздался гневный старческий голос:
— Уходите прочь! Оставьте в покое этот дом!
Хекки, сидевший до этого под стеной, рванулся к калитке.
— Пожалуйста! — крикнул он. — Пожалуйста, выслушайте! Меня зовут Хекки! Я друг Зара! Я из храма! — страх выдать себя оказался забыл… — Он был мне как брат! Пожалуйста, позвольте мне проститься с ним! Хоть несколько минут, прошу вас!
В калитке с шорохом открылось маленькое оконце, явив гостям сердитый глаз, утопающий в складках морщин.
— Дети? — старик по ту сторону, похоже, сильно удивился. — Откуда вы? От кого?
— Ни от кого, дедушка! — Жун оттолкнула Хекки и выскочила вперед. — Мой брат десять лет жил под одной крышей с вашим господином! Он сам по себе. Не с этими, — сестра мотнула головой в сторону парадных ворот.
Прошла еще целая вечность, пока старик прожигал их обоих взглядом и колебался. Когда он со стуком закрыл окошко, Хекки подумал, что все пропало, но спустя мгновение дверь открылась — ровно настолько, чтобы в нее могли быстро проскользнуть двое худых подростков.
Оказавшись внутри, Хекки огляделся, ища взглядом дверь в дом. Но старик не спешил вести их внутрь. Еще какое-то время он изучал лица, а потом тихо и грустно сказал:
— Если ты, мальчик, и впрямь друг моего господина, я должен выразить тебе свои соболезнования, — он опустил голову в коротком поклоне, и Хекки ответил тем же. Только его поклон был настолько низким, насколько это возможно.
