Алексей Атеев - Бешеный
Ситников страшно побледнел. Видно, что ему стало трудно дышать, потому что он хватал губами воздух, как рыба, выброшенная на берег. Наконец он справился с собой и нарочно спокойно произнес:
— Однако убить вам меня не удастся, — он с хрипом перевел дыхание, — помните, что в случае моей насильственной смерти письмо со всеми данными будет передано куда следует. И то, что не сделал мой отец, — сделаю я!
— А если вы умрете естественной смертью? — поинтересовался старик.
— Тогда письмо будет уничтожено.
— А ведь у вас плохое здоровье — вот мне докладывали, что по дороге сюда вам стало плохо. И это может повториться. А ведь есть множество средств, которые при попадании в организм могут вызвать летальный исход. Причем без признаков отравления. Вот вы сегодня довольно активно налегли на коньяк и не заметили, что, кроме вас, его никто не пил.
Ситников схватил свою рюмку и понюхал содержимое.
— Вы меня обманываете?! — закричал он.
— Итак, мой друг, — не обращая внимания на вопли главврача, обратился старик к Олегу, — я сообщу ему то, чего не договорили вы. Настал твой смертный час! — громко сказал он, обращаясь к Ситникову.
И Олег едва не засмеялся от нарочитой театральности реплики.
При этих словах несчастный главврач в ужасе посмотрел на старика и схватился рукой за сердце. Черты лица его исказились. Он силился что-то сказать, но только хрипел. С минуту он просидел на стуле, потом упал лицом на стол.
Старик поднялся и вышел. Вскоре он явился с одним из своих приближенных. Подошел к неподвижно лежащему Ситникову.
— Еще дышит, — констатировал он. — Отнеси его в машину и вези в ближайшую реанимацию. Там скажи, что подобрал его на улице. Постарайся уехать оттуда незаметно, но, если попросят сообщить твои данные, назови настоящее имя. Ты понял? — Тот кивнул. — Ну вот, — заметил Ко-рытов, когда Ситникова унесли, — одним лжепророком на свете станет меньше.
— Вы его отравили? — спросил Олег.
— Нет, — ответил старик, — в этом не было необходимости. Он — сердечник. Это мне было известно, а тут такая обстановка! Такие речи! Не выдержало сердце. — Старик выжидательно посмотрел на Олега.
— И все-таки, зачем вы его убили?
— Я его не убивал, — сказал тот, — но, если тебе так хочется считать, запретить не могу. Племянник мой оказался глуп. Ты же видел, как он держал себя, как со мной разговаривал. Разве умный человек так себя ведет? Я действительно возлагал на него некоторые надежды, но оказалось — зря. Кроме того, еще до его сегодняшнего появления ко мне поступило известие, что к его появлению вместе с дневником отнеслись весьма холодно. Времена, понимаешь, нынче не те. А он и там вел себя, как павлин в курятнике.
— Но ведь он говорил, что встретил самый теплый прием?
— Мало ли что он говорил, — усмехнулся старик. — Да и дневник этот. Он многим мозолил глаза. Ситников его, естественно, читал, значит, он — ненужный свидетель.
— Итак, теперь настала, очевидно, моя очередь, — спокойно сказал Олег. — Я слишком много видел, слишком много знаю…
— Наоборот, — серьезно ответил Корытов, — именно в тебе я обрел то, чего мне недоставало в последнее время.
— То есть?
— Если желаешь — свою правую руку.
— А вы не думаете, что эта правая рука откажется вам служить?
— Не думаю, — уверенно сказал старик.
— А мне кажется, мы не найдем точек соприкосновения.
— Но мы уже нашли! Разве не с твоей помощью отыскан дневник, не ты разве помог мне отправить на тот свет этого зазнавшегося невежу?
— Вы же говорили, что дневник был заранее подложен в подземелье?
— Я тебя проверял. Это было необходимо. Конечно же, он найден с твоей помощью.
— А как же дача? Она, как вы сказали, не принадлежала Матвееву?
— Домишко этот был собственностью его матери. Там-то он и решил спрятать дневник.
— А Настя?
— Тут я слегка покривил душой. Конечно же, она ничего не знала. И никакая она не ведьма, а действительно дочь несчастного прорицателя.
— А где она?
— Да в этом доме! Ждет не дождется, когда же ты придешь ее освобождать. Истинно как рыцарь в старинном романе. Злой колдун, то есть я, держит ее в заточении, но добрый молодец уже на подходе. Но для того, чтобы он освободил красу ненаглядную, он должен сначала пойти на компромисс, подружиться с колдуном.
— Интересная трактовка старой сказки, — усмехнулся Олег, — и какова же моя роль в вашей таинственной деятельности?
— Скажу откровенно, — пристально глядя на него, произнес старик, — я вижу в тебе своего преемника. Я уже стар, мне осталось немного, нужно, чтобы кто-то продолжил наше дело.
— Какое дело?!
— Узнаешь в свое время. Самое главное, что я не ошибся. Дар действительно перешел к тебе. И сегодня я в этом окончательно убедился.
— Вы, по-моему, предлагали нечто подобное и Матвееву?
— С Матвеевым, как тебе известно, вышел прокол, но ты ведь не глуп. Если ты не примешь мое предложение, то твоя жизнь превратится в кошмар. Вспомни того же Матвеева. Неужели тебя прельщает палата сумасшедшего дома? А ведь этим рано или поздно кончится обязательно. Ты просто не сможешь держать в себе то, что тебе будет становиться известно в результате действия дара. В этом-то и проклятие всех пророков. А вместе мы можем сдвинуть горы. Конечно, у тебя еще нет той мощи, которая была у твоего предшественника. Но это придет. Нужно только время и терпение. И еще нужен опытный наставник, то есть я. Ты думаешь, ценность дневника заключалась в его обличающих записях? В том, что он раскрывает подноготную власть имущих? Глупости. Главная его ценность была в листочке, который был спрятан в обложке дневника. Этот листочек в нескольких фразах вмещает в себе предсказания того, что случится в ближайшее десятилетие. И если ему верить, в нашей стране произойдут невероятные изменения. Ты даже не можешь себе представить какие.
— Какие же? — с интересом спросил Олег.
— Не все сразу, — усмехнулся старик. — Прежде мне нужно получить твое согласие на сотрудничество. Ты только подумай, ну что тебя ждет? Жалкий городишко, где ты учительствуешь. Убогая зарплата. Перспективы никакой, а я тебе предлагаю… — он задумался. — Ну, скажем так, многое, очень многое!
— Мне нужно подумать, — сказал Олег.
— Подумай, но на раздумье у тебя только сегодняшняя ночь.
Глава девятая
Олег вернулся в свою мрачную комнату. Все произошедшее казалось не более чем сном. Он улегся прямо поверх покрывала, не включая света.
Существует ли у него дар? Казалось бы, существует. Но даже сам себе не мог он четко ответить на этот вопрос. Олегу постоянно казалось, что он вовлечен в странную игру, правила, а главное, цель которой ему непонятны. Зачем нужно было вовлекать в эту кутерьму Ситникова? Зачем потом его убивать? Не проще ли было заставить служить себе? Допустим, не понравилось поведение. А не нарочно ли оно спровоцировано? Но, самое главное, зачем он сам нужен старику? Болтовня о продолжении дела, конечно же, только приманка для легковерных… Он говорит, что Настя действительно дочь Матвеева, что она ничего не знает об истинных силах, которые стоят за всем. Правда ли это? Как сильно болит голова! Увидеть бы Настю…
