Артем Каменистый - Сафари для победителей
Кейта — одиночка.
ГЛАВА 18
Солдаты, окружив лагерь жреческой сотни с четырех сторон, напрасно пытались разглядеть там какие-нибудь признаки жизни. Заваленные палатки, тонкая струйка дыма над кострищем, сломанная во многих местах изгородь, башня огнеметной танкетки, почему-то торчащая из глубокой ямы, и десятки неподвижных тел, валяющихся повсюду.
Разведчики, подобравшись поближе, убедились в отсутствии видимой опасности — только после этого Граций осмелился приблизиться. Стыдно признать, но советник робел: здесь лежало полсотни далеко не последних солдат, убитых после скоротечной и вялой перестрелки…
Его пугало это проклятое место.
Трупы выглядели нехорошо. Очень нехорошо. Почти у всех окровавлены головы и шеи, лица обезображены уродливыми ранами. Будто зверь рвал, а не человеческое оружие.
Надо было с чего-то начинать.
— Феррк! Ты ведь у нас охотник — вот и поищи следы! Нам надо узнать: сколько их и куда они ушли после нападения. Капитан Эттис, танк отгоните чуть дальше. Судя по состоянию танкетки, ее под землю затянуло. Видимо, провал случился, или зыбун, — не надо это повторять с драконом. Лейтенант Литтс, пусть солдаты из тех, что поумнее, осмотрят здесь все и соберут имущество. Тела тоже пусть пересчитают — может, кто-то уцелел и скрывается где-то в лесу. Надо поскорее понять, что здесь произошло.
Постепенно работа по исследованию лагеря и его окрестностей наладилась. Причем первым делом советник получил два положительных известия. Первое: разведчики, исследовавшие дорогу к лагерю, обнаружили тропу, уходящую к северу. Состояние ее было не ахти — заросла высокой травой и кустарниками. Но, судя по следам, несколько часов назад по ней проехал одинокий всадник. Где одиночка прошел — пройдет и эскадрон. Отлично: не надо будет месить эту ненавистную грязь. Был, правда, минус — ширина не везде позволяла пройти королевскому дракону. Но если поработать траками или даже ручным инструментом вроде топоров и пил — все поправимо. Деревья танком валить несложно — это если уметь. Люди Эттиса умели. В любом случае продолжать движение на север прежним путем капитан не рекомендовал — ходовая танка не сможет бесконечно терпеть это издевательство.
Вторая положительная новость — нашелся выживший.
Правда, без минусов там тоже не обошлось…
Солдат, постучавший по башне танкетки прикладом, едва в штаны не сходил от исступленного вопля, раздавшегося из недр машины. По всеобщему убеждению, кричал не человек — не способна наша глотка издавать столь ужасающие завывания.
Но когда после долгой возни сбили люк и смогли заглянуть внутрь, убедились, что ошиблись.
Светлый жрец Энниль, заместитель командира роты, выглядел как-то нездорово. Глаза его были абсолютно безумны, изо рта непрерывно вырывались страшные крики, все тело судорожно подергивалось, пытаясь освободиться из захватов солдатских рук, после чего опять запереться в танкетке: его неудержимо тянуло назад к люку.
Лейтенант Литтс доложил Грацию подробности:
— Он изнутри застопорил все люки и дверцы. На техническом лючке, что поверх огнемета, запор сломался, так Энниль держал его руками с такой силой, что оставил на железе часть кожи с ладоней — там все окровавлено. Он просто очень не хотел, чтобы к нему кто-то забрался снаружи.
Надо бы его успокоить и узнать, что здесь произошло.
— Господин советник, простите, но вряд ли это возможно. Он невменяем. Сошел с ума — по глазам видно. Его к врачам надо и к жрецам. Может, со временем и придет в себя.
Безумец, прекратив орать, обвис на руках солдат и, пустив с нижней губы тонкую струйку слюны, сделал нехороший прогноз:
— Мы все здесь умрем!.. Все!.. Все!.. Все!..
Заметив, что от этих слов у солдат прямо на глазах падает и без того невеликий боевой дух, Граций поспешно приказал:
— Заткните ему рот чем-нибудь.
Затем советник направился к группе бойцов, обступивших мертвое тело. Видимо, их заинтересовало там что-то необычное, — надо бы и самому взглянуть.
Тело оказалось не просто мертвым — умерло оно явно не этой ночью. Граций не специалист по процессам разложения, но готов был поклясться, что этому трупу минимум пара месяцев. Сморщенные глаза в ореоле застывшего гноя, серо-зеленая кожа в мерзких пятнах, провалы щек, стянутые губы, обнажающие усмешку намечающегося скелета, черная язва, в которой просматривается скула. И запах, который невозможно перепутать ни с чем.
— Где вы его нашли? — обратился Граций к солдатам.
— Нигде не нашли, — ответил самый смелый. — Здесь и лежал. Господин, я такое видел уже. Он, должно быть, полгода назад помер, а то и больше.
— Может, его выкопали из того провала, где танкетка засела? — наобум предположил советник.
— Может, и так, — согласился солдат. — Но только как-то странно все это. Зачем было выкапывать, а потом в него стрелять?
— Не понял…
— Вот, посмотрите сюда. Видите, вся грудь в дырках. Это от винтовочных пуль. И стреляли недавно. Видите — пуговицу задело, краешек отбив. Скол свежий совсем — сияет, будто начищенное серебро. А сама пуговица потемневшая сильно. И сукровица из ран свежая натекла с гноем и кровью черной — не засохла еще. А еще посмотрите вот сюда… — Солдат указал на топор, валяющийся возле тела: — Видите на лезвии кровь? Она совсем свежая — будто рубили кого-то им этой ночью. А сам топор староват: рукоять дряхлая, железо сильно поржавело. Таким инструментом работать не мед — нормальный хозяин до подобного его не доведет. А уж если доведет, то, прежде чем браться за работу, поправит все. Господин, упырь это убитый. На Тропах нечисти полно — это всякий знает. Вот он из нечисти как раз и будет.
— Упырь? И его убили обычными пулями? Забавно…
— Может, и не обычными — стреляли-то жреческие солдаты. Говорят, они для такого дела патроны держат заговоренные, у которых пули из чистого серебра с рунами по бокам. А может, и еще хуже дело… Говорят, что когда упырь рассыпаться от старости начинает, то ищет для своего духа новое тело. Какое попало ему не подходит — подавай самого отпетого грешника. Может, нашел здесь такого и…
— Грешники в лагере святош? Забавно, — усмехнулся Граций.
Феррк, выбравшись из леса, на всех парах направился к советнику с докладом:
— Господин, я нашел следы нападавших. Их было примерно тридцать пять или сорок человек, и пришли они с юга, а ушли на север. Следы странные: многие из них босиком шастают. А еще, когда я к северу шел, взял чуть на запад и еще следы заметил — человек пять там прошло, тоже на север. Среди них два ребенка — ступня малая. Причем один еще и кривоногий сильно — подошвы изогнуты странно.
