Дженнифер Арментроут - Грешные
— Ты сейчас умрешь.
— Придумай что—нибудь новенькое, — парировала я. Сделав подсечку, я сбила его. Фейри упал, и прежде чем он успел прийти в себя, я надрала ему зад в стиле Ван Хельсинга.
Подпрыгнув, я встала и направилась к Рену. Двое Фейри метились в него. Я посмотрела на дверь. Древний, который подстрелили меня, тайком подбирался к ней. Я хотела было кинуться к нему, но Древний из клуба перекрыл мне дорогу.
Роман.
Он мне улыбнулся.
— Привет.
Бросившись на него, я краем глаза заметила стремительно несущуюся Вал. Она обежала Майлза, и сначала я подумала, что она бежит на подмогу Рену, но она, крепко сжимая кол в правой руке, пробежала мимо него. Нырнув под руку Романа, я схватила его за спину и потянула на пол вместе с собой.
Перевернувшись, я уперлась коленками в спину Романа, обезвредив его. Поднявшись в прыжке, я вонзила железный кол в его сердце, пока он пытался подняться.
— Хочешь я тебя разочарую? Ты провалился, лопушок.
Роман пошатнулся назад, но вместо привычного предсмертного ужаса в глазах, я увидела, как он улыбнулся и взорвался во вспышке света. Я развернулась, наровя прийти на подмогу Рену, но увидела, как Вал добралась до Древнего, который подстрелил меня.
Он стоял перед Диланом, отчаянно защищающим дрожащую дверь. Вал пришла ему на помощь, поэтому я рванула к Рену, но потом заметила, как Вал схватила сзади Древнего за плечо. Но что больше всего меня поразило — он никак не отреагировал. Он оставался спокойным, когда Вал дернула его голову, обнажая шею.
Попытавшись остановиться, мои ноги заскользили на чем—то влажном. Даже не хочу думать, что это такое. Казалось, время замедлило свой ход, когда Вал замахнулась колом, выписывая дугу на его шее. Дилан рванулся вперед,пытаясь остановить ее.
— Вал! — прокричала я. Казалось, мое сердце остановилось. Кровь Древнего отворит Врата. Она должна это знать. Древний слишком близко.
— Нет!
Казалось, она не слышала меня. Кол заскользил по длинной шее Древнего, и хлынула кровь. Капли кровь попали на Дилана, когда Вал отпустила его. Ошеломленный, он не успел быстро среагировать. Древний замахнулся и, ударив, отшвырнул его в сторону.
Страх толкал меня вперед, но я не была достаточно быстра. Мне не хватит времени, чтобы остановить то, что вот—вот произойдет. В моих ушах раздался звон и на затуманенных задворках сознания я поняла, что это я кричу. Древний наклонился вперед, приложил руку к окровавленной шее, а потом со всей мочи ударил по дрожащей двери.
Ярко—синий свет вспыхнул за дверью, поблескивая сквозь трещины двери. Тот самый Древний, который подстрелил меня, упал на колени перед дверью и раскинул руки. Биение сердца, а потом прогремел гром. Оглушительный звон из—за двери сбил меня с ног. Я упала на пол, и воздух покинул мои легкие. Пораженная, я медленно села и заметила, что все вокруг разрушено, а Древний исчез, будто его здесь никогда не было, и лишь его кровавый отпечаток руки на двери горел нечестивым синим цветом.
Мой дикий взгляд нашел Рена в другом конце комнаты. Он тоже сидел. Наши взгляды встретились, и облегчение, сквозившее в наших взглядах, рассеялось легким бризом ветерка, смахнувшим мои растрепавшиеся волосы на лицо. Я медленно повернулась к двери, вдыхая неожиданно повеявший запах жимолости.
Синий свет исчез. Дверь не дрожала, но все мои волоски встали дыбом, когда ледяной холод словно змея проскользнул по мне. Я осторожно оперлась на коленки и поднялась. Я заметила, что Вал делает тоже самое, но она... отступала от двери и... улыбалась. Я не понимала. Не понимала до тех пор, пока она не посмотрела на меня через плечо, встретившись со мной взглядом. Её улыбка немного померкла.
О нет. Нет, нет, нет.
Это не может быть правдой. Мне все это мерещиться. Здесь есть какое—то объяснение, потому что это все бессмысленно. Должно быть, они нашли какой—то способ добраться до нее, потому что она всегда носила браслет с клевером. Я никогда не видела ее без него.
Замок повернулся и щелкнул, эхом раздавшись по комнате как выстрел. Мой пульс участился, и я с трудом сглотнула, когда отворился еще один замок. Дверная ручка задребезжала раз, потом второй и еще пару раз, и медленно повернулась.
Мое сердцебиение остановилось, и я сильней сжала кол в руке.
Неестественная тишина окутала комнату, пока члены Ордена и Фейри поднимались.
И тут дверь распахнулась.
Глава 22
Я никогда в жизни не видела тьму, подобной той, что повисла в пустом дверном проеме. Непроглядная густая тень запульсировала и, вырываясь из прохода, медленно начала переходить на стену над дверью. Она двигалась дальше, подобно маслу. Под тяжестью веса этой тени, штукатурка на потолке дала трещину и начала осыпаться. Черная тень начала разделяться и, вытягивая свои щупальца, спустилась вниз по воздуху. Запах жимолости заполнил комнату.
— Ох, не к добру все это, — пробормотала я, пятясь назад.
Сгустки черного дыма плавно стекали вниз с потолка, пытаясь образовать нечто цельное. Их было около десяти. Тени закружились в головокружительном водовороте, образуя в центре мерцающий синий свет. Он вспыхнул и тени исчезли, будто в комнату ворвался резкий порыв ветра и рассеял столб непроглядного дыма.
Вместо теней теперь стояли высокие мужчины, одетые в черные, возможно кожаные, штаны. Их грудь была обнажена, а ноги — босы. На правых руках красовались надписи на каком—то незнакомом мне языке. У всех них были темные, почти черные, короткие волосы. Глаза их напоминали ледяные озера, в то время как они изучали место, в котором очутились.
Внезапно, совершенно не обращая внимания на членов Ордена, Фейри упали на колени и преклонили головы.
И это было по—настоящему плохим знаком.
Я сделала резкий вздох и заметила, что в дверном проеме появилась еще одна тень. Оттуда вышел мужчина — не туманное облако зла, — а мужчина ростом под два метра. Он бы в таких же черных штанах, что и остальные, но на его широких плечах красовалась белая льняная рубашка. Он появился лениво застегивая ее, так что часть его бронзовая грудь была выставлена на показ. Его волосы цвета вороного крыла были длинными и струились по плечам, а в чертах лица читалась некая угловатость. Казалось, вся красота Фейри сошлась воедино на его лице. Он был настолько прекрасен, что немногие смогли бы вынести эту красоту. Она была неестественна, нереальна.
Невооруженным взглядом было видно, что в нем нет ни капли сострадания или человечности.
Не было нужды пояснять мне, что он такое или кто. Его высоко вздернутый подбородок, скривленные в отвращении губы и надменный взгляд, мельком оглядевший комнату, сказали все за него.
