Ольга Лукас - Спи ко мне
– Иди…
Появилась Мара.
– На входе сказали, что им не нужна моя помощь! Тогда я, чтобы лишний раз тебя не отвлекать, пошла на выход. Но и там я не нужна.
– Вон, иди помоги ей флаеры раскладывать! Ромашкой! – сдерживаясь из последних сил, сказала Наташа, обняла Снусмумру за плечо и прошептала ей на ухо:
– Я их сейчас если не зарежу, то по домам разгоню!
– Обидятся, жалко, – так же шепотом отвечала Снусмумра. – И потом, может, сгодятся ещё на что. Пусть, правда, за пивом сгоняют!
Наташа не успела сказать, на что, по её мнению, могут сгодиться чокнутые помощницы, потому что в руках у неё завибрировал телефон.
– Ну вот, приехала наша звёзда из Лондона, – сказала она и вычеркнула ещё один пункт из своего списка. – Чётко по графику, молодцы какие. Пойдём, что ли, знакомиться с лицом марки «Trendy Brand»?
Лицо у модной молодёжной марки было бледное и осунувшееся. Юный миллионер сидел в гримуборной, уставившись в одну точку, и демонстративно ничего не хотел. Ни экзотической еды, ни затейливых наркотиков, ни изощрённых сексуальных утех. Умереть он, впрочем, тоже не хотел – хотя очень часто пел об этом со сцены. А хотел он сейчас, чтобы пришли и развлекли его какие-нибудь специальные люди, которым платят за это деньги. Но люди предпочитали платить деньги за то, чтобы он сам их развлекал.
При лице состояла переводчица. Вчера она целый день помогала лицу общаться с журналистами, а сегодня от усталости то и дело забывалась и говорила о нём «мы».
– Мы готовы идти на сцену. Если мы будем сидеть здесь без дела ещё час, у нас случится истерика, – надменным тоном сказала она.
– А если вы будете сидеть здесь не без дела, а осмысленно? Если я к вам журналистов пришлю? – осторожно спросила Наташа.
Переводчица сделала знак подождать, отошла к лицу, пошепталась с ним. Вернулась и сообщила: «Мы готовы дать ещё одно интервью. Если вопросы не будут скучными».
Кэт и Мара получили действительно ответственное задание: взять интервью у лица торговой марки и развлекать суперзвездного мальчика до того момента, пока не настанет его очередь выходить на сцену. Наташа внесла в свой список два пункта: «Кэт и Мара – помогать» и «Лицо марки – развлекать», и с наслаждением перечеркнула крест-накрест.
– Что это за Кощейка был? – поинтересовалась Снусмумра.
– Так я же сказала. Наша звезда из Лондона.
– Да ладно. Это – кумир визжащих девочек? Не верю.
– Разве при виде этого юноши в тебе не пробудились древние женские инстинкты?
– Только один. Материнский. Я бы даже сказала – инстинкт матери Терезы.
– В каком смысле?
– Хочется накормить его калорийной едой и антидепрессантами, а затем на три месяца отправить в деревню, где ему придётся познать тяжелый физический труд и простые сексуальные утехи на сеновале, с румяными ненасытными селянками. Непременно селянками, а не селянами. И без использования плетей, наручников и разных затейливых игрушек.
– Какая ты жестокая! – засмеялась Наташа и вернулась в своё убежище возле бутафорской руки. На ладони, как в кресле, сидел Рыба и с любопытством глядел по сторонам.
– Устал сегодня очень, – признался он, скатываясь вниз, – и уснул как подлец. Тебе помочь?
«Ещё один помощник на мою голову!» – подумала Наташа и вернулась к изучению списка.
– А вот, кстати, есть для тебя дело, – сказала она. – Надо смонтировать мобильные стенды. Все детали должны уже были привезти и поставить внизу, у сцены. Спустишься, значит, и сразу их увидишь – две такие сумки здоровущие. Чёрные, из неприятной на ощупь ткани. В сумках – железки, из них надо скрутить треножники. Ну, там двух вариантов быть не может, ты всё поймёшь сразу. Ещё в сумках лежат тубусы, а в них – свёрнутые в рулончик баннеры с адресом нашей социальной сети.
– Что? Где? А потом куда? – запутался Рыба.
– С какого момента перестал понимать?
– Скрутить треноги – понял. Но в сумках лежит что-то, что надо доставить по адресу. Вот я не понял, по какому адресу.
– Никуда доставлять ничего не надо. Достанешь плакаты. Понимаешь – плакаты! Вот типа как на стене висит. Это плакат. Там – такие же, только другие. С адресом. Адрес тебя не касается. Надо взять и тупо прикрепить плакаты к треножникам. За специальную висюльку. Чтоб из зала было видно. Прикрепить и поставить на сцене, слева и справа. Если что-то непонятно – ищи меня, объясню. Но лучше постарайся разобраться сам, мне очень некогда. Вот… – Наташа достала из своей папки рекламную листовку размером с почтовую открытку, – вот, возьми на всякий случай флаер. На плакатах – точно такая же картинка, только в десять больше.
Рыба взял листовку, ещё раз прокрутил в голове всю последовательность действий, кивнул и удалился. Наташа заглянула в гримуборную лондонской звезды. Звезда, переводчик, Кэт и Мара о чём-то оживлённо болтали на языке Шекспира и Джона Леннона.
Очередной телефонный звонок отвлёк от этого умиротворяющего зрелища. Фирма, с которой «Прямой и Весёлый» сотрудничает уже много лет, впервые за свою историю не успела вовремя изготовить мобильные стенды. И, естественно, не подвезла их в указанное место. Не катастрофа, но хорошего мало. Тяжело вздохнув и сделав в своём списке траурную пометку напротив соответствующего пункта, Наташа отправилась на поиски Рыбы.
Спустилась в зал, окинула взглядом сцену. Чепуха какая-то – в левом углу уже реял плакат с адресом продвигаемой социальной сети. В правом Рыба прикреплял к треножнику точно такой же.
Наташа перезвонила изготовителям и попросила больше не дезинформировать её. «Какой там дезинформировать! – был ответ. – Нам так стыдно, мы уже сами себе выписываем штраф за неустойку, чтоб вы простили нас и впредь делали заказы только в нашей фирме!»
Наташа ещё раз посмотрела на сцену. Слева – полный порядок. Справа – тоже уже почти порядок: Рыба неторопливо и основательно расправляет плакат, наводит последний лоск.
– Ох, ну куда же они их, трам-там-там-там, – прокатилась по залу крупная матерная дробь. – Эй, ты не видела тут два пакета с мусором?
Рядом с Наташей стоял пожилой уборщик с мутными глазами, в униформе клуба.
– Что случилось-то? – спросила Наташа.
– Чего случилось-то? Ничего не случилось-то! – с вызовом ответил тот. – Из-под носа два мешка мусора кто-то… спионерил. Юмор такой. Сейчас разбросают, мне опять собирать, трам-там-там-там!
Наташа сочувственно покивала. Уборщик посмотрел на неё волком – мол, в гробу я видал твоё сочувствие – и побрёл за кулисы.
