Анджей Сапковский - Божьи воины
— Клянусь. — Рейневан потер одеревеневшие запястья. — Здесь, перед лицом этих извечных гор, клянусь, что мучители и убийцы Адели не будут спать спокойно и радоваться безнаказанностью. Клянусь, что Ян Зембицкий, прежде чем подохнет, узнает, за что умирает. Я клянусь и сдержу клятву, даже если мне придется продать душу дьяволу.
— Аминь. Прощай, Рейнмар фон Беляу.
— Прощай, Гельфрад фон Стерча.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
Их ждали в Мокшешове, деревне, лежащей в какой-нибудь полумиле за Свебодицами, у ведущего в Свидницу тракта. Ждали недолго. Эскортировавшие его до вчерашнего дня рыцари покинули Свебодицы ранним утром, когда он увидел их, приближающихся по тракту, в мокшешовской церкви все еще продолжалась воскресная месса, приходской священник, кажется, уже успел солидно напричащать и напричащаться.
Когда они его заметили, то изумились настолько, что тут же остановили лошадей. Дав Рейневану время рассмотреть их. Спровоцированная схватка с инквизицией, хоть наверняка быстро получившая объяснение, оставила следы. Придланцу подбили глаз. У Куна на лбу была повязка. Нос Либенталя, сломанный, был красно-синий и распух так, что слезы сами напрашивались на глаза от жалости к нему.
Именно Либенталь первый отряхнулся от изумления и отреагировал. Точно так, как Рейневан и ожидал: спрыгнул с седла и с ревом накинулся на него.
— Прекрати, Вильрих!
— Прибью мерзавца!
Рейневан лишь заслонялся от ударов кулаком, пятился, прикрывал голову. Даже не пытался отвечать. И все-таки — совершенно случайно — его запястье как-то зацепило вспухший нос рыцаря. Либенталь завыл и упал на колени, прикрывая лицо обеими руками. А к Рейневану подскочили Строчил и Придланц, схватили за плечи. Кун, убежденный, что Рейневан захочет бить стоящего на коленях Либенталя, заслонил его собственным телом.
— Господа, — прохрипел Рейневан, — к чему столько шума?.. Ведь я же вернулся. Я уже не буду пытаться убежать. Позволю, не сопротивляясь, доставить себя в Столец…
Либенталь вскочил, отер слезы с глаз и кровь с усов, выхватил нож.
— Держите его! — зарычал, вернее, загудел он. — Крепче держите засранца! Я ему уши отрежу! Я поклялся отрезать! И отрежу!
— Прекрати, Вильрих, — повторил Придланц, поглядывая на выходящих из церкви людей. — Не психуй.
— Ты же видишь, — добавил Строчил, — он вернулся. Обещал, что сбегать не будет. Впрочем, для верности свяжем его, как барана.
— Хотя бы одно ухо! — Либенталь вырвался у пытающегося сдержать его Куна. — Хотя б одно! В наказание!
— Нет, его надо довезти целым.
— Ну хоть кусочек уха!
— Нет.
— Тогда хоть в морду ему дам!
— Это можно.
— Эй! Милостивые господа! Что вы тут вытворяете?
Женщина, проговорившая эти слова, была высокой, а властная поза делала ее еще выше. На ней была дорожная houppelande простого покроя и серая, но сшитая из тонкого высококачественного сукна и украшенная беличьим воротником и так же обшитыми рукавами. Из белок был сшит колпак, надетый на муслиновый couvrechef[174], прикрывающий волосы, щеки и шею. Из-под колпака поглядывала пара глаз. Глаз голубых и холодных как январское полуденное солнце.
— Кукольный театр господам привиделся? Хотя ещё даже адвент не начался.
Либенталь топнул, зло насупил брови, задрал голову, однако быстро успокоился. На это, в частности, повлиял вид вооруженных людей, появившихся вслед за женщиной из притвора. В частности. Потому что не только.
— Господин Либенталъ, не так ли? — Женщина окинула его взглядом. — Прошлым летом я гостила в замке в Жарах, твоя милость был в эскорте, который мне затем выделили. Узнаю тебя, хоть твой нос тогда был несколько иной формы и цвета. А ты меня помнишь? Знаешь, кто я?
Либенталь глубоко поклонился. Придланц, Строчил и Кун последовали его примеру. Рейневан поклонился тоже.
— Я жду ответа. Что тут происходит?
— Этого, высокородная госпожа, — Либенталь указал на Рейневана, — мы должны срочно отвезти в Столец. По приказу его милости Ульрика Биберштайна. Мы должны доставить его в замок…
— Избитого?
— Нам приказано… — Рыцарь закашлялся, покраснел. — Я за это головой отвечаю…
— Твоя голова, — прервала женщина, — будет стоить меньше пучка соломы, если этот юноша доберется до Стольца хота бы с одной царапиной. Ты знаешь хозяина Стольца, благородного Яна Биберштайна? Ибо я-то его знаю. И предупреждаю: он бывает несдержан.
— Так что мне делать? — задиристо загудел Либенталь. — Если он сопротивляется? Пытается сбежать?
Женщина махнула рукой, пальцы которой были унизаны перстнями, общая ценность оправленных золотом камней превышала возможность быстрой их оценки. Приблизились слуги и вооруженные кнехты, за ними стрелки под командой толстого десятника в украшенной латунными шишечками бригантине и с широким кордом на боку.
— Я как раз направляюсь в Столец, — проговорила женщина, адресуясь скорее Рейневану, чем Либенталю. — Мой эскорт гарантирует вам безопасность в пути, — добавила она легко, как бы равнодушно. — И правильное исполнение приказа господина Ульрика. Я же гарантирую награду, солидную награду, которую господин Ян Биберштайн не поскупится вам выдать, если я похвалю вас перед ним. Как вы на это, милостивый господин Либенталь?
У Либенталя не было иного выхода, как только снова поклониться.
— О том, чтобы к пленнику, — добавила женщина, продолжая смотреть на Рейневана, — относились хорошо, я позабочусь лично. Ты же, Рейнмар из Белявы, отблагодаришь меня приятной беседой в пути. Жду ответа.
Рейневан выпрямился. И поклонился.
— Я польщен.
— Разумеется, польщен. — Женщина улыбнулась отработанной улыбкой. — Тогда — в путь. Подай мне руку, юноша.
Она протянула руку, этот жест высвободил из-под беличьего манжета рукав облегающего платья, радующего глаз прекрасной, живой, сочной зеленью. Он взял ее руку. Прикосновение заставило его вздрогнуть.
— Ты знаешь меня, госпожа, — проговорил он. — Знаешь, кто я. Следовательно, у тебя значительное преимущество передо мной.
— Ты даже не знаешь, насколько значительное, — хищно улыбнулась она. — Поэтому называй меня…
Она замялась, глянула на рукав платья…
— Называй Зеленой Дамой. Что так глядишь? Считаешь, только вам, странствующим рыцарям, дозволено сохранять инкогнито под романтическими прозвищами? Для тебя я — Зеленая Дама, и точка. Дело даже не в цвете одежды. С тем Зеленым Рыцарем я смело могу соперничать. Встречались такие, которые по одному моему кивку готовы были положить голову на плаху. Может, сомневаешься?
![Анджей Сапковский - Божьи воины [Башня шутов. Божьи воины. Свет вечный]](/uploads/posts/books/54727/54727.jpg)
