Макс Фрай - Чужак
— Думаю, нам стоит сейчас же отправиться к вам домой, — сказал я. — По дороге вы мне все объясните, если, конечно, тут можно что-нибудь объяснить… Вы не возражаете, если мы пойдем пешком? Насколько я знаю, это от силы минут десять.
— Конечно, — согласилась она. — Мне надо бы попробовать успокоиться.
Перед уходом я еще раз погладил Куруша. Баловать и еще раз баловать — так велели сэр Джуффин и мое собственное сердце!
Бархатная тьма приняла нас в свою уютную пазуху. Леди Танита действительно почти успокоилась. Человек просто не может страдать дольше, чем он может страдать: исчерпав свои возможности, мы вольно или невольно переключаемся на другие дела, и это — величайшее из благ!
— Вас все так боятся, сэр Макс, а рядом с вами, оказывается, спокойно… — Леди Танита изрядно огорошила меня своим комплиментом. — Люди болтают, что сэр Почтеннейший Начальник нашел вас на том свете, это так? — вдруг спросила она.
— Почти на том свете, — выкрутился я. — На границе графства Вук и Пустых Земель.
— Жаль! — вздохнула моя спутница. — Если бы это была правда, вы смогли бы рассказать мне, как там будет жить Карри.
Я подумал, что господину Коварека чертовски повезло: даже если он действительно умер, при жизни его окружали любовь и забота, это уж точно!
— Вы пока погодите, леди Танита, — сказал я. — Может быть, ничего непоправимого не случилось…
— Случилось! — прошептала она. — Это был не просто кусок мяса, сэр Макс, это был кусок мяса человеческой формы. И он был одет в пижаму Карри!
Леди Танита всхлипнула, но у нее больше не было слез. И она продолжала говорить, поскольку это был единственный способ облегчить боль.
— Мы легли спать очень рано, устали… Ну, как все, наверное. Да и посетителей не было, их сегодня нигде нет… А потом я внезапно проснулась. Знаете, сэр Макс, я всегда просыпаюсь, когда у Карри что-нибудь болит или он просто хочет пить. Мы долго живем вместе — наверное, поэтому. Мы ведь поженились очень рано. Наши родители были в ужасе, но они просто ничего не понимали… Да, так что я проснулась в полной уверенности, что у Карри что-то не так. И увидела этот ужасный кусок мяса в его пижаме. Знаете, у него даже осталось что-то вроде лица… Мы уже пришли, сэр Макс! Только я не хочу подниматься в спальню.
— Я пойду наверх один. И знаете что? Я бы на вашем месте отправился сейчас к какой-нибудь подруге… или, на худой конец, к кому-то из родственников. Поднимете их с постели, расскажете о своем несчастье. Они будут поить вас всякими зельями, в конце концов вы устанете от их глупых утешений и заснете. Все это будет ужасно, но… В общем, есть такой способ не сойти с ума. А я пришлю вам зов, если мне понадобится вас расспросить. Но думаю, не раньше чем утром.
— Я пойду к Шатти. Это младшая сестра Карри. Леди Шатторая Коварека, если полностью… Она хорошая девочка, и мне самой придется ее утешать, а это лучше, чем… Вы действительно очень хороший, сэр Макс! Такой совет может дать только человек, который знает, что такое боль… Спасибо вам!
— Вас проводить? — крикнул я в темноту.
— Шатти живет на соседней улице… — слабый голосок леди Таниты растаял где-то в тусклом оранжевом тумане уличных фонарей.
Я вздохнул и вошел в дом. Гостиная была сравнительно маленькой. Конечно, ведь большую часть дома занимала «Пьяная бутылка», уютный ресторанчик, атмосфера которого совершенно не соответствовала дурацкому названию. Я был здесь как-то раз еще осенью. И, кажется, даже поболтал с хозяином, невысоким мускулистым человеком с неправдоподобно густой каштановой шевелюрой. Тогда я еще не носил Мантию Смерти и на меня не обрушивались отовсюду натянутые любезные улыбки и очумевшие от ужаса взгляды…
Я снова вздохнул и пошел наверх. Знала бы леди Танита, что без нее мне станет страшно, как ребенку, родители которого впервые рискнули отправиться вечером в кино!.. Но делать было нечего.
С тяжелым сердцем я распахнул дверь спальни. В нос мне ударил запах вкусной еды. Это оказалось настолько неожиданным, что я замер. Потом все-таки нашарил выключатель. Теплый оранжевый свет залил комнату. Здесь, в Ехо, для освещения улиц и помещений нередко используют особенные светящиеся грибы: они охотно плодятся и размножаются в специальных сосудах, заменяющих абажуры. Фокус состоит в том, что грибы начинают светиться, когда их что-то раздражает, так что выключатель приводит в движение специальные щеточки, которые осторожно, но назойливо щекочут шляпки грибов. Те реагируют немедленно.
Оранжевый свет сердитых грибов нравится не всем, многие эстеты предпочитают свечи или шары с голубоватым светящимся газом. В частности, так поступает сэр Джуффин Халли. Я привык к голубому свету, пока жил у него, и обзавелся такими же шарами для собственной квартиры. Но и оранжевое освещение казалось мне довольно милым. Хозяевам этого дома, очевидно, тоже.
Итак, грибы разгневались, и я смог оглядеться.
В центре пушистого ковра среди разбросанных одеял лежало нечто. Оно действительно было одето в своего рода пижаму: просторную скабу из мягкой ткани. Я так и не приучил себя пользоваться этим безобразием. Бодрствовать в скабе и лоохи — это одно, а спать в балахоне, напоминающем ночную рубаху твоей бабушки, — извините! И потом, в хорошей постели надо спать голым — правило, проверенное временем.
Загадочное «нечто» явно принадлежало к лагерю моих идейных противников, поскольку носило пижаму. На этом его сходство с человеком практически заканчивалось. Передо мной действительно был кусок мяса — хорошо приготовленного, аппетитно пахнущего мяса. Оно издавало головокружительный, дразнящий и почему-то знакомый мне запах.
Я подошел поближе. Это оказалось тяжким испытанием для моих нервов. Меня чуть не стошнило, несмотря на чудесный аромат: у куска мяса действительно имелось жалкое подобие человеческого лица. Остатки лица обрамлял ореол каштановых кудрей, которые узнал даже я, хотя видел беднягу Карвена всего один раз в жизни. Леди Танита была права, у нее не оставалось основания надеяться на лучшее!
— Грешные Магистры! — растерянно сказал я вслух. — И что же мне теперь делать?
Я спустился вниз в гостиную, оттуда прошел в темный ресторан и налил себе полный стакан содержимого первой попавшейся под руку бутылки. В темноте я так и не разглядел названия напитка, но вкус был сносным. Потом я набил трубку. В сложившейся ситуации дрянной вкус местного табака не имел никакого значения. Это было лучше, чем ничего!
Я сидел один за стойкой бара в тусклом ореоле оранжевого уличного света, цедил анонимный напиток и курил. Этого нехитрого ритуала оказалось достаточно, чтобы мысли пришли в порядок. Я понял, что мне не нужно беспокоить ни Мелифаро, ни тем более сэра Джуффина. Пусть себе дрыхнут! Не такой уж я кретин, чтобы не справиться с элементарными вещами. В конце концов, это и есть моя работа.
