Дэвид Эддингс - Владычица магии
Перепуганные стражники пытались отогнать медведя длинными пиками, но зверь переломил их, как тростинки, и накинулся на людей, сжимая их в железных объятиях и разрывая тела когтями.
Каменный пол на пути женщины и зверя был усеян изуродованными трупами и вздрагивающими лохмотьями окровавленной плоти.
Змеи, отдыхавшие по углам, извиваясь, скользили навстречу, но, встреченные яростным огнём, окружавшим тётю Пол, мгновенно издыхали, как Маас.
Тётя Пол словом и жестом продолжала уничтожать двери одну за одной. На пути встала толстая стена, и чародейка превратила её в груду щебня, словно стена была не из камня, а из паутины.
Бэйрек летел подобно урагану, оглашая дворец безумным рёвом, уничтожая всё на своём пути.
Вопящий евнух попытался было взобраться на колонну, но исполинский зверь вонзил когти ему в спину и стащил вниз. Визг тут же оборвался: фонтан крови и мозгов брызнул во все стороны, когда железные челюсти с тошнотворным хрустом сомкнулись на черепе евнуха.
— Полгара! — беззвучно воскликнула тень рядом с Гарионом. — Сюда!
Тётя Пол быстро повернулась.
— Иди за нами! Быстрее.
И тут Гарион и тень полетели назад по коридору к тронному залу, где оставались Солмиссра и одурманенное тело того, кого недавно покинула душа.
Позади следовали тётя Пол и разъярённый Бэйрек.
Гарион и его странный спутник прошли через тяжёлую закрытую дверь.
Солмиссра, вновь покрытая пурпурно-зелёными пятнами, только теперь уже не похоти, а гнева, стояла над сидящей у трона пустоглазой куклой.
— Отвечай мне! — требовала она. — Немедленно отвечай!
— Когда мы вернёмся, — приказала тень, — ничего не предпринимай. Я сам её успокою. Нужно выиграть время.
И тут всё вновь стало как прежде.
Гарион почувствовал, как вздрогнуло его тело, и обнаружил, что глаза его опять глядят на мир.
— Что? — зашевелились губы, хотя он не успел ни о чём подумать.
— Я сказала, это твоя работа?! — завопила Солмиссра.
— Какая работа?
Звуки, срывающиеся с губ, произносились вроде бы его голосом, но, прислушавшись, можно было уловить едва заметную разницу.
— Всё это! Темнота! Нападение на дворец!
— Наверное, нет. Как можно? Ведь я всего-навсего мальчик…
— Не лги, Белгарион! — настаивала королева. — Я знаю, кто ты. Кроме тебя, некому скрыть солнце! Предупреждаю, Белгарион, то, что ты выпил сегодня, — смертельный яд, уже начавший сжигать кровь в твоих жилах.
— Почему ты сделала это со мной?
— Чтобы удержать во дворце. Теперь ты должен постоянно пить это зелье — каждый день, всю жизнь, иначе умрёшь. Одна я могу дать его тебе! Ты мой, Белгарион, только мой!
Из-за двери донеслись отчаянные вопли. Королева змей в испуге подняла глаза, потом быстро повернулась к огромной статуе, отвесила ей странный церемониальный поклон. Руки Солмиссры задвигались, выписывая в воздухе сложные непонятные узоры. Голосом, не похожим на обычный, королева начала произносить заклинания на незнакомом Гариону языке, шипящем, с гортанными звуками, повторяя одни и те же слова в конце каждой фразы.
Раздался оглушительный грохот: массивная дверь взорвалась, разлетевшись в щепки. Среди обломков стояла тётя Пол; на лбу серебряным огнём сверкала белая прядь, выражение глаз вселяло ужас. Громадный зверь, с клыков которого капала кровь, а с когтей всё ещё свисали лохмотья дымящегося мяса, злобно ревел.
— Я предупреждала тебя, Солмиссра, — зловеще сказала тётя Пол.
— Стой где стоишь, Полгара, — скомандовала королева, не оборачиваясь.
Пальцы продолжали медленно двигаться. — Мальчишка умирает. Ничто не сможет спасти его, если ты нападёшь на меня.
— Что ты наделала? — властно спросила тётя Пол.
— Взгляни на него! Он выпил этал и колдисс. Даже сейчас их огонь бушует в его жилах. Очень скоро мальчишке понадобится новая порция.
Руки Солмиссры ни на миг не останавливались, лицо застыло, глаза уставились в одну точку. С губ вновь сорвались гортанные шипящие звуки.
— ЭТО ПРАВДА? — эхом отдался голос тёти Пол в мозгу Гариона.
— ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, ТАК, — ответил бесстрастный голос. — ОНИ ЗАСТАВИЛИ ЕГО ВЫПИТЬ СНАДОБЬЯ, И ТЕПЕРЬ ОН НЕ В СЕБЕ.
Глаза тёти Пол широко раскрылись — КТО ТЫ?
— Я ВСЕГДА БЫЛ ЗДЕСЬ, ПОЛГАРА РАЗВЕ ТЫ НЕ ЗНАЛА?
— А ГАРИОНУ ИЗВЕСТНО?
— ОН ЗНАЕТ, ЧТО Я ВСЕГДА С НИМ, ТОЛЬКО НЕ ПОНИМАЕТ, ЧТО ЭТО ЗНАЧИТ.
— ПОГОВОРИМ ОБО ВСЁМ ПОЗЖЕ, — решила она. — ТЕПЕРЬ СМОТРИ ОЧЕНЬ ВНИМАТЕЛЬНО. ВОТ ЧТО ТЫ ДОЛЖЕН ДЕЛАТЬ.
Перед внутренним зрением Гариона промелькнули странные спутанные образы.
— ПОНЯЛ? — спросила тётя Пол.
— КОНЕЧНО. СЕЙЧАС ПОКАЖУ ЕМУ, КАК.
— ЛУЧШЕ БЫ ТЕБЕ САМОМУ СДЕЛАТЬ ЭТО.
— НЕТ, ПОЛГАРА, — ответил бесстрастный голос. — МОГУЩЕСТВО ПРИНАДЛЕЖИТ ЕМУ, А НЕ МНЕ. МЫ ХОРОШО ПОНИМАЕМ ДРУГ ДРУГА Пока голоса переговаривались, Гарион ощутил невыносимое одиночество.
— ГАРИОН, — окликнул голос. — Я ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ ДУМАЛ ТОЛЬКО О СВОЕЙ КРОВИ.
— МОЕЙ КРОВИ?
— ЕЁ НУЖНО ЗАМЕНИТЬ ЗА НЕСКОЛЬКО МИНУТ.
— ПОЧЕМУ?
— СЖЕЧЬ ЯД КОТОРЫЙ ТЕБЕ ДАЛИ. ТЕПЕРЬ СОСРЕДОТОЧЬСЯ НА СВОЕЙ КРОВИ. Гарион повиновался.
— ОНА ДОЛЖНА БЫТЬ ВОТ ТАКОЙ. Глаза Гариона застлало ярко-жёлтым.
— ПОНЯЛ?
— ДА.
— ТОГДА СДЕЛАЙ ЭТО. НЕМЕДЛЕННО.
Прикоснувшись кончиками пальцев к груди и сконцентрировав всю свою волю на единой мысли, Гарион повелел крови измениться, и внезапно его охватило огнём.
Сердце отчаянно заколотилось, по лицу и телу ручьями полился пот.
— ЕЩЁ СЕКУНДА, — предупредил голос.
Гарион умирал. Новая кровь разрывала вены, тело сотрясала неудержимая дрожь. Сердце колоколом стучало в груди. Глаза потемнели, он начал медленно-медленно клониться вперёд.
— ТЕПЕРЬ, — приказал голос, — СДЕЛАЙ КАК БЫЛО.
И всё кончилось. Сердце Гариона затрепыхалось, но постепенно замедлило биение. Гарион чувствовал, что ужасно устал, но окутывавший разум туман куда-то исчез.
— КОНЧЕНО, ПОЛГАРА! — объявил тот, другой Гарион. — МОЖЕШЬ ДЕЛАТЬ ВСЁ, ЧТО СЧИТАЕШЬ НУЖНЫМ.
Тётя Пол, с беспокойством наблюдавшая за происходящим, выпрямилась, лицо её окаменело. Она медленно приблизилась к возвышению.
— Солмиссра! Повернись и взгляни на меня!
Королева подняла руки над головой, шипящие звуки обгоняли друг друга, голос поднимался всё выше и наконец оборвался хриплым воплем.
И тут высоко наверху под потолком, в тени, отбрасываемой колоннами, открылись глаза гигантской статуи и загорелись тёмно изумрудным пламенем.
