Алёна Канощенкова - Иффен
Я молчала. Что ответить?
Церемония прошла как в бреду — я не запомнила практически ничего из её начала. Яркие краски, смех, похожее то ли на ледяную скульптуру, то ли на сталактит платье, которое не смогли испортить объединённые усилия нескольких умелиц, солнце, окрасившее небо в оттенки алого и розового. Музыка… по счастью Лоннер нашёл довольно умелых исполнителей.
Всё это прошло, и наступил момент произнесения клятв. Если бы мы находились в городе, то обеты молодых принял бы жрец одного из многочисленных богов, почитаемых в империи. А так пришлось довольствоваться изваянием неизвестного бога, притаившимся в небольшой светлой роще. Из камня мягкого оттенка топлёного молока выступали очертания фигуры с запрокинутой головой и сложенными чашей руками. Складки одеяния скрывали фигуру, оставляя видимыми лицо, шею и руки, остальное терялось в камне. Бог как будто стоял, прислонившись к вздыбленной волне, протягивая всем приходящим чашу ладоней и глядя в небо. И его лицо — с неправильными, словно изломанными чертами было прекрасно.
Все крики и смех смолкли. Не страх, но радость и доверие царили здесь. Дракон, приземлившийся неподалеку, полз к поляне на собственных лапах. Сейчас он устроился за статуей, положив голову на землю перед камнем. Дождался, пока все остановятся и вперёд выйдут жених с невестой, только после этого поднял голову и заговорил, охватывая мягкими волнами своего звучного голоса всех присутствующих
— Вы пришли сюда, чтобы перед лицами богов и людей принести клятвы верности друг другу и принять благословение. Не изменились ли ваши намерения?
— Нет. — Два голоса стали одним.
— Нет ли причин, по которым этот союз не может быть заключён?
— Нет. — Громко ответил Людвиг.
Тарриэль шагнул вперёд, даже не заметив моих рук, которые легли на его плечи. Вор оглянулся, улыбка сползла с его лица. Он дёрнулся наперерез и прошипел
— Не смей.
— Не надо. — Людвиг услышал шум и встал на пути дивного, успевшего стряхнуть мои руки. — Не вмешивайся. Я не хочу проливать кровь на свадьбе брата.
— Ты не понимаешь….
— Это их выбор. Ты не выйдешь туда.
— Я должен.
— Нет.
— Отойди.
— Отступи. Или будет бой.
— В чём дело? — холодно спросил Гарр-он.
— Ни в чём. — Эльф медленно опустил голову.
Только теперь я заметила меч, наполовину вытащенный из ножен, в руке Людвига. В ладони вора мелькнул нож, исчезая в одном из многочисленных карманов. Неужели это правда? Мы готовы были поднять оружие на Тарриэля? Я прикусила губу и начала торопливо выбираться из толпы. Остановил меня тихий ровный голос Лирны
— Я принесу ещё одну клятву. — И торопливо, не давая Лоннеру себя опередить, заговорила — Пусть слышат боги: я, Лирна Тонааре, нелюдь половиной крови, клянусь никогда и ни при каких обстоятельствах не причинять вреда жизни и здоровью, душевному, телесному и духовному, этого человека, Лоннера. Пусть слышат боги и выполнят мою просьбу — да последую я за своим мужем за Край, когда бы ни пришло ему время отправиться в путь. Пусть слышат боги.
По поляне пронёсся быстрый ветерок, закружились листья. И всё стихло. Услышали боги.
Клятва нелюди. Если он откажется принять, останется вдовцом. Я стрельнула бешеным взглядом в эльфа, не обратившего на него никакого внимания. Тарриэль смотрел в глаза Лоннеру и все, случайно затесавшиеся между ними, торопливо расползались в стороны. Принц отвернулся первым. Сжал руку… теперь уже жены и усмехнулся
— Принимаю… и отдаю. Пусть слышат боги — эта клятва и моя тоже.
Громыхнуло где-то на грани восприятия, за пределами обычного слуха. Внимательны сегодня боги.
Людвиг мрачно улыбнулся, качая головой. Я сжала кулаки. Они действительно умрут в один день. И виноват в этом один самоуверенный дивный.
Кажется, гости ничего не поняли. Обмен бешеными взглядами, конечно, не остался незамеченным, но клятвы никого не впечатлили. Обряд заключения союза строго не установлен, каждый волен добавлять что захочет, правил почти никаких, а какие есть — соблюдены. В том, что невеста оказалась полукровкой, тоже ничего особенного нет. В ком из присутствующих нет примеси нелюдской крови? На землях империи издавна сосуществуют все расы, когда мирно, когда не очень, но всё же сосуществуют. И перемешиваются в самых причудливых сочетаниях. К тому же Гарр-он смотрел на всё это молча, а люди привыкли ему доверять.
Все поспешили обратно к дому молодых, где были накрыты столы. Гарр-он улетел. Лоннер задержался и, дождавшись, пока последний гость уйдет, и останемся только мы, подошёл к Тарриэлю и прошипел
— Уходи.
— Лон… — попыталась вмешаться Лирна.
Принц обнял её, не сводя бешеного взгляда с дивного
— Прочь.
Я осторожно посмотрела на Людвига. Он стоял перед статуей безымянного бога, запрокинув голову, словно пытался разобрать черты его лица. Фет уже смылся. Лоннер как будто ждал ответа, но его не последовало. Тарриэль смотрел прямо перед собой, но явно ничего не видел, или не хотел видеть.
Лирна всё же утащила мужа к гостям.
— Людвиг! — позвал Лоннер.
— Иду. — Рыцарь, стараясь не смотреть на дивного, проскользнул мимо и последовал за братом.
Эльф развернулся, неторопливо пошёл в противоположную сторону.
Я подошла к изваянию, осторожно коснулась рукой складок каменной одежды
— Здравствуй. Не знаю, кто ты, но… позволишь побыть здесь?
Было тихо. Ветер лениво перебирал ветви деревьев, сонно переговаривались птицы. Я легла на траву, расстелив на ней забытый кем-то плащ, и закрыла глаза. Пусть всё будет так, как должно. Не по силам нам менять судьбу. Не по рангу меряться с богами. Это мои мысли, или?
Не по силам нам менять судьбу,
Не по рангу меряться с богами.
Не осилить пропасть-пустоту,
И беду не вымерять шагами.
Не забыть прошедшего урок,
Не простить другим свои паденья,
И приносим новый мы зарок,
Забывая, что весь путь — мгновенье.
Мы клянёмся мирным жить трудом,
Да крадём по малости, по крошке,
Думая — отмолим всё потом,
Ищем свет не в сердце, а в окошке.
"Не по силам, слишком тяжело,
То героя путь, не мне сужденный, -
Он алмаз бесценный, я — стекло,
Где уж мне тягаться с силой тёмной".
Так живём, за шагом — тот же шаг
Отвергая собственную душу.
И зачем живём? Да просто так,
Чтобы крепко спать и сладко кушать.
Ни к чему дорожная нам пыль,
Да небес сиянье вместо крыши.
