Дмитрий Башунов - Ангелы над Москвой
Эулий хмыкнул. Ксаверий вопросительно глянул на него:
— Ты чего-нибудь хочешь?
— Конечно! Хочу узнать, Ксаверий, как душа перемещается в пространстве? Вам это известно?
— По правде говоря, не очень… Не забывай, переход от научного способа познаний к принятию знаний и умений на веру для нашего общества был принципиальным. Я тебе даже не сумею объяснить, как именно мне удалось встряхнуть корабль, когда ты захотел доказательств моего присутствия.
— Это понятно… — задумчиво проговорил Эулий. — Но знаешь, какая мысль пришла мне в голову? Человеческая душа, а равно и душа этого вашего божества, которого вы зовете Ксором, а вместе с ними и все иные духовные сущности, о которых нам не известно, и которые, по всей вероятности, существуют, взаимодействуют не с материей как таковой. Души взаимодействуют с пространством.
— Если, не вникая в детали, согласиться с твоим предположением, — Ксаверий даже перестал шагать, ощутив новизну и всеохватность идеи, — можно утверждать, что, влияя на пространство, человеческая душа имеет возможность влиять и на время? Ведь они неразрывно связаны?
— Очень любопытное следствие, — согласился Эулий. — Но я думаю о другом. Ты заставил содрогнуться корабль. Скажи, а мог бы ты в бестелесном состоянии приложить намного больше усилий? Чтоб не просто тряхнуть корабль, а заставить его переместиться?
— Нет. Я — и не я один — пробовал. Чтоб воздействовать на материальные объекты, мы должны вначале обрести материальную форму…
— … и дальше действовать по старинке. Я правильно понял?
— Да.
— Тем не менее, перелеты с немыслимыми для материальных объектов скоростями душам подвластны.
— Подвластны.
— В общем, Ксаверий… Куда мы направляемся? Идем к вашим хранилищам тел, сдадим свои руки-ноги-туловища, и немножечко поэкспериментируем.
Через несколько минут две человеческие души покинули радушную планету.
— Ксаверий, пока мы летим к Земле, скажи — с какой целью ты мне объявился?
Ответ прозвучал не сразу. Эулий даже успел в деталях рассмотреть идущее полным ходом слияние Млечного Пути и Туманности Андромеды, отыскать слабенький огонек крейсера, в одном из помещений которого покоится его тело, полюбоваться бесконечными далями — или глубинами — космоса.
И только после долгой паузы он услышал:
— Видишь ли, Эулий… Завоевание Земли — затея безумная. Земля полна обитателей, и они свою родину просто так никому не отдадут. Всех вас ждет смерть. Ждала бы…
— Что такое смерть? Это спрашиваю у тебя я, который недавно познал радость освобождения от тела!
— Смерть — это не только освобождение от тела. Это еще и освобождение от дела. От всех привязанностей и забот. И вообще весьма мучительный процесс…
— Н-да, — согласился Эулий. — Я видел выживших после нападения насекомых. И могу только представить, как пришлось расставаться с жизнью тем, кому умереть пришлось…
— Так вот мне, — продолжал Ксаверий, — показалось, что губить весь ваш не слишком многочисленный народ, причем исключительно в угоду захватническим планам Амдиэля — это несправедливо. И я решил открыть кое-какие истины тебе… Чтобы ты стал вождем своего племени на пути к новой жизни.
Эулий расхохотался.
— Ты смешишь меня безжалостно! Ну, какой из меня вождь? Что из того, что я лучше других знаю устройство фотонного зеркала? Все мое преимущество — это знание.
— А я и не предлагаю тебе, Эулий, жечь сердца своих соплеменников пламенным глаголом. Я предлагаю тебе — и всем вам — покинуть Солнечную систему и обрести долгожданный покой где-нибудь неподалеку от нас. Всем, чем мы богаты, мы поделимся. Это, между прочим, вполне соответствует планам вашего маршала. Своего рода устранение конкурентов…
— Эльмад Амдиэлю не конкурент… Кстати, не лучше ли нам вернуться на Эльмад?
— Не лучше. Это будет бегство, а бегства Амдиэль вам не простит. И поэтому Амдиэль вас не отпустит, хотя и хочет вашего исчезновения. А не исчезнете, Амдиэль сделает с вами то же, что сделал с Лидмахом.
— А что случилось с Лидмахом? Они ж вроде с Амдиэлем друзья не разлей вода…
— Вот-вот, — ответил Ксаверий, останавливая движение. — Дружба обернулась заговором. Который Амдиэль блестяще раскрыл, и примерно наказал зачинщиков. Казнив всю аристократию и весь цвет высшего общества Лидмаха…
— Тогда, Ксаверий, получается, что Эльмад — на очереди?
— Эльмад — впереди очереди. Ваши женщины и дети не случайно были расселены по всей планете. Они должны были сыграть — и сыграли — роль демпферного устройства, или, попросту говоря, пушечного мяса, став объектом агрессии со стороны эндемичных форм жизни.
— Ну, да, — согласился Эулий. — Способ восприятия действительности у животных и насекомых настолько различен, что говорить о направленной жестокости нельзя: осе или пчеле все равно, кого жалить — безобидного ребенка или опасного взрослого. Да она и не различит, кто есть кто…
— В общем, Эулий, я предлагаю тебе всех эльмадцев отсюда увести. Но для этого нам нужно проверить идею, пришедшую в твою светлую голову. Ксор, кстати, нам намекал, что движение души сродни управлению пространством… Давай-ка попробуем найти одно из тех фотонных зеркал, которые остались после разрушения кораблей.
Эулий немного помолчал, вспоминая.
— В моей лаборатории, которую мы построили в горах, есть все данные о расположении кораблей на тот момент. Можно вычислить…
— Не нужно ничего вычислять. Смотри…
Медленно кувыркаясь, между ними и верхними слоями земной атмосферы проносилось огромное полусферическое зеркало. Его внутренняя чаша настолько четко и детально отражала и далекие звезды, и близкие облака, и бесконечную черноту космоса, что казалась невидимой, прозрачной. Наружная, выпуклая сторона, ничем особенным не отличалась. По всей ее поверхности бугрились остатки каких-то конструкций, а обрывки трубопроводов странными щупальцами тянулись вовне — и ни до чего не могли дотянуться. Величественное, и, одновременно, жалкое зрелище, отметил про себя Эулий.
Они с Ксаверием приблизились к зеркалу.
— Давай так, — предложил ученый, — мы оба представляем себе пространство, занимаемое зеркалом, в виде сложенного в несколько раз одеяла. Вот это-то одеяло мы и — вместе, одновременно, по команде — и пытаемся распрямить. Встряхнуть, вытряхнуть!
— А с чего ты решил, что хоть что-нибудь получится? — поинтересовался Эулий.
— Расскажи, как ты летаешь?
— Ну-у-у… Просто устремляюсь вдаль, как будто у меня есть тело. Весь протягиваюсь вперед, если хочешь.
