Николай Степанов - Арлангур
— Ты его спасешь? — с мольбой в голосе парнокопытный заглянул в глаза Варлоку.
— Не мешай, — строго осадил его хранитель и обратился к людям: — Дайте раненому выпить укрепляющего отвара. Он очень слаб.
Парзинг открыл флягу и влил содержимое в рот больного. Тот застонал и, очнувшись, открыл глаза, но теперь его начало трясти, как в лихорадке.
— Ваша настойка ему тоже не помешает, — обратился хищник к Лиртогу. — Нужно срочно снять болевой шок.
За тысячу лет хранитель испробовал множество целебных трав и являлся одним из лучших специалистов в этой области. Сейчас ему нужно было два растения: очител и многожил. Первое — чтобы очистить кровь от возможного заражения, а второе — для заживления внутренних ран.
— Я пойду в лес. Больному не разговаривать и не двигаться. Дронгиад, не давай ему спать. И разведите огонь.
Варлок скрылся за деревьями, а Арлангур подошел к седому волшебнику.
— Ваш плащ.
— Укрой им раненого, видишь — знобит. Юноша аккуратно укутал Бринста.
— Вот еще, — паренек протянул Югону свисток. — У вас в кармане нашел.
— Эх, если бы ты знал, как эта вещица мне сегодня была нужна! — Югон подержал свисток на открытой ладони, словно взвешивая, и вернул подростку. — Оставь себе. Если окажешься в смертельной опасности, подуй в эту дырочку. Но только в самом крайнем случае. Понял?
— Да. Скажите, а что это за существо на четырех ногах? — Даже упоминание о смертельной опасности не могло победить природную любознательность сына охотника.
— Сам в первый раз вижу. Пойдем спросим. Они подошли к парнокопытному ближе.
— Дронгиад, а ты кто?
— Я? — Драганочеловек почесал густую шевелюру и ответил: — Дронгиад.
— А как ты оказался в лесу?
— Гулял. Услышал шум. Прибежал, а тут они его, — в меру своих ораторских способностей объяснил драганочеловек.
— Откуда ты знаешь короля?
— Короля? А кто это? — Парнокопытному явно было незнакомо это слово.
— Король — это он, — Югон указал на раненого, с которым сейчас возился Парзинг.
— Его знаю, а короля — нет.
— Так он и есть король.
— Да ну? А что такое король?
Седой волшебник махнул на собеседника рукой.
— От него трудно добиться ответа, — пожаловался он Арлангуру. — Хочешь, попробуй сам.
Юноша сменил Югона.
— Меня зовут Арлангур, — представился парень.
— Красивое имя, — заулыбалось существо. — Я — Дронгиад.
— Тоже красивое имя. Мне нравится. А как зовут его? — Юноша указал на короля.
— Его не зовут. Он сам всегда зовет.
— Почему?
— Потому что это ОН.
— Твой хозяин?
— Нет. Я не знаю хозяин. Я знаю, что ОН не должен пострадать.
— Ты его охраняешь?
— Я должен его оберегать.
— От кого?
— От всех.
— Ты молодец!
— Да, Дронгиад хороший.
Арлангур тоже бросил затею выведать от красноречивого рассказчика что-либо.
— Как успехи? — усмехаясь, спросил седой маг.
— От трехлетнего малыша можно добиться большего.
— А что вы хотите? — Никто не заметил, когда вернулся хранитель. — Этому чуду природы отроду нет и недели.
— Может, вы знаете, почему он так трепетно относится к Бринсту? — Внук Гурзава посмотрел в сторону драганочеловека.
— Все очень просто. То, из чего он получился, обязано было круглосуточно охранять Его Величество. Видимо, чувство долга возросло вместе с магической силой существа. Теперь у короля появился самый надежный бережник. Мечта любого владыки: преданный до мозга костей, могучий, как десяток верховных магов, и не шибко умный. Лишнего никогда не спросит и сам не скажет.
Королю сразу дали пожевать найденный хранителем лист многожила.
— Его Величество стойко держался в бою с дауронами, — тихо сказал седой волшебник, — но одновременно противостоять сдвоенному удару и летящим клинкам не смог.
— Он же не верховный маг.
Юрлинг уже заварил чудо-траву в двух котелках и поставил их охлаждаться. Бринсту к этому времени немного полегчало. Он попросил позвать к себе черного хищника.
— Я умру? — спросил монарх.
— Когда-нибудь — обязательно, — ничуть не покривил душой Варлок.
— Не надо меня утешать, я чувствую близкий конец. Поэтому прошу меня выслушать, это очень важно. Пусть нас оставят одних.
— Как скажете. — Бринст с хранителем остались возле костра вдвоем.
— Я знаю, смерть — это мне в наказание за убийство брата, — собравшись с духом, начал свою исповедь король.
— У вас был брат? — искренне удивился Варлок-Ниранд. Лесничий ничего не слышал об этом при дворе, а уж там-то знали все из жизни монарха, даже то, чего и в помине не было.
— Да. Матери у нас разные, но отец общий.
— Зачем же вы его убили?
— Семейная традиция.
«Дружная, однако, семейка! Хорошо, что не моя».
— Ни разу о такой не слышал. — Варлок придвинулся поближе к больному, чтобы тому не приходилось напрягать голос.
— Зато, наверное, слышали о заклятии первого лица?
— Да, но какая тут связь?
— Самая прямая. У моего отца было два сына. Я, о котором знали все, и он, о котором знали только двое— отец и я. Даже сам Ниранд не имел представления, что происходит из королевского рода.
Черному хищнику показалось, что он ослышался. Он на секунду замер, а король, ничего не замечая и стремясь побыстрее освободить душу от тяжкого груза, продолжал:
— Он жил во дворце, занимал министерскую должность, и… понятия не имел, что является секретным оружием в моих руках.
— Оружием против кого? — Варлоку-Ниранду захотелось вцепиться в горло умирающему рассказчику, но он погасил свои эмоции, усмехнувшись: «Вот тебе и не моя!»
— Против заговорщиков. В любом королевстве рано или поздно возникают заговоры против центральной власти. С одними справиться легко, другие требуют больших усилий. Но есть и такие, которые могут повергнуть всю страну в хаос.
Хранитель на время прервал исповедь Бринста и попросил, чтобы тому принесли целебные отвары. Король не хотел продлевать свои мучения, но под угрозой, что зверь перестанет его слушать, уступил.
— Вот для таких случаев и нужен тайный родственник, — продолжил монарх. — Отец в свое время удачно предотвратил серьезную смуту, послав на переговоры с мятежными дворянами одного из своих министров. Тот не имел даже более-менее высокого дворянского титула, и король верно рассчитал, что парламентера убьют. Однако он также знал, что решение будет приниматься всеми главарями восстания, превращая их в непосредственных убийц. Так оно и вышло. Моего дядю казнили, не подозревая, кем он был на самом деле. В тот же день мятеж потерял всех главарей, попавших под заклятие первого лица, а отец одержал легкую победу над заговорщиками.
