Татьяна Устименко - Звезда моей любви
– Лучше быть придурком, но живым и здоровым, чем умником, но несчастным, больным и чуть-чуть мертвым! – парировал ниуэ, на всякий случай отодвигаясь от медленно замахивающейся кулаком воительницы.
– Не спорьте, – попросила я, утомленная их вечными препирательствами. – Лучше помогите мне встать.
Друзья подхватили меня под руки и бережно поставили на ноги.
– Как ты себя чувствуешь? – согласным дуэтом осведомились они.
– Так себе, – неопределенно пожала плечами я, прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. – Вроде бы у меня до сих пор не прошло онемение, вызванное ядом Нага, но при этом я чувствую себя так, будто на мне отрабатывали приемы кулачного боя.
– Короче, ты абсолютно здорова! – вынесла вердикт Ребекка и подмигнула мне с самым хитрым видом. – Впервые вижу чародея-целителя, не способного излечить самого себя!
Я кисло улыбнулась, вспомнила меткую фразу о сапожнике без сапог и тут же озвучила ее, без зазрения совести выдав за свою. Воительница была восхищена моей мудростью. Впрочем, не вижу в своем поступке ничего дурного, ибо, как говорится: красть мысль у одного человека – это плагиат, у двоих – компиляция, а у многих – эрудиция. Поспорим?
Чем ближе мы подходили к «ромбу», тем отчетливее проступали на фоне желтых песчаных барханов стены какого-то древнего здания, сильно потрепанные временем и покривившиеся. Беспощадный ветер хорошо потрудился над ними: выщербленные, исковерканные камни, из которых было сложено сооружение, только усиливали общее ощущение заброшенности. Нам пришлось обойти его почти кругом, прежде чем мы обнаружили вход – двустворчатую дверь из черного дерева, плохо держащуюся на ржавых петлях.
Само здание и правда формой напоминало ромб, имело весьма непривычную, по меркам Блентайра, планировку и состояло из четырех плотно прилегающих друг к другу корпусов, образующих внутренний двор. Ничего полезного, что могло бы нам поведать о прежних обитателях этого места, мы не обнаружили. В центре «ромба» возвышался фонтан, уцелевший под защитой здания и почти до половины засыпанный песком. Фонтан украшала статуя: грубовато слепленная женская фигура, увенчанная змеиной головой.
– Богиня Банрах! – узнав знакомый образ, воскликнула Ребекка, непроизвольно хватаясь за рукояти своих клинков и с отвращением отшатываясь. – Полагаю, мы нашли то, что осталось от города Ил-Кардинен, ведь его жители поклонялись змееликой.
– Вот почему на карте нарисована именно эта руна, – догадалась я.
– Ох, как-то тут невесело, – пробормотал себе под нос Беонир. – Совсем невесело…
Мы обошли здание еще раз, двигаясь теперь уже по его внутреннему периметру, и наконец-то с большим трудом отыскали ведущую внутрь дверь, которая отворилась с протяжным скрипом и гулко захлопнулась за нашими спинами.
Если судить по лучам света, проникающим в узкие окна-бойницы, расположенные высоко под потолком, мы оказались в северо-западном крыле. Я зажгла свечу, которую предусмотрительные эльфы упаковали для нас вместе с едой, и отблески от тонкого язычка пламени неровно заплясали на стенах, оживляя это давно умершее здание, похороненное в самом центре песчаного моря.
– Заметьте, здесь все устроено строго в соответствии с частями света. Кто бы тут ни жил раньше, строить они умели. – Беонир подошел к ближайшему плинтусу и провел по нему пальцем. – И слой пыли не такой уж толстый.
Мы медленно продвигались вглубь, все более дивясь странному убранству помещений. Уж больно диковинно смотрелись в этом изъеденном ветрами месте тщательно отполированные столы на ножках причудливой формы, замысловато инкрустированные перламутром кованые лари и резная мебель с видневшимися кое-где остатками роскошной обивки. Меня неприятно поразили нанесенные на различные предметы орнаменты, повторяющие все тот же образ змееликой богини.
А еще зеркала… В каждой комнате их было не меньше трех и все огромные и поразительной чистоты. Услужливая память сразу же воскресила образы других таких же зеркал, которые я видела в Звездной башне. Я была уверена, что это не совпадение и отнюдь не случайный повтор. Здешние зеркала выполняли ту же самую функцию, что и их собратья в цитадели человеческих магов. Только вот какую?.. Задрав голову, я с любопытством рассматривала то, что осталось от некогда шикарных фресок, украшавших потолки: краски поблекли, штукатурка частично осыпалась, и поэтому разглядеть сюжет не представлялось возможным.
Во всем крыле мы насчитали порядка десяти таких комнат, с одинаковым убранством и полным отсутствием хоть какого-нибудь остаточного отпечатка от применения магии. Следовало признать, что кем бы ни являлись в действительности бесследно сгинувшие жители Ил-Кардинена, к чародеям или эльфам они не имели ни малейшего отношения.
Дверь, ведущая в следующий корпус, оказалась заперта. Беонир извлек из сумки свою хитрую отмычку и, довольно долго провозившись с замком, сумел-таки открыть его. Дверь распахнулась абсолютно бесшумно.
– Этот замок вовсе не старый, – уверенно заявил юноша. – На нем нет ни капли ржавчины, к тому же он смазан… – Беонир испытующе ощупал замок и затем облизнул свой палец, испачканный в чем-то жирном. – Он смазан растительным маслом.
– То есть ты намекаешь на то, что здесь и сейчас кто-то живет? Или появляется время от времени для того, чтобы смазать замок на одной-единственной двери? – скептически посмотрела на него Ребекка. – Пойми, тут нет ничего живого: ни воды, ни растений. Чем же тогда питаются эти твои неведомые хозяева?
– Я не намекаю, а просто комментирую то, что вижу, – страдальчески возвел глаза к потолку Беонир, зверея от придирок неуемной воительницы. – Возможно, они приходят сюда издалека, ведь без еды можно прожить целый месяц…
– Можно. А смысл? – издевательски расхохоталась лайил.
– А без смысла можно прожить всю жизнь, – задумчиво протянула я, вслушиваясь в зловеще раскатившееся по комнатам эхо.
– Слышала, что сказала Йона? – наставительно вопросил ниуэ. – А ты, умница наша, можешь придумать другие подходящие объяснения, если хочешь.
– Вот еще, тебе надо – ты и придумывай! – сердито фыркнула девушка, обиженно надувшись, но на этом их разговор закончился и мы отправились дальше.
Наше путешествие по загадочному зданию продолжалось, и нам чудилось, будто мы попали в совершенно иной мир. При свете весьма уменьшившейся свечи мы продолжали осмотр. Стены каждой из комнат когда-то были обиты мягкой тканью или иным подобным материалом, но ныне от обивки остались лишь ошметки, грустно свисающие под самым потолком. Даже окна здесь имели бросающуюся в глаза круглую форму и состояли из множества разноцветных стеклышек, причудливо сочетающихся между собой. Найденная мебель оказалась маленькой, словно игрушечной, а зеркал нам тут почти не встретилось. Заглянув в один из сундуков, Ребекка поняла, куда мы попали:
