Денис Петров - Химера (СИ)
— Всегда поражался твоей способности влипать в неприятности!!! — только и сказал Борис.
— Ты веришь мне? — с любопытством поинтересовался Максим. — Не смотря на всю нелепость рассказанной мной истории и слухи о том, что майор Заславский стал беспробудным алкоголиком?
— Я всегда верил тебе и в тебя, — серьезно ответил Савицкий. — А не лез решать твои проблемы только потому, что жалость и снисхождение не для таких как ты. И я действительно рад, что ты нашел занятие себе по душе.
— Да я же говорил, они обещали дать след по Сашкиному делу… — сам не до конца веря в свои слова промямлил Заславский.
— Ну да, — усмехнулся Борис. — Я об этом и говорю.
— Надеюсь, ты пришел не без оружия? — запоздало поинтересовался Максим.
— Связываться с такими психами как ты, не имея под рукой веских аргументов — вредно для здоровья! — повеселел Савицкий. — А ты думаешь, дело дойдет до его применения? Ты же говорил, что из пистолета вампира не убить? Тем более, я так понял, что он еще и с примесью демонской крови.
— Убить может и нет, а вот ранить запросто. Что же касается применения — не думаю, что эта тварь сдастся по-хорошему.
Машина плавно затормозила неподалеку от искомого объекта, за домами. Жидкие летние сумерки уже начали уплотнять воздух, наполняя его ночными ароматами.
— Ты так и пойдешь по улице? — поинтересовался Борис, наблюдая, как его спутник, облаченный в кольчугу, затягивает перевязь с мечом.
— Когда будем на месте, может быть уже не до того! — Максим невозмутимо пристроил на арбалетную ложу деревянный снаряд. — Знаешь, за последние несколько дней я существенно пересмотрел свои взгляды на жизнь и то, что раньше казалось мне совершенно не допустимым — теперь норма.
Савицкий только меланхолично пожал плечами, соглашаясь, что все в этом мире относительно.
Две хрестоматийные бабульки у крайнего подъезда чуть не подавились семечками при виде странных прохожих, но благоразумно промолчали. Однако стоило охотникам за нечистью скрыться за поворотом добровольные стражи порядка и нравственности, высказали все, что они думают про современную молодежь, падение нравов и проблему наркомании и еще долго крестились им вслед.
— Если в районе произойдет какое-то преступление, — усмехнулся Борис. — Мы с тобой — первые подозреваемые. Эти перечницы с готовностью обвинят нас во всех смертных грехах.
— Не забывай, что нам может быть уже все равно, — скривился Заславский. — Тебе еще не поздно повернуть назад.
— Так легко ты от меня не отделаешься, — Савицкий извлек из кобуры свой пистолет и снял его с предохранителя. — Ты же знаешь, я должен увидеть правду своими глазами.
Была такая особенность у государственного советника юстиции. Не доверял он чужим словам и, если была хоть призрачная возможность проверить их лично — никогда не упускал ее.
Пустырь, отделявший жилые дома от, окруженного покосившимся забором, железобетонного монстра они преодолели чуть ли не бегом. Открытое место превращало людей в идеальные мишени, особенно для тех, кому темнота не была помехой. Максим первым протиснулся в зиявшую в ограждении дыру и осмотрелся. Когда он отправлялся в этот безумный поход, он как-то не слишком задумывался над практической реализацией своего плана. Спасти заложников и убить суккуба! Это звучит предельно ясно только на словах. Теперь же перед ними возвышалось четырехэтажное здание с подвалом в два яруса и недостроенной крышей. Обойти все его закутки вдвоем за ночь не реально, даже если разделиться, а этого делать нельзя категорически.
Заславский услышал, как за его спиной из прорехи в заборе выбрался Борис. Возраст брал свое, и невольный напарник двигался уже не так беззвучно, как в молодости, но и не шумел, как медведь выбирающийся из берлоги.
— Есть идеи? — шепотом поинтересовался он, почувствовав замешательство Максима.
Заславский уже открыл рот, готовясь честно сознаться в недостатках своего плана, когда его внимание привлекло неясное движение теней слева. Заученным до голых рефлексов движением, бывший оперативник метнулся на шаг влево, уводя свое тело из под возможного удара, прижал приклад арбалета к плечу и направил его хищное жало в замерший сгусток теней. Савицкий ничего не видел, но мгновенно уловив изменения обстановки изготовился для стрельбы с колена. Немая сцена продолжалась не больше секунды. Затем из темноты раздался знакомый, слегка насмешливый женский голос:
— Остыньте, ковбои! Успеете еще навоеваться, — вперед выступила Ольга, одетая, как и в прошлый раз, в плетеный доспех и с обнаженным мечом в правой руке.
— Борис. Ольга. Будьте знакомы, — произнес Максим, с явным облегчением опуская оружие.
— Ольга?! — переспросил Савицкий. — Та, о которой ты мне рассказывал?
— Могу себе представить, что именно, — усмехнулась ведьмачка. — А каким ветром вас сюда занесло?
— Боюсь, тем же, что и тебя! — констатировал Заславский и больше для проформы уточнил: — Пьер?
Баташова серьезно кивнула.
— Когда совпадений становится больше одного, это должно настораживать, — подал голос Борис, поднимаясь в полный рост. — Так у нас есть план, или будем импровизировать?
— Войдем внутрь. Прикончим суккуба. Уйдем, — коротко изложила Ольга, и Максим почувствовал себя намного увереннее.
Дело было не в том, что план Баташовой полностью совпадал с его собственным, а в том, что девушка предельно четко представляла себе, как его осуществить.
— Можно тебя на пару слов? — попросил он свою бывшую подчиненную.
Ольга послушно отошла с ним в сторону, но стоило им остановиться заговорила сама:
— Заславский, я знаю, что ты хочешь сказать и уверяю, это ни к чему.
— Может быть, это и не нужно тебе… — Максим встал напротив девушки и внимательно посмотрел ей в глаза. — Но позволь мне быть эгоистом. Это необходимо мне. Я не стану оправдываться или что-то объяснять. От этого действительно никакого проку. Прошу об одном: не держи на меня зла. Если ты так хочешь, я исчезну из твоей жизни, когда дело будет закончено, но поверь, я не пытался скрывать что-то от тебя. События развивались настолько стремительно, что я просто не успевал за ними! — он наконец отвел глаза. Все его решимость куда-то испарилась.
— Я же сказала, что это все ни к чему, — в голосе ведьмачки опять заплясали смешинки. — Когда я говорила это — я имела в виду, что не обижаюсь на тебя. Просто вспылила той ночью. И, если уж зашел такой откровенный разговор, когда Пьер сказал мне, что суккуб будет здесь, я хотела позвонить тебе и попросить помощи, но гордыня не позволила.
