Александра Лисина - Первый удар
— Ас, у меня глюки, — пожаловалась я, когда он все-таки не выдержал и, бесцеремонно подхватив меня на руки, закинул на плечо, как мешок с картошкой. — Совсем дурацкие и неправильные!
— Да?
— Да. Из-за вашей поганой «синьки» я теперь вижу то, чего нет! О боже! Неужели Родану было так же хреново?!
— А тебе разве плохо? — спросил снизу брат, уверенно направляясь в сторону моей палатки.
Я немного подумала и вынужденно признала:
— Нет. Даже ноги не болят. И ран почти не осталось.
— Так в чем мы были неправы, когда давали тебе кровь эара?
— Но ведь глюки же…
Ас вздохнул, донес до нужного места и, покосившись по сторонам, осторожно поставил меня на ноги. Как раз возле входа в палатку. Аккуратно придержал, когда я снова пошатнулась, как-то по-отечески погладил по голове и очень ласково, как у больного ребенка, спросил:
— Ну, и что ты сейчас видишь?
— Короля! — радостно брякнула я, уставившись ему за спину, где замутненное сознание моментально нарисовало подтянутую фигуру Его Величества, облаченную в роскошный бело-золотой камзол. Э-э-х, какой типаж! Блин! Да почти как в сказке! Безоружный, но почему-то с какой-то цветущей зеленью в правой руке. Красивый. Представительный. И почти что величественный. Поднапрягшись, я даже увидела его суровое лицо, обвеваемое легким ветерком. Небрежно откинутые назад волосы, снисходительную улыбку и запоминающийся, насмешливый взгляд, который проникал, казалось, даже под маску и словно бы видел то, чего я бы никогда ему не открыла. — А еще вижу Фаэса…
Рядом с Его Величеством, как по заказу, материализовалась знакомая фигура седого эрдала. В привычной броне. С растерянной физиономией, но с совершенно дикими глазами, в которых вдруг метнулась откровенная неуверенность.
— И Родана… ой, что у него с лицом?
Призрачный Хас вздрогнул, как будто ему сказали, что ширинка расстегнута, и поспешно провел рукой по щеке, с которой куда-то исчез его привычный шрам.
— Эй! А зачем тут Горан? — искренне возмутилась я, завидев новое действующее лицо. — Откуда взялся в моем глюке? Никто его сюда не звал. Пусть идет обратно… ой, до чего ж мутит… Ас, пусть он исчезнет! Я его не хочу!
Я поспешила моргнуть, чтобы гадкий глюк пропал поскорее, потому что побагровевшее лицо святого отца было явно не тем зрелищем, которое могло привести меня в восторг. Но на это раз попытка оказалась неудачной: глюк не исчез. Да еще Ас почему-то напрягся и как-то неуверенно сказал:
— Гай… вообще-то, это действительно король.
— Чего-о?! Думаешь, я поверю, что Его К-Королевское Вел-личество самолично явился встретить меня на пороге сортира с букетом цветов?! — я хрипло расхохоталась от такого дикого предположения и, махнув в сторону глюка рукой, отдернула полог. — Ты ври да не завирайся: я, хоть и пьян, еще не сумасшедший. И не больной, чтобы предполагать, что королю есть хоть какое-то дело до меня и моих трудностей.
— Гай… да ты послушай…
Но тут меня отрезвила совсем другая мысль.
— Ноша короля очень тяжела, брат, — разом перестав веселиться, сказала я, стоя на пороге палатки на подгибающихся ногах. — И удержать ее, не потеряв собственную душу, очень трудно. Ведь когда ты привыкаешь к этой ноше, то уже не замечаешь ее тяжести. Не видишь, как быстро она въедается в твою плоть и кровь, как ловко подменяет собой все, что было когда-то дорого; как постепенно стирает чувства, убивает жалость, избавляет от прежних слабостей. Да, ты становишься сильнее, жестче, напористей. Ты хорошо защищен подаренной ею броней равнодушия. Ты можешь смотреть на сухие отчеты и совсем не думать о том, что нарисованные там циферки — это чьи-то погасшие жизни. Но при этом власть убивает в тебе Человека. Того, каким ты был и каким уже, наверное, никогда не станешь. Поэтому нет… прости, не верю… и, наверное, уже не поверю никогда.
Тяжело вздохнув и как-то разом осунувшись, я кинула последний взгляд за спину, убедилась, что «король» так никуда и не исчез, хотя насмешка из его глаз напрочь пропала, а потом отвернулась и, почему-то припомнив свой недавний сон, тихо сказала:
— Идем, брат. Мне нужно о многом тебе рассказать.
До самого вечера в моей палатке горел масляный светильник. До самой ночи там было не протолкнуться от разномастного народу. Узнав о том, что я живая и более или менее целая, туда по очереди начали заявляться все Фантомы, включая Лина. Сперва по одному-двое, таща с собой какие-то фрукты, свежезапеченное мясо, добытые с боем на кухне сладости, вино… короче, все, что могло поднять мне настроение и показать, насколько же они действительно рады.
А я в это время напряженно думала.
Я раз за разом анализировала свой сон.
Я сотни и тысячи раз вспоминала слова старого ворона и постепенно начинала понимать, что именно сделала с Горами проклятая Печать. Ведь не зря мне все время казалось, что их Знак — самый вялый и безжизненный. Не зря казалось, что они даже после того, как приняли меня, снова крепко уснули. Горы не помогли мне с Тварями. Они никак себя не проявили, когда мы носились бешеными крысами по ущелью. Они не отреагировали даже на то, что на них пролилась моя кровь… а ведь должны были. И должны были возмущенно вскинуться, потому что, как и я, должны отлично меня чувствовать. Тогда как все последнее время лишь я чувствовала их. И лишь я видела их тревожные, тоскливые, какие-то безнадежные сны.
Разбуди Горы…
Вот оно!
Ну, конечно!
Я аж подпрыгнула на месте от диковатой догадки. Но другого объяснения быть не могло, если бы древние Горы действительно НЕ спали!! Они не могли не услышать моей боли, не могли не почувствовать моих ран! Я — Ишта. Я — их Хозяйка! Я даже больше, чем Хозяйка! Я теперь — их жизнь. И в моей воле их незамедлительно уничтожить. Но они не знали. Они просто спали долгим, беспробудным, почти вечным сном, из оков которого каким-то чудом сумели вырваться лишь однажды. Совсем ненадолго. И лишь тогда, когда почувствовали мои первые Знаки.
Печать, поставленная Жрецом еще двести лет назад, на самом деле не тревожила их! Напротив! Она загоняла их в длительную летаргию! Усыпляла! Подчиняла! Пыталась сломать упорное сопротивление! Не сумев сделать это сразу, она сменила тактику и начала разрушать их медленно, исподволь, потихоньку, сводя с ума непрекращающимися кошмарами, вытягивая из них силы и незаметно убивая! Вот оно что! Печать!!
Разбуди Горы…
При мысли о Печати у меня даже ладони вспотели. Но другого объяснения просто не было. Горы все еще живы, хотя и очень ослабли. Они, как обескровленный человек, залегли в глубокую спячку, стараясь максимально закрыться и, тем самым, себя сберечь. Все эти годы они только ждали зова. Ждали, пока их оковы спадут. Ждали того, что придет новый Ишта и освободит их из долгого плена.
