Лоис Буджолд - Священная охота
— Вы должны явиться к графу Хорсриверу.
— Уже? Быстро сделано. А что насчет пленницы?
— Я должен занять ваше место и сторожить ее здесь.
Ингри напрягся.
— От чьего имени — Хетвара или Хорсривера?
— Хетвара и верховного настоятеля.
— Они не намерены перевести ее куда-то в другое место?
— Никто мне об этом не говорил.
Глаза Ингри, изучавшие нервничающего лейтенанта, сузились.
— И кому ты докладывал о собрании у Хетвара прошлым вечером?
— С чего это мне кому-то докладывать?
Ингри небрежно — ничуть не обманув этим Геску — сделал шаг вперед, так что лейтенанту пришлось попятиться к стене, и заставил Геску посмотреть ему в глаза.
— Можешь признаться, что ходил к Хорсриверу. Раз уж мне предстоит служить ему, как я служил Хетвару, не сомневайся: я скоро стану его доверенным лицом.
Геска открыл рот, но сумел только, не выдавив из себя ни слова, покачать головой.
— Отпереться не получится, Геска. Я знаю о твоих письмах Венселу. — Это был еще один выстрел наобум, но по тому, как дернулся лейтенант, Ингри понял, что попал в цель.
— Откуда вы… Я не думал, что это принесет вред! Ведь он — союзник лорда Хетвара. Я просто решил услужить другу хозяина.
— Почему-то мне кажется, что не задаром.
— Н-ну… я ведь небогатый человек. А граф — не скряга. — Геска нахмурился, снова насторожившись. — Так откуда вы узнали? Готов поклясться: вы ничего не видели.
— Благодаря такому своевременному прибытию Венсела в Миддлтаун. Ну и по другим признакам тоже.
— Ох… — Геска, скривившись, поник.
Так что же так огорчило лейтенанта: то, что он не устоял перед соблазном и предал господина, или просто то обстоятельство, что его разоблачили?
— Катишься по наклонной плоскости, а? Человек попадает в зависимость, не только когда пользуется милостями, но и когда оказывает услуги. Поэтому я, например, избегаю и того, и другого. — Ингри улыбнулся своей самой волчьей улыбкой, чтобы иллюзия его неуязвимости не вызвала у Гески сомнений.
Голос Гески сделался еле слышным:
— Вы собираетесь меня выдать?
— Разве я тебя в чем-нибудь обвинил?
— Это не ответ — особенно от вас.
— Верно, — вздохнул Ингри. — Если бы ты признался Хетвару, не дожидаясь обвинения, дело скорее всего кончилось выговором, и он тебя не выгнал бы. Хетвар не рассчитывает, что ему будут служить безупречно честные люди, но предпочитает точно знать пределы их стойкости. Это, наверное, дает ему приятную уверенность.
— А каковы пределы вашей стойкости? И какова его уверенность в вас?
— Мы не позволяем друг другу терять бдительность. — Ингри осмотрел Геску с головы до ног. — Что же, бывают и худшие тюремщики.
— Ага, и не такие красотки пленницы.
Ингри сменил шутливый тон на откровенно угрожающий.
— Пока леди Йяда под твоим присмотром, ты будешь обращаться с ней со всей доступной тебе вежливостью, Геска. В противном случае тебе придется беспокоиться о большем, чем гнев лорда Хетвара, жрецов, Хорсривера и самих богов.
Под свирепым взглядом Ингри Геска съежился.
— Да бросьте, Ингри! Я же не чудовище.
— А вот обо мне этого сказать нельзя, — выдохнул Ингри. — Понятно?
Геска едва осмеливался дышать.
— Вполне.
— Вот и прекрасно. — Ингри сделал шаг назад, и хотя во время разговора он не тронул Геску и пальцем, тот поник, как человек, только что избавленный от железной хватки на горле, и принялся ощупывать шею, словно размышляя, появятся ли на ней синяки… или отметины клыков.
Ингри поднялся в свою комнату и растолкал Теско, чтобы слуга снова собрал его немногочисленное имущество для отправки во дворец Хорсриверов. Тем временем Ингри размышлял о том, какое воздействие на Венсела может оказать информация о собрании у Хетвара в изложении Гески. Поскольку сам Ингри не собирался делать глупости и пытаться что-то скрыть от графа, он сомневался, что того особенно взволнует полученный Ингри приказ шпионить за ним. К тому же Венсел наверняка узнал от Гески о том факте, что Ингри не раскрыл самых темных его тайн. В целом, решил Ингри, мелкое предательство Гески принесло больше пользы, чем вреда.
По лестнице, согнувшись под грузом хозяйских вещей, спустился Теско; Ингри двинулся ему навстречу, поднялся еще на этаж и постучал в дверь Йяды. К его удовлетворению, прежде чем дверь приоткрылась и из нее выглянула полная подозрительности дуэнья, раздался скрежет засова: женщины выполнили его совет держать дверь на запоре.
— Мне нужна леди Йяда.
Девушка протиснулась мимо дуэньи на лестничную площадку и вопросительно посмотрела на Ингри.
Ингри поклонился.
— Меня уже вызывают к графу Хорсриверу. Мое место здесь на некоторое время займет Геска.
Знакомое имя заставило лицо Йяды просветлеть.
— Не так плохо!
— Может быть. Я постараюсь вернуться и сообщить, если мне… э-э… удастся приблизиться к пониманию событий.
Йяда кивнула. Выражение ее лица было скорее задумчивым, чем испуганным, хотя догадаться о ее мыслях Ингри не мог. Она знала не больше, чем он, но Ингри уже оценил ее талант задавать очень тревожные вопросы. Он подумал, что очень скоро ему станет не хватать ее проницательности.
Вместо прощального поцелуя под бдительным взглядом дуэньи Ингри ограничился тем, что стиснул девушке руку. Странное течение, соединяющее их, было ощутимо даже в этом кратком пожатии.
— Мне будет известно, если вас куда-то переведут.
Йяда кивнула и выпустила его руку.
— Я тоже буду прислушиваться.
Коротко поклонившись, Ингри заставил себя уйти.
Как и накануне, Ингри двинулся вверх по извилистым улицам Королевского города; на этот раз за ним тащился пыхтящий Теско, нагруженный его имуществом. Привратник резиденции Хорсриверов явно был уже предупрежден, потому что их сразу же проводили в новую комнату Ингри. В отличие от каморки под самой крышей, отведенной ему в Миддлтауне, это оказалась просторная комната на третьем этаже, где обычно размещали высокородных гостей, с альковом для Теско. Оставив слугу раскладывать его немногочисленную одежду, Ингри отправился осматривать здание, размышляя о том, ожидает ли Венсел, что он заберет из дворца Хетвара и остальное свое имущество, и к какому заключению придет, если он этого не сделает.
Проходя мимо гостиной на втором этаже, двери которой украшала изящная резьба, Ингри заглянул внутрь и увидел Фару и одну из ее дам. Почтенная матрона склонилась над шитьем, а принцесса стояла у окна, мрачно глядя наружу. Серебристый утренний свет подчеркивал напряжение, написанное на ее квадратном бледном лице. Фара была невысокой и плотной; к старости она станет сутулой, подумал Ингри. Какой-то шорох привлек внимание принцессы, она обернулась, и глаза ее широко раскрылись, когда она узнала Ингри.
